Заблуждения высшего уровня: какими мифами живут руководители российского лесного комплекса

По традиции накануне Дня работников леса Российская газета - официальное издание федерального правительства - опубликовало множество разнообразных статей по лесной тематике, в том числе интервью с двумя главными чиновниками, отвечающими в рамках полномочий своих министерств и ведомств за развитие лесного комплекса. Эти чиновники - заместитель министра природных ресурсов и экологии РФ - руководитель Рослесхоза С.М.Аноприенко и статс-секретарь - заместитель министра промышленности и торговли В.Л.Евтухов. Ссылки на интервью:Сергей Аноприенко: Лес горит даже за Полярным кругомЧем богаты. Отрасль устойчиво работает даже в условиях экономической турбулентностиПонятно, что основная задача руководителей такого уровня, тем более в предкризисной ситуации - создавать видимость благополучия, да и сами интервью - парадные, предпраздничные, поэтому ожидать от них критического анализа положения дел в лесном комплексе не приходится. Но по ним можно судить о заблуждениях и мифах этих двух высших руководителей российского лесного комплекса - а это очень важно, поскольку в конечном итоге именно на этих заблуждениях и мифах основываются многие важнейшие государственные решения в области управления лесами.

Начнем с самого вредоносного для российских лесов и лесного хозяйства мифа - о том, что в России много доступного леса, это обеспечивает высокую конкурентоспособность российского лесного комплекса и перспективы его устойчивого развития.В.Л.Евтухов: "Стратегические и конкурентные преимущества России на мировом лесном рынке никуда не делись и не денутся - около 20 процентов мирового лесного фонда сосредоточено в нашей стране. У нас лучший лес, хорошая доступность и конкурентоспособные компании, играющие ведущую роль на мировом рынке. Благодаря экспортной ориентированности, хорошей сырьевой базе и стабильному спросу отрасль демонстрирует уверенный рост объемов производства".

На самом деле, у нас чуть больше двадцати процентов площади лесов мира - но в эти двадцать процентов входят и гари, и вырубки, и хозяйственно малоценные вторичные леса, выросшие на гарях и вырубках при отсутствии правильного лесного хозяйства, и огромные площади экстремально низкопродуктивных лесов на вечной мерзлоте, на торфяниках, в районах крайнего севера и в высокогорьях. В каком именно состоянии находятся российские леса - у государства нет достоверной информации: материалы лесоустройства с неистекшим сроком давности есть менее чем по пятнадцати процентам площади лесов, средний срок давности лесоустройства по стране приближается к четверти века, а попытка создания альтернативной системы - государственной инвентаризации лесов - провалилась (четырнадцать лет и более десяти миллиардов бюджетных рублей оказались потраченными впустую).

На практике мы видим, что самые ценные в хозяйственном отношении леса - хвойные и твердолиственные в районах с благоприятным для роста деревьев климатом, с хотя бы относительно развитой инфраструктурой и трудовыми ресурсами - в основном уже опустошены десятилетиями экстенсивного (бесхозяйственного) лесопользования. На месте самых продуктивных в прошлом еловых, сосновых и дубовых лесов сейчас абсолютно господствуют березняки, осинники, липняки, причем неухоженные и в хозяйственном отношении многократно менее ценные. За наиболее ценной древесиной лесопользователям приходится забираться все глубже и глубже в сохранившиеся массивы диких лесов - а конкурентоспособность и рост этой системы пока обеспечиваются за счет самых низких экологических и социальных стандартов, и запредельно низких расходов на воспроизводство и охрану лесов. Но эти низкие стандарты и расходы ведут к дальнейшему опустошению и истощению лесов - теперь уже лучших из оставшихся, что, разумеется, убивает основу для будущего развития и будущей конкурентоспособности российского лесного комплекса.

Руководитель Рослесхоза в отношении лесных заблуждений не отстает от своего "промышленного" коллеги. Вот некоторые озвученные им мифы.С.М.Аноприенко: "Лес горит за Полярным кругом, там, где раньше подобных явлений не было вовсе. Поэтому для организации тушения - и на федеральном уровне, и на региональном, для лесных пожарных на местах - это настоящее испытание".

