Завистливый взгляд США на Россию

Очень интересно читать, как видят перспективы России и США на ближайшие полвека стратеги в самих США. Они считают, что изменение климата и огромная миграция людей  из за него трансформируют сельское хозяйство и переделают мировой порядок — и ни одна страна не выиграет больше, чем Россия.

В восточной части России происходят глобальные преобразования. На протяжении веков подавляющее большинство земель было невозможно обрабатывать. Только самые южные участки вдоль границ Китая и Монголии, были достаточно умеренными, чтобы иметь пригодную для обработки почву. Но по мере того, как климат стал теплее, земля — ??и перспективы ее возделывания — начали улучшаться. Двадцать лет назад весенняя оттепель наступила в мае, а сейчас к апрелю земля очищается от снега. Дожди становятся сильнее и чаще. По всему Востоку России дикие леса, болота и луга постепенно превращаются в упорядоченные поля сои, кукурузы и пшеницы. И этот процесс может ускориться.

Во всем мире изменение климата становится эпохальным кризисом, кошмаром засухи, опустынивания, наводнений и невыносимой жары, угрожая сделать обширные регионы менее пригодными для жизни и вызвать самую большую миграцию беженцев в истории . Но для нескольких стран изменение климата предоставит беспрецедентную возможность, поскольку самые холодные регионы планеты становятся более умеренными. Есть много причин полагать, что эти места также получат необычайный приток людей, перемещенных из самых жарких частей мира по мере потепления климата. Исторически сложилось так, что человеческая миграция была вызвана стремлением к процветанию в большей степени, чем бегством от конфликтов. Но сейчас, с изменением климата, процветание и пригодность местности для для жизни будут работать рука об руку.

И никакая страна не может быть лучше подготовлена ??для извлечения выгоды из изменения климата, чем Россия. Россия имеет самый большой континентальный массив из всех северных стран. Он расположен севернее, чем все его южноазиатские соседи, которые в совокупности являются домом для самого большого населения в мире, которое будет страдать из-за повышения уровня моря, засухи и перегрева. Как и Канада, Россия богата ресурсами и землей, и ей есть куда расти. Ожидается, что в ближайшие десятилетия ее урожайность будет увеличена за счет повышения температуры, в то время когда урожайность фермерских хозяйств в США, Европе и Индии будет снижаться. Случайно ли, или это хитрая стратегия российского руководства, но скорее всего, комбинация того и другого,

На протяжении тысяч лет повышение температуры и оптимальный климат тесно связаны с производительностью и развитием человека. После последнего ледникового периода человеческая колонизация Гренландии резко возросла с периодом потепления, но затем резко сократилась в период резкого похолодания. Совсем недавно исследователи связали учащение экономического пульса в Исландии с годами, когда температура была выше средней, точно так же, как сейчас удушающие волны тепла на глобальном Юге сдерживают рост. Согласно недавнему исследованию, опубликованному в Proceedings of the National Academy of Sciences, существует оптимальный климат для продуктивности человека — средняя годовая температура от 11 до 15 градусов по Цельсию, и вот большая часть крайнего севера планеты движется прямо к нему.

Маршалл Берк, заместитель директора Центра продовольственной безопасности и окружающей среды Стэнфордского университета, провел большую часть десятилетия, изучая, как изменение климата повлияет на мировую экономику, в основном сосредоточивая внимание на экономическом ущербе, который может быть нанесен штормами, жарой и увяданием посевов. Статья 2015 года, которую он написал в соавторстве с журналом Nature описали географические последствия следующим образом — проведите линию вокруг планеты на широте северных границ Соединенных Штатов и Китая, и почти каждое южное место на пяти континентах окажется в проигрыше. Как выяснил Берк, продуктивность достигает пика при средней температуре около 12,7 градусов по Цельсию, а затем падает по мере потепления климата. Он прогнозирует, что по мере потепления, к 2100 году национальный доход на душу населения в Соединенных Штатах может стать на треть меньше, в Индии будет на 92 процента меньше, а  в Китае сократится почти наполовину. Между тем северные территории в скором времени достигнут невероятного роста.

