«Доходы могут быть сопоставимы с нефтяными». Как России заработать на пастбищах в Арктике

Российские экологи уже четверть века работают над удивительным экспериментом — в Плейстоценовом парке в Якутии они пытаются на участке тундры возродить мамонтовую степь. В интервью Тайге.инфо руководитель парка Никита Зимов рассказал, как восстановить плодородные пастбища в Арктике и зачем это нужно.

Тайга.инфо: Как на вас повлияли катаклизмы последнего времени, например, природные пожары в Сибири?

— Для нас пожары — скорее благо, чем катаклизм. Мы находимся по другую сторону баррикад, чем большинство людей. Ведь мы создаем пастбища вместо медленных экосистем, к которым как раз относятся леса. Есть расхожая фраза, не имеющая ничего общего с реальностью: леса — наше богатство. На самом деле, человечество все, что имеет, получает с полей, а не из лесов. Поэтому наше богатство — именно поля, плодородные почвы. Пожары хорошо борются с лесами: у меня животные 70% времени проводят на территориях, которые горели тридцать лет назад, потому что там самые хорошие почвы.

Тайга.инфо: Какова сейчас площадь Плейстоценового парка?

— Суммарная площадь огороженной территории — 20 квадратных километров. Мы уже очень близки к насыщению этой территории животными и начинаем готовиться к расширению. В следующем году вместе с «Алросой» планируем завести 25 овцебыков, возможно, еще привезем партию зубров, но это неточно. После этого замедлим интенсивность завоза животных — очень активно этим занимались в последние четыре года, все возможные ресурсы тратили на то, чтобы заводить разные виды.

Ведь в этом суть нашего эксперимента — нужно понять, какие животные лучше всего адаптируются к арктическим условиям, а какие совсем не подходят. До нас никто полноценно не восстанавливал экосистемы, знаний на эту тему никаких, поэтому многое делаем методом проб и ошибок.

В этом году мы обновляем забор вокруг парка, построенный около 15 лет назад. Усиливаем столбы, привезли новую сетку. Пока у нас были только лошади и олени — это одна история, а с бизонами совершенно другие требования к забору. Это более дикие и неконтролируемые животные.

Следующий этап — расширить территорию парка до 140 квадратных километров. Это план примерно на три года.

Тайга.инфо: Почему важно увеличить территорию парка?

— Дело в том, что на двадцати километрах нельзя создать устойчивую экосистему. Для нее нужны хищники, которые не могут существовать на популяции травоядных в 200 голов — нужно хотя бы несколько тысяч. Сейчас у нас 150-200 голов. Какие-то животные, например, лоси и северные олени живут в дальних частях парка и подсчитать их численность сложно.

Тайга.инфо: Какие самые крупные животные у вас обитают? Зубры?

— Зубр пока один, а так бизоны и верблюды. Верблюды пока не самые крупные, они молодые, мы завезли их только в этом году, посмотрим, как адаптируются. Взрослые верблюды достигают массы под тонну. Из приятного — верблюды дружелюбные, это радует.

Тайга.инфо: А каких животных больше всего? Лошадей?

— Если считать по головам, то, наверное, больше всего коз. По биомассе —лошадей, их тридцать с лишним голов, а бизонов — двадцать. Лошади в парке живут дольше всего, уже несколько поколений, их мы завозили первыми.

Хотя с точки зрения приспособленности к изначальной существовавшей в парке кормовой базе, лошади как раз наименее устойчивы, поскольку требовательны к кормам. В отличие от бизонов, овцебыков и оленей, лошади едят только траву и игнорируют кустарники. Коровы и бизоны зимой переключаются с травы на кустарники, а лошади так не могут.

Результатом нашей работы должны стать высокопродуктивные пастбища, а животные для нас — инструмент создания пастбищ. На пастбищах накапливается углерод, формируется плодородная почва. Животные воздействуют на растительность и позволяют травам и злакам доминировать над более медленно растущими мхами, лишайниками, кустарниками.

Тайга.инфо: Вы пытаетесь интродуцировать растения или фокусируетесь только на животных?

— Нет, почему, пытаемся, но тяжело идет. Покупали семена газонных трав, пытались закупить семена трав, которые встречаются в Арктике. В советское время существовали институты, которые занимались арктическим растениеводством и селекцией трав, адаптированных к условиям региона. Но потом исследования прекратились. Нужных мне объемов семян — а это тонны — просто нет. Растения из других климатических зон приживаются плохо — по сути, у нас они становятся однолетними.

Постепенно поняли, что нужно заниматься и насекомыми — необходимы навозные жуки, нужны пчелы. Это тоже в планах. Об этом мало говорят, все внимание фокусируется на крупных животных — верблюдах, бизонах. Но, возможно, без бизонов экосистема получится, а без навозных жуков — нет.

Тайга.инфо: Какие главные результаты за время работы парка?

— Мы показали, что экосистемы влияют на климат, а роль пастбищ в углеродном цикле очень высока. Где-то в тропиках может быть хорошей идей высаживать деревья для борьбы с изменением климата, потому что там они растут быстро и поглощают много углерода. В Сибири и Арктике ситуация другая — здесь леса мелкие, редкие, растут медленно и к тому же хорошо горят.

А в степи, на пастбищах есть растительность, которая активно формирует корневую систему, то есть поглощает углекислый газ из атмосферы, через фотосинтез преобразует его в органическое вещество и удерживает в почве. Потом корни начинают перегнивать и создавать плодородный слой почвы, при этом подземная биомасса накапливает гораздо больше углерода, чем надземная.

В традиционной для тундры растительности все иначе — у лишайников вообще корней нет, а у деревьев типа лиственницы корни близко от поверхности и вся органика находится в верхних 10-20 сантиметрах. Если хотя бы треть территории России, занятые мерзлотой, заменить на высокопродуктивные пастбища, то можно поглощать 10-20% мировых выбросов углерода — намного больше всей российской эмиссии. Когда заработают углеродные рынки, то доходы могут быть сопоставимы с нефтяными.

Илья Кабанов, научный обозреватель Тайги.инфо (@metkere)

Источник: tayga.info