Геология утопает в иле

Каких осадочных пород больше всего в мире? Что случилось бы с геологией, если бы оказалось, что геологи имеют неверное представление об образовании самых крупных в мире осадочных отложений? Приготовьтесь изменить свою точку зрения: эксперименты показали, что геологи имеют неверное представление о формировании аргиллита.

Маквейкер и Боакс в журнале Science1 обсуждают статью Шибера, Саусенда и Тейсена. Они пишут:2 Шибер и его коллеги говорят о механизме отложения ила, который явно противоречит здравому смыслу». И далее: «Эти результаты появились тогда, когда наука об аргиллитах готова полностью измениться». Дело в том, что, по мнению ученых, аргиллиты способы накаливаться в более активных условиях, а это требует переоценки многих геологических колонок.

Аргиллит состоит из очень мелких частиц диаметром всего несколько микрон. Вспомните, как частички ила медленно оседают в мутной спокойной воде на дно озера или океана. Со временем микрон за микроном, миллиметр за миллиметром ил постепенно накапливается и образуется очень тонкий слой. Он сдавливается, сжимается, а иногда высушивается. Так, по мнению ученых, образовался аргиллит и глинистый сланец. Шибер и его коллеги решили проверить эту точку зрения в лаборатории. В проводимых ранее экспериментах использовались центробежные насосы, но они имеют склонность разрушать комочки глиняных частиц, флоккулы. Однако именно эти флоккулы, оказывается, играют важную роль в понимании перемещения и отложения ила. На этот раз команда воспользовалась «кольцевым водотоком», который был специально разработан исследователями Индианского университета для исключения разрушения флоккулов.

Ученые установили, что быстрые течения способы наслаивать отложения ила так же, как это происходит в медленной, спокойной воде. Вот, что они пишут: «Большая часть геологической колонки состоит из аргиллитов. Однако нам очень трудно воссоздать в лаборатории такие сложные процессы отложения ила, как скопление частиц во флоккулы. Проведя опыты в лотке, мы изучили придонный перенос и отложение глиняных флоккулов. Мы установили, что эти процессы происходят при такой же скорости, при которой происходит перенос и отложение песка. Склонные к отложению флоккулы формируются в разных экспериментальных условиях. Это означает, что в основе их отложения лежит какой-то универсальный процесс. Волнообразные напластования флоккулов постепенно образуют пологие промежуточные ряды и иловые пласты, которые после постседиментационного сжатия становятся расслоёнными. Однако эти слои всё равно сохраняют признаки ряби из флоккулов, которую мы и видим в геологической колонке. Так как до этого считалось, что аргиллиты являются свидетельством неактивных условий прибрежных и глубоководных зон, наши результаты требуют переоценки опубликованных интерпретаций последовательностей древнего аргиллита и палеоокеанографических условий».

Неопределенность теории связана с тем, что на отложение аргиллита влияет 32 переменных фактора, которые необходимо учитывать. Это фундаментально сложная система. Формирование флоккулов, к примеру, зависит от таких переменных, как скорость оседания, размер флоккулы, гранулометрический состав, ионный обмен, содержание органических веществ, а также концентрация частиц и сила турбулентного потока. К другим переменным, влияющим на результат, относятся: электромагнитные свойства, присутствие биологического материала, химический состав и др. Ученые контролировали переменные, как только могли. Они испытали дистиллированную воду, воду из озера и соленую воду. Все эти типы воды содержали разные частицы ила. Ученые наблюдали за тем, что происходит на стенках резервуара, включая дно. Затем они исследовали флоккулы под электронным микроскопом.

До этого геологи считали, что образование аргиллита происходит в спокойной воде, так как течение может нарушить отложенный на дне моря или озера слой ила. Но эта точка зрения оказалась неверной. Эксперименты показали, что слоистый ил способен откладываться под такими сильными течениями, которые могут переносить зерна песка, намного превосходящие по размеру частицы ила. Флоккулы фактически могут достигать размера песчаных зерен. Приведенные ниже высказывания ученых показывают, насколько изменилось их мнение:

Словно всё это недостаточно внушительно Маквейкер и Боакс добавляют следующее:

«Полученные нами результаты требуют, чтобы мы основательно пересмотрели все аргиллиты, которые, как мы считали ранее, образуются в спокойных водах. Не стоит забывать, что эти породы широко используются для того, чтобы делать выводы о климате прошлого, условиях океана и изменениях орбиты».

Одним словом, масса объяснений, касающихся таких разных областей, как изменение климата, история Земли и даже динамика солнечной системы, была основана на неверном предположении - что аргиллиты всегда откладывались медленно и в спокойной воде. Теперь, когда мы увидели безосновательность данного предположения, систему своих взглядов и представлений должны изменить не только геологи.

Для ученых 25 см/сек (0,9 км в час) - медленное течение. Однако, как сказали сами исследователи, при испытании жидкостей с повышенной концентрацией эта скорость может быть увеличена. Более того, течение на поверхности может быть сильнее, чем на дне океана. Почти целое столетие ложные предположения были основой для геологических принципов, больше похожих на мягкий ил, чем на прочное основание.

Быстрый взгляд на слои Большого Каньона показывает, что следующие пласты (снизу вверх) содержат глинистые сланцы и аргиллиты: свита Ункар, формация Басс, сланцы Хакатай, Докс (самая толстая из всех формаций), свита Чуар, сланцы Брайт Энджел, свита Супай и формация Гермит. Это тысячи метров осадочных пород. Ранее считалось, что все эти отложения образовались в спокойных тихих морях, однако теперь геологи допускают, что их формирование происходило под сильными потоками воды. Смогут ли теперь геологи-креационисты сказать своим униформистским противникам: «Мы же вам говорили»?