Ожидается, что к 2070 году более трех миллиардов человек могут оказаться за пределами оптимального климата для человеческой жизни, что приведет к тому, что десятки миллионов мигрантов будут вытеснены на север. В самих США, как показали отчеты,, вероятно, претерпит собственные масштабные демографические изменения, поскольку жара, засуха и повышение уровня моря вытеснят миллионы американцев в северные штаты и Канаду. А со временем оптимальная ниша для жизни человека переместится за пределы США и Европы к полярному кругу и люди будут двигаться вместе с ней.
Это может предоставить исключительную возможность для самых северных стран мира — но только если они поймут, как сдержать сокращение своего собственного населения, при этом уравновешивая хотя бы часть огромного притока населения к своим границам. Возьмем, к примеру, Канаду. В ней огромные пространства пустой земли с бескрайними лесами, нефтью, газом и гидроэнергетикой. А еще у нее есть доступ к 20 процентам мировых запасов пресной воды. У нее стабильная государственность. А по мере потепления климата Канада окажется в экологически благоприятном месте для цивилизации, получая выгоду от новых арктических транспортных маршрутов, а также от расширения возможностей для ведения сельского хозяйства. Но в Канаде всего 38 миллионов человек, и канадцы умирают быстрее, чем рождаются. Исследование Берка предполагает, что изменение климата к 2100 году сделает канадцев в два с половиной раза богаче с точки зрения ВВП на душу населения, чем они были бы, если бы на планете не было потепления. Но Канада сможет воспользоваться этой возможностью только в том случае, если она будет привлекать климатических мигрантов.

Вот почему группа канадских деловых людей и ученых призвала свое правительство превратить иммиграционную систему страны в магнит для самых талантливых людей планеты, надеясь почти утроить население Канады к 2100 году . Правительство проявило некоторую восприимчивость, увеличив свои иммиграционные цели в этом году на 14 процентов, отчасти отражая общественное мнение, которое признает важность иммиграции для экономики Канады. Однако еще предстоит увидеть, действительно ли сегодняшние канадцы готовы к тому, что количество мигрантов будет превосходить их вдвое.

Похожая ситуация наблюдается в северных странах Европы, где низкий уровень рождаемости и старение населения не соответствуют прогнозируемым потребностям сельского хозяйства и других отраслей. Страны Западной и Центральной Европы входят в число крупнейших в мире производителей продуктов питания, но сокращение численности коренного населения вынуждает во время сбора урожая сильно полагаться на рабочих-?мигрантов из таких мест, как Беларусь и Румыния. Норвегия и Швеция также вскоре могут увидеть более длительный вегетационный период и увеличение урожая своих овощных, фруктовых и ягодных культур, поскольку температура становится теплой, но даже сейчас они не могут собирать их, не привлекая от 15 000 до 30 000 рабочих-?мигрантов в сезон.

Все это — сельское хозяйство, миграция, потепление — представляет собой более крупную игру глобального влияния. Вопрос национальной безопасности для любой из этих стран, а также для Соединенных Штатов неразрывно связан не только с иммиграционной и пограничной политикой, но и с продовольственной безопасностью. Гонка за процветание в мире, изменившем климат, направлена ??на достижение внутренней самообеспеченности, а также на расширение геополитического влияния. Чем меньше еды и других ресурсов становится на глобальном уровне, тем больше способность производить продукты питания внутри страны становится инструментом власти. И чем больше наций смогут удержаться на плаву в этом меняющемся мире, тем больше они выиграют, просто наблюдая за тем, как другие тонут. Все это делает поток людей и без разницы, как вы их назовете, климатическими беженцами или человеческим капиталом, неотъемлемой частью геополитической борьбы за власть.