На самом деле, лесные пожары к северу от Северного полярного круга - дело вполне обычное: на протяжении многих последних тысячелетий они были одним из главных факторов, формировавших общий облик лесного покрова, северную границу леса и верхнюю границу леса в северных горах. Нынешний год действительно стал рекордным по площади лесных пожаров в российском заполярье за весь период, по которому есть сравнимые данные о масштабах лесных пожаров (за последние два десятилетия) - но сам факт, что северные леса могут интенсивно гореть, и что для предотвращения лесопожарных катастроф с начинающимися в них пожарами надо эффективно бороться - стал сюрпризом разве что только для руководителей Рослесхоза и некоторых правительственных чиновников.

С.М.Аноприенко: "Самая сложная пожароопасная обстановка на землях лесного фонда сложилась в этом году в Якутии, на Чукотке, в Забайкалье, Магаданской области. Но мы во многом смогли контролировать ситуацию благодаря тому, что изменили принцип борьбы с пожарами в Сибири и на Дальнем Востоке - работать стараемся на предупреждение, вводим дополнительные силы из негоримых регионов, наладили взаимодействие с МЧС по переброске федеральных авиапожарных в самые "горячие точки".

На самом деле, в перечисленных регионах основная площадь действовавших лесных пожаров пришлась на так называемые "зоны контроля", в которых по закону пожары можно не тушить, и на так называемые "пожары-отказники", по которым были приняты решения об отказе от тушения. Контролировать - в смысле наблюдать за пожарами и ждать, когда их зальют дожди - действительно, смогли везде; а вот тушить смогли лишь очень малую долю площади действовавших пожаров, и то далеко не всегда эффективно. Официальная статистика по пожарам, которые тушили, и пожарам-отказникам, за третий квартал 2020 года (самый катастрофический в лесопожарном отношении для перечисленных регионов) должна быть опубликована в середине ноября. Но по данным официальных сводок за все лето 2020 года не было ни одного дня, когда в целом по России площадь пожаров-отказников была бы меньше, чем площадь пожаров, которые тушили; а в течение 39 дней (42% лета) эта доля превышала 90%.

То, что средства МЧС стали использовать для перевозки лесных пожарных и оборудования - это, конечно, хорошо. Но МЧС с этой задачей справляется скорее не потому, что оно - хороший перевозчик, а потому, что дополнительных сил, которые можно перебросить в регионы для борьбы с пожарами, осталось так мало, что с их перевозкой может справиться даже чрезвычайное министерство.С.М.Аноприенко: "В прошлом году в рамках нацпроекта "Экология" был запущен федеральный проект "Сохранение лесов", и в регионы начали поступать средства на обновление лесопожарных и лесохозяйственных парков. Этого не было уже много лет. С начала действия проекта в 2019 году регионы закупили около 17 тысяч техники и оборудования для тушения лесных пожаров. В 2020 году из федерального бюджета для этого было выделено 3,4 млрд рублей, причем в регионы Сибири ушло 1,2 млрд рублей".

На самом деле, деньги на приобретение новой лесопожарной техники и оборудования начали выделять регионам из федерального бюджета после катастрофических лесных пожаров в Средней полосе в 2010 году, причем в отдельные годы выделяли их даже больше, чем сейчас в рамках нацпроекта "Экология". Например, в 2011 году на эти цели было выделено около пяти миллиардов рублей. Выделение денег из федерального бюджета на эти цели продолжалось до 2016 года - так что перерыв был не в "много лет", а всего в два года.

Но самое главное даже не в этом, а в том, что дополнительные 3,4 миллиарда рублей на покупку лесопожарной и лесохозяйственной техники - это капля в море по сравнению с тем, чего не хватает регионам для полноценной охраны лесов и полноценного ведения лесного хозяйства. По самой скромной оценке, для реального выполнения переданных субъектам РФ федеральных лесных полномочий необходимо около 90 миллиардов рублей в год (в ценах начала 2020 года), а выделяется ежегодно около 30 миллиардов, с учетом денег нацпроекта "Экология". Лесная часть этого нацпроекта (за свою ориентацию на покупку техники уже получившая неофициальное название - проект "купи трактор") в лучшем случае позволит компенсировать естественные износ и убыль старой техники. Не говоря уже о том, что при нынешнем нищенском финансировании лесного хозяйства на этой технике часто оказывается просто некому работать...С.М.Аноприенко: "Так, обследования лесов этого года показали, что в прошлом году от лесных пожаров погибло немногим более 100 тысяч гектаров леса. Тогда как площадь, пройденная огнем, исчислялась миллионами гектаров".

