Последний останец: история ставропольского леса

Есть устойчивый миф, что ставропольский лес – искусственного происхождения. Это совершенно неверно. Леса, окружающие Ставрополь-Тольятти, первоначально выросли сами! Посадки составляют приблизительно пятую часть лесной территории. Все это богатство появилось тысячелетия назад, когда закончился последний ледниковый период. А вот потом…

Когда ушел ледник

Около 6-7 тысяч лет назад в Среднем Поволжье господствовал теплый и влажный атлантический климат. В долинах рек вырос сосново-широколиственный лес, а потом сосны сплошь заселили и песчаные дюны, оставшиеся со времен ледников.

Наш Ставропольский, Мусорский, Ново-Буянский и Узюковский боры в то время соединялись с огромным массивом Бузулукского бора цепочкой сосновых островков, разбежавшихся по реке Самаре.

Все изменилось, когда древние охотники и рыболовы сменили каменные топоры на металл и начали заново осваивать наш лесной край. Переселенцы строили сторожевые крепости и жилые избы, оголившаяся земля распахивалась под поля.

Царь Петр I пытался хоть как-то поставить этот процесс под контроль – впервые в России в 1722 году учредил вальдмейстерскую (лесную) службу при Адмиралтейств-коллегии. Сразу же по царскому указу в Самару прибыли вальдмейстеры, которые, выражаясь современным языком, занимались одновременно и лесоразработками, и лесоохраной. Последствия не заставили себя ждать. Если в 1696 году лесистость будущей Самарской области составляла 33,6 процента, то в 1763 году – 29, к 1868 году – всего четверть площади, в 1887 году – пятую часть. К концу XIX века леса губернии сократились на треть от изначальных. Наш лес превратился в останец.

Бодрым шагом к катастрофе

К этому времени лес вокруг Ставрополя, конечно, уже не был свободной территорией – у него появились собственники. Часть лесных насаждений принадлежала городу, часть – государству; этот лес назывался «казенным». Были и частные владельцы: граф Орлов-Давыдов, купец Смирнов и другие.

Лучше всего хозяйство велось в лесах государственных: за лесом ухаживали, на вырубках высаживались новые деревья. В лесах же частных владельцев вырубки или зарастали малоценными породами, или покрывались дерновиной из луговых трав, сквозь которую не мог пробиться ни один древесный росток.

В степное Заволжье, оставшееся без лесного щита, пришла беда: каждый год суховеи и засухи приносили неурожаи и жестокий голод. Крестьяне стремительно нищали и старались покинуть эти гиблые места. Выступая на съезде сельских хозяев России в конце XIX века, один из самых прогрессивных землевладельцев Самарской губернии Н.Н. Михайлов говорил: «Упадок хозяйства и материального благосостояния всего нашего края происходит наиглавнейшим образом от усиливающихся с каждым годом засух и иссушающих ветров. Сплошные хищнические вырубки лесов в течение последних лет сделали, наконец, свое дело. Кругом нас все стало сохнуть, высыхают ручьи, озера, реки… Воздух стал суше, дожди редки, росы исчезли, а с самой ранней весны прикаспийские пески, раскаленные солнцем, беспрепятственно несутся к нам через открытые ворота между Каспием и Уральским сыртом в виде горячих пыльных ураганов, производя губительное действие на наши молодые всходы, которые иногда в каких-нибудь три дня пропадают начисто… Легкие почвы уносятся целыми десятинами вместе с заделанными уже семенами; подкошенная чечевица и горох уносятся в пространство из глаз недоумевающего хозяина; только что созревшие нивы буквально вымолачиваются на корню, оставляя владельцу одну пустую солому…»

Талантливые умы того времени из всех сил старались решить эту проблему. Специалисты-лесоводы предлагали строить плотины по оврагам и балкам, чтобы накапливать влагу. Популярна была и идея защитного лесоразведения. У истоков этого движения стояли Андрей Тимофеевич Болотов, Василий Васильевич Докучаев, Георгий Николаевич Высоцкий, Георгий Федорович Морозов, Павел Андреевич Костычев, Виктор Егорович Графф. Они даже не догадывались, что ждет наш лес в новом веке…

После революции 1905 года начался форменный беспредел: лесовладельцы старались превратить свой недвижимый капитал в деньги. Лес вырубался бесконтрольно и варварски. Под топорами погиб знаменитый Кунеевский бор, древесина которого отправилась в Германию. Сегодня на его месте стоят жилые кварталы Комсомольского района.

Красные знамена и «красный петух»

После революции 1917 года отношение к лесу изменилось. На бумаге. Он стал государственной собственностью, которую надо было холить, беречь и охранять. Для этого в 1918 году все местные леса были объединены в два лесничества. Ставропольское лесничество состояло из Ставропольской и Ягодинской дач, Федоровская и Островная дачи были включены в состав Федоровского лесничества. А затем (уже в который раз) пришла беда.