Последствия этого сообщения должны пройти сейсмическими волнами через всю геологию и землеведение. Геологи смотрели на аргиллиты и с их помощью пытались понять историю отложения. Химики смотрели на аргиллиты и с их помощью пытались понять химию Земли и океанов. Океанографы смотрели на аргиллиты и с их помощью пытались понять циклы и структуры планктона. Ученые, изучающие атмосферу, смотрели на аргиллиты и с их помощью пытались понять историю климата. Биологи смотрели на ископаемые в аргиллитах и пытались понять эволюционную историю. Физики смотрели на аргиллиты и с их помощью пытались понять геомагнитную историю. Даже планетологи смотрели на аргиллиты, пытаясь понять орбитальную историю Земли. Все они предполагали, что аргиллит хранит в себе надежную историю отложения в спокойных водах. Что же теперь? Уж если их избранная методология не водит их к водам тихим, то она не сможет и подкрепить их душу.

Может так оказаться, что для спасения своей репутации геологи обратятся к дополнительным экспериментам, или же станут заявлять, что аргиллиты образуются в ограниченных условиях, которые не так уж и далеко отошли от парадигмы «спокойной воды». Однако помните о том, что аргиллиты – очень сложные породы, при рассмотрении которых следует учитывать как минимум 32 параметра? Речь идет об известных параметрах. А как на счет неизвестных? До каких пор геологи будут рассказывать нам об условиях прошлого, «читая» породы, если они не знают языка? И откуда мы можем знать, что будущие эксперименты еще больше не изменят современную систему взглядов геологов?

Здесь мы можем понять нечто важное о философии науки, а именно, мы можем увидеть фундаментальное отличие между экспериментальными науками и историческими науками. Даже такие тщательно контролируемые эксперименты не способны доказать, что формация Докс и сланцы Брайт Энджел отложились при сравнимых условиях. Лабораторные опыты – всего лишь воспроизведение. Одними параметрами ученые не в состоянии управлять, а другие им просто не известны. Ученые с уверенностью могут сказать только одно, что, к примеру, такая-то порода в настоящем времени состоит из кварца, монтмориллонита или известняка. Описание того, каким образом она образовалась и попала туда, уже совсем другая история.

В 1825 году Гранвилл Пенн (Granville Penn), британский геолог-христианин, сказал, что понимание геологических пород только на основании полевых наблюдений равносильно тому, что понимать историю Рима, изучая только отдельные руины империи и не знать, что писали такие римские историки, как Тацит. По его мнению, геология представляет собой сложную науку: «Это и физика и история, поскольку она занимается поиском исторической истины в физическом факте». Он пишет:

«Совершенно ясно, что достоверность относительно прошлого факта, как например, того, как всё материальное начало существовать или впоследствии изменилось, должна быть исторической достоверностью: т.е., это предмет не философского или научного мышления, а предмет исторического свидетельства, а для установления его истинности необходим достоверный документ. Однако документ, подтверждающий истинность способа образования всего, должен был быть свидетелем этого способа. Но единственным свидетелем способа образования всего творения был и остается сам Творец».

(взято из работы Терри Мортенсона Великий перелом [Master Books, 2004], с. 64.)

Пенн хочет сказать, что вместо того, чтобы ограничивать себя недостаточными доказательными ресурсами, геологам следует применять те методы исторической оценки из доступных источников, которые историки используют для воссоздания истории прошлых цивилизаций. Было бы глупо, если бы историк Рима игнорировал Тацита, Юлия Цезаря, Ливия или Цицерона, даже если источники считаются предубежденными или неполными. Свидетельства очевидцев Рима не могут дать исчерпывающей информации, но они являются опорными точками для исследования. Разве это не правильный принцип, когда историк использует сохранившиеся письменные документы и памятники?

Подобным образом, Пенн считал, что хоть труд Моисея и не является учебником по геологии, он дает достаточно точек пересечения геологических событий с человеческой историей, с которой следует начинать строить геологическую систему. Геологи 30-х годов XIX ст. Оставили этот принцип, и сделали это не потому, что их заставили данные, а потому что они сознательно начали изучать лишь «памятники». Посмотрите, куда это их привело. Это всего лишь один пример. (Чтение трудов по геологии напоминает дарвиновские труды по эволюции: данных мало, рассказывания сказок много, а в заключение вам говорят, что всё, что вы знали, неверно).

Попытайтесь изменить перспективу. В современном мире, за пределами геологических институтов, за которыми последовали Лайель, Дарвин, Хаксли и многие другие ученые XIX ст., существует множество геологов-креационистов, думающих и работающих на основе письменной истории. Вы увидите, что в своих трудах они не менее строги по отношению к науке. Зачастую эти ученые активно спорят о том, как следует интерпретировать те или иные формации. Они неоднократно находят интерпретации светских геологов несостоятельными в свете эмпирических данных. Многие геологи-креационисты имеют докторскую степень, а некоторые обладают опытом полевых работ, намного превышающим опыт работы своих эволюционных коллег. Они ездят по всему миру, тщательно исследуют породы и описывают те же самые данные, только делают это через призму совершенно другого мировоззрения. Звучит интересно? Вы устали от противоречивого светского подхода? В качестве альтернативы предлагаем вам два журнала: Creation Research Society Quarterly и Journal of Creation. В этих технических журналах по естествознанию вы найдете много интересных и содержательных статей по геологии и истории Земли.

Источник: www.origins.org.ua