Россия недвусмысленно заявляет о своем намерении выйти вперед в случае изменения климата. В своем национальном плане действий по борьбе с изменением климата, опубликованном в январе, руководство России призвало страну «использовать преимущества» потепления, а именно арктическое судоходство и продление вегетационного периода, среди вещей, которые принесут «дополнительные выгоды» нации. Но более важно будет то, как Россия справится с миграцией и собственными демографическими проблемами и это будет иметь огромные последствия для США и остального мира. Россия всегда хотела заселить свои обширные восточные земли, и устойчивое таяние там делает эту долгожданную цель достижимой.

Надежда Чебакова, ведущий российский климатолог, переехавшая в Сибирь для исследования изменений климата в регионе, в исследовании, которое она опубликовала прошлым летом в журнале Environmental Research Letters, подсчитала, что к 2080 году вечная мерзлота России в азиатской части страны сократится более чем наполовину. По крайней мере, в активном слое в пределах двух метров от поверхности. Одна треть суши начнет переходить от «абсолютной крайности» в своей негостеприимности к «довольно благоприятной» для цивилизации — и весьма гостеприимной, — писала она. Она обнаружила, что одно из самых холодных и экологически враждебных мест на планете быстро становится приятным для жизни.

Способность Земли поддерживать жизнь сводится к основам биологии. Организмы нуждаются в достаточном количестве света и тепла для производства соединений, которые могут потреблять живые существа, чтобы построить пищевую сеть. Вечная мерзлота тормозит большую часть этого процесса, но по мере оттаивания цикл может начаться. Трудно точно определить, насколько один градус потепления открывает новые земли на севере, но исследование Чебаковой предполагает, что, если люди продолжат выделять углекислый газ в больших количествах, примерно половина Сибири, а это более пяти миллионов квадратных километров, могут стать к 2080 году, доступны для ведения сельского хозяйства.

Ожидание может оказаться не очень долгим. В этом сезоне посевы озимой пшеницы и семян рапса в окрестностях Красноярска, на юге Сибири, дали урожай вдвое больше, чем годом ранее. «Это именно то, что мы предсказали, — сказала Чебакова, — за исключением того, что мы ожидали это к середине века». Как однажды весело выразился сам Владимир Путин, пара градусов потепления может быть не так уж и плохи: «Можно было бы меньше тратить на шубы, и урожай зерна вырастет».

Доминирование сельского хозяйства — лишь малая часть того, чего российские климатические с нетерпением ожидают. Неуклонное таяние арктического морского льда откроет новый судоходный путь, который сократит время транзита из Юго-?Восточной Азии в Европу до 40 процентов, а также сократит время в пути до США, что позволит России получить прибыль, контролируя этот маршрут между Китаем и Запад. За некоторыми исключениями крупнейшие города России и важнейшие военные базы, гораздо менее уязвимы для затопления в результате повышения уровня моря, чем, скажем в США. В США крупнейшие города, стратегические военные базы и атомные электростанции расположены практически на уровне моря, что неизбежно отвлечет триллионы долларов в ближайшие десятилетия на укрепление или перемещение стратегических активов.

Сельское хозяйство предлагает ключ к одному из величайших ресурсов новой климатической эры — продовольствию — и в последние годы Россия уже продемонстрировала новое понимание того, как использовать свои все более сильные стороны в экспорте сельскохозяйственной продукции. В 2010 году, когда лесные пожары и засуха понизили урожайность зерна в России, Путин запретил экспорт пшеницы, чтобы защитить свой народ, а затем наблюдал, как мировые цены на пшеницу выросли в три раза. Цены на продовольствие разрушили хрупкое равновесие в мире. От Пакистана до Индонезии резко выросла бедность. В Сирии, Марокко и Египте, где около 40 процентов ежедневного потребления калорий приходится на хлеб начались политические потрясения. Дефицит подлил масла в огонь восстаний арабской весны, которые в конечном итоге подтолкнули миллионы мигрантов в Европу с дестабилизирующим эффектом — бонусом для интересов России. И большая часть этого беспорядка началась с пшеницы.

