Дикая собака… динго!

Не ошибусь, если так ответят почти все. Продолжение фразы рождается рефлекторно, где-то на уровне базальных ядер головного мозга. Дважды два – четыре, яблоко падает вниз, Волга впадает в Каспийское море, а дикая собака – она динго. Немногие, обычно – зоологи и специально интересовавшиеся этой темой (а с сегодняшнего дня – и ты, читатель) вспомнят, например, новогвинейскую поющую, каролинскую или нашу сегодняшнюю героиню – ханаанскую собаку.

Итак, ханаанская собака, она же келев кнаани - единственная порода, выведенная в Эрец-Исраэль. Ну как выведенная… ну как порода… На самом деле она существует в нескольких ипостасях. Во-первых, это популяция диких собак, по большей части живущих в пустыне Негев. Во-вторых, это аборигенная приотарная и охранная порода собак кочевых бедуинов и арабов из местных деревень. В-третьих, это официально признанная FCI порода, разводимая в питомниках не только Израиля, но и ряда других стран. Причём все эти три популяции не являются изолированными: «аборигенная» собака может уйти в пустыню (массово это случилось в 1967 году, при эвакуации сирийцев с Голанских высот), щенок дикой может быть приручен бедуинами, также к их собакам может прибиться дичок, у которого что-то не сложилось в стае; и дикие, и полудикие животные могут быть отловлены и использованы для племенной работы в «культурной» породе.

Как же так получилось? Давайте попытаемся разобраться. Если относительно динго до сих пор идут споры, является он недоприрученым зверем или вторично одичавшим, то ханаанская собака почти наверняка проходит по второму варианту, причём она до сих пор не утратила одомашненности – довольно легко принимают хозяина не только щенки, взятые из дикой природы, но и взрослые особи.

Левант находится в пределах Плодородного полумесяца, места, в котором были одомашнены овца, коза, свинья и корова, а также ряд важнейших сельскохозяйственных растений, включая пшеницу и ячмень. Естественно, тут пришлась ко двору помощь самого первого партнёра человека – собаки. Её приставили охранять от хищников (ещё не пасти в смысле управления животными, это умение пришло много позже) стада и охранять накопленные запасы. Так, в Айн-Маллахе на севере Израиля найдено неолитическое (12 тыс. лет назад) захоронение пожилого мужчины с молодой собакой. Что, как не самое важное, берут с собой за последнюю черту?

Именно в Полумесяце началась европейская неолитическая революция, именно отсюда в свой далёкий путь отправились люди новой, сельскохозяйственной культуры, и сопровождали их предки ханаанской собаки. По некоторому (довольно спекулятивному, впрочем) мнению, они в конечном итоге приняли участие в формировании европейских пасущих пород собак, т.е. овчарок.

В южном «плече» этой области в 2200-2000 годах до н.э. (а скорее всего – значительно раньше) уже сформировалась «прапорода» собак, внешне крайне похожая на нынешних ханаанов, по крайней мере, насколько об этом можно судить по изображениям на фресках в гробницах Бени Хасана (Египет; что интересно, позже египетская популяция дала начало другой породе – фараоновой собаке). Также известны высеченные в камне изображения ханаанов на Синае, датированные тем же временем, и собственно собачьи скелеты схожих пропорций на территории современного Израиля.

Позже наша героиня начинает ассоциироваться в первую очередь с евреями. Иудаизм рассматривает собаку как животное нечистое, однако обойтись без пастушеской собаки евреи, изначально являвшиеся скотоводами, не могли, так что ханаанская собака сопровождала их всю ветхозаветную и библейскую историю.

В какой-то момент значительная часть или даже вся популяция ханаанов вновь одичала. Мы можем предположить, что это связано с умиротворением римскими легионами мятежной провинции в ходе первой иудейской войны, когда был взят на гладиус и разрушен Иерусалим, и/или при подавления восстания Бар-Кохбы. Население Иудеи тогда было значительно прорежено, и начался (или значительно усилился) исход и рассеяние евреев, образование диаспоры в других римских провинциях и иных странах.

