Кавказские тропы Победы: восхождение на Эльбрус

13 и 17 февраля 1943 года группа альпинистов Закавказского фронта водрузила советские флаги на обеих вершинах Эльбруса – Западной и Восточной

2 февраля 1943 года в тбилисском госпитале военинженер второго ранга Александр Гусев получил приказ на выполнение трудной и опасной задачи. Ему предстояло поставить точку в том смертельном противостоянии советских горных стрелков и немецких егерей, которое позже назвали Битвой за Кавказ.

Согласно приказу заместителя командующего Закфронта генерал-майора Петрова, группа альпинистов отправлялась на Эльбрус на спецзадание по «…снятию фашистских вымпелов с вершин и установлению Государственных флагов СССР».

Кто не растеряется в снежных горах, тот не дрогнет в бою

История советского военного альпинизма начинается с комдива Василия Григорьевича Клементьева, который не был спортсменом или романтичным любителем гор, но отлично понимал всю важность горной подготовки. Бойцам в буденовках предстояло охранять границу молодого советского государства, треть которой проходила по горам.

В 1928 году состоялась первая «Эльбрусиада» РККА: 17 курсантов и преподавателей Закавказской пехотной школы под руководством Клементьева поднялись на вершину горы. Через десять лет число взошедших на двуглавого гиганта бойцов и командиров измерялось сотнями за сезон.

«Советские альпинисты всегда должны быть готовы по первому зову выступить на защиту наших горных границ», — писали ведущие советские восходители в методическом пособии 1940 года. И альпинисты не сомневались, что они не подведут.

Один за пятерых

Уже после войны маршал Конев скажет, что по боевым качествам и умению выживать один подготовленный горный стрелок стоит пяти солдат-пехотинцев. Но в 1941 году эту истину предстояло еще осознать.

Отбывая на Закавказский фронт, альпинисты-инструкторы чувствовали себя чуть ли не дезертирами: из прифронтовой Москвы их группа едет на Кавказ, где войны нет и вряд ли будет. И пока им предстоит делать из обычных пехотинцев настоящих горных стрелков.

Масштабную задачу — обучение дивизии основам горной техники — мастер спорта Александр Гусев решал поэтапно. Сначала он выучил инструкторов из тех, кто до войны занимался альпинизмом, и тех, кто проявил наибольшие способности к горной войне, а те уже свою очередь передавали науку остальным.

К весне 1942 года вся дивизия получила навык войны в горах. Но по каким-то причинам ее перевели на другой участок, и в последующей войне за кавказские перевалы она участия не принимала.

Через перевалы – за нефтью

Летом 1942 года обстановка на Кавказе изменилась: началась операция «Эдельвейс». Двумя ударами: с запада – на Туапсе и Новороссийск, и с востока – на Моздок немецкое командование планировало выйти к Черному морю и к нефтеносным районам Баку. Одновременно через перевалы Главного Кавказского хребта горные войска должны были выйти в тыл советским войскам.

Во время тяжелейших боев в районе Марухского и Клухорского перевалов — основных направлений ударов — альпинистам Закфронта пришлось учить бойцов и командиров уже прямо по ходу боевых действий. Наука давалась тяжело, за ошибки платили кровью. Неопытные бойцы гибли не только от вражеских пуль и снарядов, но и от лавин, камнепадов и холода.

Альпинисты не понимали, почему их так мало, где же все те люди, которые в тридцатые сотнями, а то и тысячами получали заветный значок покорителя вершин с ледорубом и силуэтом Эльбруса? Многие альпинисты в тылу и на фронте писали рапорты с просьбой отправить их в горы, где они принесут гораздо больше пользы. Осознав проблему, командование начало собирать альпинистов и направлять их в открывающиеся горные школы инструкторами, а также в разведывательно-диверсионные группы. Сваны, среди которых был необычайно много действующих альпинистов высочайшего класса, становились проводниками таких групп.

Сдача гитлеровцам Нальчика и Тырныауза вынудила Красную Армию отступать в Сванетию через два не самых простых перевала — Бечо и Донгуз-Орун. Вместе с ними шли местные жители, которые на руках несли детей, а в заплечных мешках — необходимый для выплавки броневой стали молибден.

Навстречу наступающим по Баксанской долине немецким войскам шла группа капитана Хайнца Грота.