Когда Европа и США ввели санкции в отношении России в 2014 году, Россия в ответ ввела санкции в отношении импорта из Европы. Поначалу это казалось смешным, но этот шаг был призван дать российским производителям продуктов питания шанс и побудить их восполнить дефицит предложения. Когда Путин обратился к своему Федеральному собранию в декабре следующего года, он смело провозгласил, что Россия скоро станет «крупнейшим мировым поставщиком» здоровой пищи, имея в виду свою цель сохранить российские продукты питания без ГМО. К 2018 году санкции Путина принесли огромные дивиденды. С 2015 года экспорт пшеницы из России подскочил на 100 процентов, примерно до 44 миллионов тонн, превысив экспорт США и Европы. Россия сейчас является крупнейшим экспортером пшеницы в мире и отвечает почти за четверть мирового рынка. С 2000 года российский сельскохозяйственный экспорт вырос в шестнадцать раз и к 2018 году составил почти 30 миллиардов долларов. В Африке Путин сказал участникам Экономического форума Россия-?Африка, который проходил в Сочи прошлой осенью: «Сейчас мы экспортируем больше сельскохозяйственной продукции, чем оружия».

В ближайшие десятилетия, когда в результате изменения климата производство зерна и сои в России будет расти, ее собственная продовольственная безопасность даст ей еще один клин, который можно будет вбить в глобальную геополитику, если она захочет воспользоваться этим. Доминирование России в сельском хозяйстве, говорит Род Шуновер, бывший директор по окружающей среде и природным ресурсам Национального совета разведки и бывший старший аналитик Госдепартамента, является «новой проблемой национальной безопасности», которая «недооценивается как геополитическая. угроза.»

Американским разведчикам, две вещи стали ясны: в некоторых частях мира однажды могут быть использованы последствия изменения климата в качестве ступенек на лестнице к большему влиянию и процветанию. И Соединенные Штаты, скорее проиграют, чем выиграют — не в последнюю очередь потому, что многие из лидеров США не могут представить себе масштабы грядущих преобразований.

Для Джона Подесты серьезные геополитические проблемы, связанные с изменением климата, впервые стали очевидны в июле 2008 года, незадолго до того, как он возглавил переходную команду избранного президента Барака Обамы. В том же месяце он принял участие в военной игре, организованной Вашингтонской исследовательской группой Center for New American Security. Учения были начаты в 2015 году, когда климатический кризис стал очевидным. По плану учений ураган 5-й категории обрушился на Майами, а вскоре циклон унес жизни 200 000 человек в Бангладеш. Сценарий был разработан старшим научным сотрудником Центра новой американской безопасности по имени Шэрон Берк, которая позже станет помощником министра обороны США. Ее план игры предполагал, что волна климатических мигрантов будет изгнана из своих домов, что является частью вызванного климатом перемещения целого миллиарда человек к 2050 году. Тогда группе был задан один важный вопрос: как Соединенные Штаты, Европа, Китай и Индия ответят на эту огромную миграцию и смогут ли они договориться о том, какие обязательства по международному праву страны должны иметь в отношении мигрантов.

Это было непросто. Берк сказала, что ни одна из вовлеченных стран не хотела открывать дверь для принудительного приема климатических мигрантов. Участники спорили о том, можно ли вообще назвать климатических мигрантов «беженцами», учитывая настойчивость ООН в сохранении этого термина для тех, кого преследуют или заставляют бежать. В итоге они решили, что это слово следует применять только к жертвам климатических катастроф, а не к тем, кто страдает от медленных изменений, таких как засуха. В конце концов, игроки неохотно сталкивались с проблемами миграции всесторонне — тревожный признак того, что в реальном мире богатые страны, такие как Соединенные Штаты, скорее всего, будут придерживаться статус-?кво, даже если начнутся крупномасштабные гуманитарные кризисы. «Одно из полученных нами выводов заключалось в том, что тема миграции была абсолютно запретной зоной», — сказала Берк. «Я этого не ожидала».