Впрочем, возможно, это случилось позже, во время арабского завоевания Леванта. Тогда евреи на своей земле и вовсе стали национальным (или религиозным, что в данном случае одно и то же) меньшинством, мусульмане же не любили собак даже сильнее, чем иудеи. В общем, это было самое время заводить трактор и сваливать от греха подальше в пустыню (изрядно расширившуюся к тому времени - римский климатический оптимум уже закончился, а средневековый ещё не начался). То есть, если эти выкладки верны, собака провела в состоянии вторичного полного и/или частичного одичания не меньше 1,3 тысячи лет, что немало, но существенно меньше, чем у динго.

Дикие (и полудикие) ханааны делятся на два экотипа – более «тяжёлый» и шерстяной сирийский на севере и более изящный и короткошерстный «египетский». Они дали начало двум изначальным разновидностям культурной породы, динго-типу (ныне исключённому из стандарта) и колли-типу (разумеется, я не мог не употребить это слово в статье о собаках :) ).

«Дички» прекрасно приспособлены к жизни в пустыне. Они живут стаями по 5-6 (максимум - до 20) особей – размножающаяся пара и их потомки. Охотятся собаки ночью (и вполне успешно, взрослый кобель в состоянии в одиночку убить газель), не гнушаются нападениями на сельскохозяйственных животных и набегами на свалки. На территории обитания стаи должен быть источник воды; впрочем, иногда ханаанские собаки подходят к вопросу водоснабжения творчески, от походов к участкам искусственного орошения и питьём там из луж до прокола зубами пластиковых труб поливных систем.

День ханааны проводят в вырытых ими норах. Эта привычка сослужила хорошую службу в 1980-х, когда в рамках борьбы с эпизоотией бешенства правительством было принято решение о поголовном истреблении диких собак. К делу была привлечена армия, отстрел шёл с вертолётов, однако, как и в прецеденте с эму, окончательная победа осталась за фауной.

«Аборигенные» собаки являются скорее полудикими. Они мало что видят хорошего от своих «хозяев» и опасаются их, в полной мере доверяя лишь детям, кормятся в основном кухонными отбросами и случайными подачками. Впрочем, присущая им от природы территориальность делает их вполне годными охранниками.

История ханаана как культурной породы тесно связана с именем Рудольфины Менцель, известного австрийского кинолога еврейского происхождения. Она занималась подготовкой собак для полиции и армии Австрии и, до прихода к власти нацистов, Германии, а также занималась научной работой. После аншлюса она вместе со своим мужем Рудольфом выехала в Палестину по поддельным документам, прихватив с собой всего двух боксёров своего питомника из сотни.

В Земле Обетованной она обратила внимание на местных собак-парий. Они, в отличие от привозных европейских собак, были прекрасно приспособлены к жаркому климату и, как оказалось, неплохо поддавались дрессировке. Менцель использовала в том числе и их в подготовке собак для Хаганы – отрядов самообороны еврейских колонистов. Параллельно она изучала жизнь ханаанов в дикой природе, что позже послужило основой для её монографии «Pariahunde» («Собаки-парии», 1960).

В начале 1950-х годов Рудольфина пришла к выводу, что сохранить этих уникальных зверей, которых она считала промежуточным звеном между волком и домашней собакой, получится только в случае формирования на их основе новой «культурной» породы, и приступила делу. Именно она, будучи ярой сионисткой, дала ханаанам название в честь древнего названия этих земель.

Она создала питомник B’nei Habitachon («Дети безопасности»), где и вела репродуктивную программу. Родоначальником породы стал красивый дикий кобель Дугма (с иврита—«Образец»), разыскивались и использовались в качестве производителей наиболее типичные представители дикой и бедуинской популяций. Эта работа продолжается энтузиастами до сих пор. Ханаанская собака – это порода с открытой родословной книгой, т.е. отловленное в пустыне или приобретённое у кочевников животное, соответствующее стандарту, проверяется, насколько стабильно оно передаёт своим потомкам типичные признаки, и, спустя несколько поколений ретроспективно вносится в основную племенную книгу породы, становясь основателем новой генетической линии.