Стройный лес Баксана и блиндажи врага

Пользуясь прекрасным знанием района, отряд через малоизвестные перевалы вышел на склоны Эльбруса и захватил «Приют одиннадцати» — высокогорную гостиницу, расположенную на высоте 4200 м. Спуститься в Баксан им не позволили, но наверху егеря укрепились довольно прочно.

21 августа 1942 года группа немецких восходителей под командованием Грота поднялась на обе вершины Эльбруса. Этому событию был придан необычайный пропагандистский размах: личное поздравление фюрера, высокие награды, хвалебные материалы в прессе, фильм во всех кинотеатрах. А вот немецкие войска, пробивавшиеся в Баку через Эльхотовские ворота, этот героизм не оценили. Герои кинохроники им были нужны позарез для обхода обороняющихся советских частей по труднопроходимой местности.

Советское командование не собиралось позволять немецким егерям и дальше контролировать сверху все Приэльбрусье. В начале сентября 1942 года одновременным ударом сверху и снизу удалось освободить «Ледовую базу» (приют на склонах Эльбруса ниже «Приюта одиннадцати»). Точно таким же маневром попытались выбить немцев с «Приюта одиннадцати», но здесь против советских бойцов сыграла большая высота и многодневный снежный буран. Попытка не удалась.

К зиме обстановка в Приэльбрусье стабилизировалась, захваченные летом и осенью перевалы удалось отбить и закрепиться на них. Ни на одном из трех направлений вермахту прорваться не удалось. Красная Армия готовилась к наступлению, а диверсионные группы Закфронта постоянно держали немцев в напряжении.

Советские бойцы зимовали на перевалах в разборных домиках, а валенки берегли их от обморожений. Горные ботинки немецких егерей здесь проигрывали вчистую.

В конце декабря 1942 года началось советское наступление в долине Терека. 3 января освобожден Моздок, 4 января — Нальчик. Чтобы не повторить судьбу армии Паулюса, части вермахта начали с Кавказа отходить.

Красный флаг над Эльбрусом

Для восхождения были сформированы две команды: командиром одной назначили военинженера второго ранга Александра Гусева, второй — его друга лейтенанта Николая Гусака. Оба уже имели в зачете зимнее восхождение на Эльбрус. Желающих оказалось неожиданно много, поэтому пришлось формировать третью команду под руководством А.И.Грязнова. В состав этой группы вошла единственная женщина — Любовь Коротаева, во время эвакуации из Баксанской долины она, сопровождая раненых, 49 раз прошла перевал Донгуз-Орун.

Все три команды добирались до горы разными маршрутами — так командование подстраховывалось от неизбежных военных случайностей. В лесах Баксана еще скрывались остатки егерских частей.

До места встречи — «Приюта одиннадцати» — добирались, преодолевая совсем не горные опасности: минные поля и колючую проволоку. В разрушенной гостинице удалось организовать убежище. И это оказалось очень кстати — на несколько дней зарядил необычайно сильный буран.

Когда через несколько дней продукты начали заканчиваться, а погоды все не было, командир отряда Гусев отобрал самых сильных участников для восхождения на высшую точку — Западную вершину. Рано утром 13 февраля шестерка восходителей под руководством Николая Гусака исчезла в буране. Через 15 часов (срок в два раза больший, чем необходимо тренированному альпинисту взойти от «Приюта одиннадцати» на вершину и спуститься) Гусев уже начал собирать спасательный отряд, но тут до предела утомленные восходители наконец-то спустились. Задача выполнена: остатки немецкого флага сорваны, красный флаг водружен.

Но у Эльбруса две вершины, и 17 февраля, дождавшись прекращения бурана, Гусев ведет 14 человек на Восточную. Прояснившаяся погода принесла морозы больше 40 градусов, и от обморожения альпинистов спасало все то же русское чудо – валенки.

После расформирования спецгруппы альпинистов Закавказского фронта ее участники была распределены по новым местам службы и работы, и не всем было суждено дожить до Победы. А кроме наград и памяти осталась песня, сочиненная тремя участниками того восхождения. До сих пор у лесных костров и в горных «бочках» можно услышать отголосок той тяжелой битвы:

Шуткам не учат в наших лагерях.

Если придется воевать в горах,

Вместо ледоруба возьмешь ты автомат,

Словно на страховке, сожмешь его приклад.