Игра стала своего рода поворотным моментом в том, как некоторые официальные лица США рассматривают угрозы безопасности, связанные с изменением климата. В 2010 году в ходе редкой и ранней официальной оценки климатических рисков в четырехгодичном обзоре обороны Министерства обороны США содержалось предупреждение о том, что изменение климата «может иметь значительные геополитические последствия», способствуя бедности, голоду, засухе и распространению болезней, которые «стимулировали бы или усугубили массовую миграцию». К 2014 году министерство обороны применило термин «мультипликатор угрозы» к изменению климата, описывая, как одно из величайших кошмаров безопасности. К тому времени, когда Подеста отправился в Китай в конце 2014 года для переговоров по соглашению о выбросах, он пришел к выводу, что нехватка продовольствия, вызванная климатом, представляет собой доминирующую угрозу для глобальной безопасности и американским интересам. Он видел этот дефицит и вызванную им миграцию, как ведущую к фундаментальному, возможно, опасному сдвигу в геополитическом балансе мира. «Мы были только в начале представления о том, насколько серьезна проблема», — сказал Подеста.

Стратегические вызовы Америки, связанные с изменением климата, не сводятся только к еде. Например, повышение уровня моря может привести к перемещению 14 миллионов американцев к 2050 году, даже при умеренном потеплении, в то время как в России риску подвергаются менее двух миллионов человек. Американские военные объекты по всему миру также особенно уязвимы. Согласно анализу Минобороны 2018 г., около 1 700 из них, возможно, потребуется убрать из-за наводнения рек и береговых линий и ураганов. Или например еще такой факт — у России 34 ледокола и даже у Китая, который далеко от Арктики, четыре, а в США их всего два, и то одному из них 50 лет.

Но в долгосрочной перспективе сельское хозяйство представляет собой, пожалуй, наиболее значительную иллюстрацию того, как потепление в мире может подорвать позиции Америки. Прямо сейчас сельское хозяйство США служит значительным, инструментом воздействия на международные дела Америки. США обеспечивают примерно треть сои, продаваемой в мире, почти 40 процентов кукурузы и 13 процентов пшеницы. По последним подсчетам, основные сельскохозяйственные культуры Америки поставляются в 174 страны, и влияние и власть приходят с ними, и все это сделано намеренно. И все же климатические данные, проанализированные для этого проекта, позволяют предположить, что сельское хозяйство США находится в опасности. Урожайность сельскохозяйственных культур от севера Техаса до Небраски может упасть на 90 процентов уже к 2040 году, поскольку идеальный регион для выращивания будет сдвигаться в сторону Дакоты и границы с Канадой. И, в отличие от России или Канады, эта граница мешает США сместиться на север вместе с оптимальными условиями.

Маршалл Берк прогнозирует, что в следующие 80 лет ВВП на душу населения в Соединенных Штатах упадет на 36 процентов по сравнению с тем, если бы не было потепления, в то же время ВВП на душу населения в России увеличится в четыре раза. Недавнее исследование, проведенное учеными из Колумбийского университета, показало, что подрыв в сельском хозяйстве США быстро распространится по всему миру. Всего через четыре года после события, похожего на Dust Bowl (период тяжелых пыльных бурь , которые сильно подорвали сельское хозяйство в американских и канадских прериях в течение 1930 — х годов),  урожайность некоторых культур упадет на 60 процентов, мировые запасы пшеницы сократятся почти на треть, а резервы США полностью исчезнут. И по мере того, как жизнеспособность и емкость американской пашни ослабевают, влияние США в мире может исчезнуть вместе с этим.

Владимир Путин заявил в 2013 году, что переделка Востока России «является нашим национальным приоритетом на весь 21 век» и что «цели которые должны быть достигнуты, беспрецедентны по своим масштабам». Но в то же время с 1991 года население областей, традиционно входящих в состав Дальневосточного федерального округа, уменьшилось на 25 процентов. И хотя спад замедлился, роста населения нет. Ситуация считается настолько плачевной, что у правительства даже есть департамент для ее решения.