Первый стандарт породы был принят в 1956 году, спустя десять лет, в 1966-м, порода была признана Международной кинологической федерацией.

После смерти Менцель в 1973-м году развитие породы продолжила Мирна Шиболет (питомник Shaar Hagai).

По классификации FCI ханаанская собака относится к V группе (шпицы и примитивные типы собак), 6-й её секции (примитивные породы). Это древние породы, при своём формировании испытывавшие большое влияние естественного отбора. К V группе относятся, например, северные собаки (как охотничьи лайки, так и ездовые), чау-чау, акита-ину, тайский риджбек, а соседями по 6-й секции являются это близкая ханаану фараонова собака, африканец басенджи и американцы - мексиканская и перуанская голые собаки.

Ханааны – собаки среднего размера, ростом 50-60 см в холке и весом 18-25 кг, кобели заметно крупнее сук. Корпус квадратный (высота примерно равна длине). Вообще собака здорово смахивает на динго (и на всех прочих диких и давно одичавших собак сразу, на ближайшей свалке вы тоже можете увидеть псов похожего экстерьера). Окрас бывает чаще «пустынных» цветов - песочного, кремового, золотистого, «красного», а также белого и чёрного, допускаются отметины и "маска" на морде; недопустимы тигровый, трёхцветный, серый и чёрно-подпалый варианты – это свидетельствует о загрязнении генетическим материалом других пород. Шерсть двухслойная, густая.

Порода почти не имеет генетических заболеваний (что и неудивительно, учитывая её историю) и в целом отличается прекрасным здоровьем. Продолжительность жизни – от 12 до 15, по другим (израильским) данным – от 16 до 18 лет, бывали случаи доживания до двадцати, что для собаки такого размера вызывает глубокое уважение. Животное формируется дольше, чем большинство культурных пород, достигая полной психологической зрелости примерно к трём годам.

Дрессируется неплохо, но, как и все породы V группы (здесь следует представить хаски в качестве яркого примера), отличается самостоятельностью и своеволием. В отличие от овчарок, чьей сутью является взаимодействие с человеком, эти собаки себе на уме, порой что-то сделать их приходится так или иначе убеждать. Это хороший сторож и совсем не дурак побегать самостоятельно (вновь вспоминаем хаски). В целом это прекрасная собака для деревни и не очень – для города.

Дикие и аборигенные ханаанские собаки, помимо прочего, являются настоящим кладезем генетического разнообразия собак. Это особенно ценно на фоне большинства культурных пород, прошедших «бутылочное горлышко» ещё при формировании, причём современные селекционные приёмы и практики, применяемые к ним, также способствуют дальнейшему вымыванию из популяции редких генов.

К сожалению, в не столь дальней перспективе популяции «дичков» и «аборигенов» обречены – Израиль сильно меньше Австралии и менее дик, чем Новая Гвинея, организация масштабных заповедников маловероятна; пустыня постепенно осваивается и урбанизируется, в обозримом будущем в ней не останется места для диких собак. Бедуины меняют свой традиционный кочевой уклад жизни и оседают на земле, не нуждаясь больше в услугах своих сторожей; наконец, в Израиле становится всё больше и больше европейских собак, так или иначе скрещивающихся с ханаанами и постепенно превращающих их популяцию в обычных дворняжек.

Увы, но через некоторое время с нами останется только культурная популяция ханаанских собак. И тогда мы скажем спасибо Менцель и продолжателям её дела за то, что они не стали выводить очередную декоративную породу, внешне похожую на своего дикого предка, а попытались (и пытаются до сих пор) сохранить максимум генов и качеств исходной собаки.