1920 и 1921 годы выдались очень засушливыми. Леса около Ставрополя и Федоровки вспыхнули, как спички, и горели неделями и месяцами – до самых морозов. Средств на их тушение не хватало, и огонь разбегался по огромным территориям. Кроме засухи, пожарам помогали и люди – поджоги не были редкостью. В итоге в Федоровском лесничестве выгорело около трех тысяч гектаров. И это было только началом. Засуха продолжалась, уцелевшие деревья болели, усыхали и гибли от полчищ короедов и усачей.

Последующее десятилетие ушло на устранение последствий пожаров – вырубали горельники, разрабатывали древесину. Пустыри расползлись на пять с лишним тысяч гектаров. Особенно много леса было вырублено по дороге от Ставрополя к Борковке. На лесовосстановительные работы не хватало ни средств, ни рабочих сил.

В 1932 году был образован Ставропольский лесхоз, в состав которого вошли лесничества: Ставропольское, Федоровское, Узюковское и Приволжское. Позже Узюковское и Приволжское лесничества были переведены в состав Новобуянского лесхоза. Но лес от этих перестановок никакой пользы не видел. Он по-прежнему не столько восстанавливался, сколько безжалостно эксплуатировался.

Его вырубали – ежегодно по Волге в Куйбышев и дальше на юг сплавляли по 60-70 тысяч кубометров. До 1936 года в старых сосняках проводилась подсечка – сбор смолы, вытекающей из надрезов на стволах. Кроме того, в лесах разрешалась охота на птицу, белок, зайцев, хорьков, лисиц и волков. Охота на волков даже поощрялась, удачливым охотникам выплачивались премии. Косули и лоси в нашем лесу тогда еще не водились, иначе досталось бы и им.

Некоторые охотники за сезон добывали по 50 волков, около 100 лисиц, 500 зайцев-русаков, 20 барсуков. По воспоминаниям ставропольчан, в 1928 или в 1929 году был случай, когда в холодную январскую ночь волк забежал прямо во двор, где был убит хозяевами без ружья, прямо голыми руками.

Лесовосстановление проводилось чисто символически, да и те скромные результаты сводились к нулю, поскольку молоденькие сосенки ничем не защищались от вредителей. Так, за 14 лет было посажено всего 176 гектаров сосны, половина из которых засохла или погибла от личинок майского жука.

Однако интенсивное хозяйствование вовсе не означало самовольную вырубку. С браконьерами сурово боролись. Вот цитата из тогдашней газеты «Жизнь деревни» (№132, 1927, 31 декабря): «Опять у нас начались самовольные порубки леса. Летом и весной порубки было прекратились. Порубщики были напуганы тем, что один лесник застрелил матерого лесокрада. Суд признал, что убийство для самообороны при исполнении служебных обязанностей не должно наказываться, и лесник оправдан».

Новое время, новое место

В 1936 году леса около нашего города были переведены в категорию «водоохранная зона Волги». Хозяйственные рубки прекратились. На пустырях и гарях начались посадки.

Каждый год новый лес прирастал на 100 гектаров. Увы, радость была недолгой. Началась война. Людям стало не до леса.

Только в 1948 году в Ставрополе был организован Ставропольский лесхоз. Лесоводы занялись было сбором семян и новыми посадками… И опять, как оказалось, рано обрадовались.

В ходе строительства ГЭС ушли под воду 11 тысяч гектаров пойменных лесов. Еще три тысячи были сметены, когда Ставрополь переселялся на новое место.

В начале 1960-х годов, когда началась посадка леса на берегу водохранилища около Хрящевки и Верхнего Сускана, образовалось Сусканское лесничество. Позже оно объединилось со Ставропольским, а в составе лесхоза было выделено Тольяттинское лесничество.

В 1987 году лесной участок 23-го квартала (сосновый бор) получил высокий статус «особо охраняемой территории». Он стал памятником природы с названием «Ставропольский сосняк».

Сегодня леса вокруг Тольятти входят в Средне-Волжский комплексный биосферный резерват. Эта особо охраняемая природная территория Самарской области была сформирована в 2006 году на базе Жигулевского заповедника имени Спрыгина и национального парка «Самарская Лука». Это первый комплексный биосферный резерват в России. Кроме того, резерват захватывает часть территорий левобережья Усы и левобережья Волги и части территорий Волжского, Ставропольского, Сызранского и Шигонского муниципальных районов, а также двух городских округов (Жигулевск и Тольятти).

И это уже совсем другая, новейшая история. И снова очень хочется сохранить оптимизм.

Лидия Любославова, старший научный сотрудник Тольяттинского краеведческого музея; Фото автора.

Источник: http://vstrg.info/krasota-moej-zemli/poslednij-ostanec-istoriya-stavropolskogo-lesa.html

Источник: vstrg.info