Поэтому неудивительно, что регион становится все более зависимым от того, что Анатолий Вишневский, директор Института демографии Национального исследовательского университета в Москве, назвал «замещающей миграцией» рабочей силы. Фактически собственная демографическая статистика России показывает чистую убыль населения в ее восточных регионах, несмотря на небольшую, но постоянно увеличивающуюся внешнюю миграцию — не только китайцев, северокорейцев и японцев, которые обосновались в регионе, но также и мигрантов с Кавказа и Центральной Азии и даже из Индии, Турции и Афганистана.

Сергей Караганов, основатель Совета по внешней и оборонной политике России и влиятельный советник президентов России, включая Путина, заявляет, что России нужно так много рабочей силы на востоке, что она даже рассматривала возможность прилета рабочих из Индии: «Мы думаем о сотнях тысяч».

Однако есть скрытое ощущение, что рано или поздно человеческий капитал будет доступен больше, чем Россия может ожидать. Россия расположена на континенте с самым большим населением в мире, включая не только китайцев, но и почти два миллиарда жителей Южной Азии — от затопляемой дельты Меконга и Бангладеш до жарких равнин Индии — многие из которых неизбежно будут продвигаться на север в поисках пространство и ресурсов по мере того, как климат становится жарче, а уровень моря продолжает повышаться. По словам Караганова, Россия «не желает ввозить слишком много китайцев». «Но когда наступит этот момент, основной поток будет именно Южной Азии, через Среднюю Азию и Кавказ. Это может быть проблемой, но это может быть и отличной возможностью».

Но пока на Дальнем Востоке доминируют китайцы. В наши дни большая часть китайских денег находится во Владивостоке, оживленном и богатом портовом городе, разбросанном по холмам на берегу Японского моря, примерно в девяти часах полета самолетом из Москвы. Именно здесь китайские компании начали направлять миллиарды долларов на аренду российских земель и фермерские хозяйства, а отсюда фермы отправляют тысячи тонн сои, кукурузы и пшеницы на юг в китайские города. По видеосвязи из современного конференц-?зала со стеклянными стенами в Дальневосточном агентстве по инвестициям и экспорту России во Владивостоке, Абсамат Джанбориев, Директор агентства по инвестициям в сельское хозяйство описывает резкий рост сельскохозяйственного производства, который может быть достигнут только благодаря крупномасштабному корпоративному сельскому хозяйству. В 2018 году с Востока было экспортировано более 900 тысяч тонн сои. Вскоре, говорит он, в регионе будет собирать урожай двух миллионов тонн соевых бобов с площади размером примерно со штат Коннектикут. И чем больше нагревается земля, тем дальше на север отрасль сможет продвинуться, в конечном итоге снова удвоив обрабатываемые земли, производя почти шесть миллионов тонн или больше в год.

Китайские деньги поддерживают 14 процентов новых фермерских хозяйств в регионе, больше, чем любой другой иностранный источник. Например, в прошлом году китайские инвесторы, в том числе государственная компания, использовали российское дочернее предприятие для освоения 50 000 гектаров сои и других культур в районе недалеко от Владивостока и для строительства завода по переработке сои, который будет обрабатывать 240 000 тонн в год. Сделка делает китайское предприятие одним из крупнейших частных землевладельцев на востоке России и оно вероятно будет нанимать ряд китайских рабочих, полагаться на китайские технологии и продавать свою продукцию в Китае. Взамен Россия заявляет, что получит подоходный налог и что российский банк развития также имеет 20-?процентную долю в проекте.

По крайней мере, на данный момент эти сделки, похоже, сближают правительства Китая и России. Основа была заложена в мае 2015 года, когда Си Цзиньпин согласился сформировать сельскохозяйственный фонд на 2 миллиарда долларов для торгового партнерства на востоке России. Подобные инвестиции поддерживают ссуды, сельское хозяйство и строительство крайне необходимых дорог и линий электропередач в российских деревнях, а также открывают буквально черный ход на колоссальный рынок Китая. С тех пор деньги льются рекой и к 2017 году в ресурсные секторы России было инвестировано около 14 миллиардов долларов, а Си Цзиньпин обещал еще 10 миллиардов долларов на развитие трансграничной инфраструктуры.

Учитывая, что Китай, похоже, выкачивает большую часть прибыли и продукции из этих предприятий, россиянам на востоке не всегда было ясно, что сделки того стоят. Но аналитики отмечают, что цели двух стран — по крайней мере, на данный момент — дополняют друг друга. Россия добивается долгосрочного роста и создания прочной отрасли в регионе, который ей не удавалось развивать в прошлом и которая не имеет ресурсов или технологий, чтобы сделать это в одиночку.

Однако вопрос в том, выживет ли этот великий восточный альянс, остается открытым, отчасти из-за лежащей в основе и нерешенной проблемы миграции людей и колонизации азиатского севера. Каким бы прочным ни было китайско-?российское партнерство — Китай стал крупнейшим торговым партнером России по нефти, оружию и многому другому, — оно является асимметричным. Русские по-?прежнему не доверяют намерениям Китая, особенно на Востоке. Блага в инвестициях ускоряют достижение целей развития России, но с компромиссами, которые вызывают растущее недовольство и страх.

Два столетия назад значительная часть Дальнего Востока России была частью Китая. Еще в 1969 году здесь произошли столкновения на границе. После распада Советского Союза страхи перед китайским вторжением возродились. И хотя эти опасения с тех пор смягчились, подозрения в отношении китайцев сохраняются, что является признаком известного ксенофобского взгляда России на многих иммигрантов, не говорящих по-?русски, но также и пережитком ее истории с южным соседом. Страх китайского вторжения на Востоке — вечный; оно приходит и уходит с годами — и иногда его преувеличивают, — но никогда не уходит окончательно.

И поскольку изменение климата все больше способствует массовой миграции, возможное давление населения на юг вполне реально. Северо-?Восточный Китай, как предупреждается в отчете Национального разведывательного совета США , столкнется с нехваткой воды и засухой, из-за которых его население может «в больших количествах» перебраться в Россию, что потенциально может вызвать беспокойство во всем регионе. Совет заявил, что сегодня китайские мигранты могут быть втянуты на Дальний Восток России благодаря экономическим возможностям, но уже к 2030 году динамика может измениться до такой, при которой они будут вытеснены из Китая из-за нехватки основных ресурсов.

И это будет не только из Китая. Нехватка воды и более частые засухи в Центральной Азии, Монголии и на юге вплоть до Индии могут подтолкнуть большое количество людей на север. Исследование, проведенное российскими демографами в 2015 году в Средиземноморском журнале социальных наук, показало, как неослабевающее изменение климата вызовет «переселение миллионов» вьетнамцев, многие из которых также могут приехать в Россию, поскольку уровень моря в конце концов затопит дельту Меконга

Если и можно извлечь какой-?либо урок из нестабильности, которая уже была вызвана климатической миграцией по всему миру, будь то пораженные засухой гватемальцы на границе с США или сирийцы, вторгшиеся в Европу , так это то, что стратегия расселения мигрантов почти наверняка будет на пользу России, чем та, которая пытается их не допустить. Многочисленные исследования миграции показывают, что прием и расселение мигрантов дает больше шансов сохранить суверенитет России при одновременном повышении стабильности прилегающих к ней регионов, а изоляция скорее всего, приведет к бесконечным конфликтам и хаосу на ее границах.

Народы Азии давно ходили на север — в Сибирь, на Дальний Восток и за его пределы — поскольку климат на протяжении истории подвергался циклическим изменениям. Около 3 000 лет назад засуха в центральном Китае вытеснила монгольских пастухов на тысячу километров к северу в степи Хакасии, в Сибири, где они веками выращивали лошадей и овец. Вероятность того, что этот процесс повторится по мере потепления климата, теперь неизбежна, сказала Эмбер Соджа, ученый, изучавший миграцию древних цивилизаций в Северной Азии в качестве научного сотрудника исследовательского центра НАСА в Лэнгли в Вирджинии. Так или иначе, по ее словам, «люди переедут, им нужно что то есть».

shinshilo

Источник: www.nytimes.com