На самом деле, по данным ведущих институтов Российской академии наук, площади лесов, гибнущих от лесных пожаров в России, исчисляются многими миллионами гектаров в год - например, в прошлом году от них погибло 4,18 млн. га лесов. Примерно о таких же масштабах ежегодной гибели лесов от пожаров свидетельствуют данные других крупных научных центров, занимающихся дистанционным мониторингом Земли - например, Мэрилендского университета. С учетом того, что нынешний год вошел в пятерку худших по масштабам лесных пожаров в России лет с начала нынешнего века - нет никаких оснований предполагать, что и по площади погибших лесов он будет принципиально отличаться от прошлых лет.Данные Рослесхоза о площади погибших от пожаров лесов отличаются от реальности более чем в пятьдесят разДаже собственные данные Рослесхоза вполне наглядно показывают, что в части площади погибших лесов они представляют собой абсолютную туфту. Согласно Единой межведомственной информационно-статистической системе (ЕМИСС - главному хранилищу официальной государственной статистики), в 2019 году объем древесины сгоревших лесных насаждений (показатель так и называется - "сгорело лесных насаждений") составил 313,2 миллиона кубометров. Если, как говорит руководитель Рослесхоза, площадь погибших от пожаров лесов составила в 2019 году сто тысяч гектаров - значит, запас древесины в этих насаждениях составлял 3,1 тысячи кубометров на гектар. Такое иногда бывает в тропических лесах - но в лесах таежной зоны запас древесины исчисляется обычно первыми сотнями кубометров на гектар, а в северотаежных лесах, высокогорьях и лесах на вечной мерзлоте, на которые приходятся основные площади пожаров, редко выходит за полтораста кубометров.С.М.Аноприенко: "Главная задача федерального проекта "Сохранение лесов", которая должна быть решена к 2024 году, - добиться, чтобы площадь выбывающего и восстанавливаемого леса сравнялась, чтобы мы как минимум не теряли, а в идеале - приумножали "зеленое золото". В прошлом году по планам федерального проекта от всей площади выбывшего леса мы должны были восстановить 64%. По факту восстановили более 80%. В этом году перед нами стоит задача восполнить лес почти на 73%".

На самом деле, эти данные не имеют почти никакого отношения ни к тому, что реально происходит в лесах, ни к тому, на какой площади будет реально обеспечено воспроизводство ценных лесных насаждений после рубок и пожаров.

Почему эти данные не имеют почти никакого отношения к тому, что реально происходит в лесах? Потому, что "лесовосстановление" в понимании действующего законодательства включает в себя очень широкий спектр действий - от посадки леса после его руби до разных вариантов содействия естественному его возобновлению, вплоть до так называемого "естественного возобновления леса вследствие природных процессов". При этом по площади последние абсолютно преобладают - на посадку леса и вообще какие-либо активные действия после рубки приходится меньше одной пятой от общей площади официального лесовосстановления. В остальных случаях "лесовосстановление" обычно сводится к сугубо бумажным действиям - составлению правильной документации, позволяющей обходиться оставлением лесосек для "естественного возобновления леса вследствие природных процессов", или сохранением подроста, если он есть. В таких условиях чтобы площади лесовосстановления росли - достаточно просто проводить больше сплошных рубок и лучше оформлять соответствующие документы.

Почему эти данные не имеют почти никакого отношения к тому, на какой площади будет реально обеспечено воспроизводство ценных лесных насаждений после рубок и пожаров? Потому, что даже посадить лес, обеспечить реальное сохранение в достаточном количестве подроста или создать условия для его естественного появления - еще не значит этот лес вырастить. Чтобы молодой ценный лес вырос на месте вырубленного - за ним нужно правильно и своевременно ухаживать на протяжении по меньшей мере полутора-двух десятилетий. Ухаживать - это значит поначалу защищать ценные молодые деревья от губительной для них конкуренции с разрастающейся на вырубке травянистой растительностью и порослью так называемых "пионерных" лиственных деревьев (березы, осины, ивы и т.д.) и кустарников, а затем, продолжая борьбу с нежелательными деревьями, еще и разреживать желательные до оптимальной густоты. Если этого вообще не делать - то вырубка зарастет тем же, чем заросла бы без всякого лесовосстановления самым естественным образом (в большинстве случаев березой и осиной), а если не разреживать до оптимальной густоты - то получится чахлый, не устойчивый и обычно очень пожароопасный молодняк. Конечно, ценный лес рано или поздно восстановится естественным образом - но для этого потребуется на много десятилетий больше времени, чем при правильно организованном лесном хозяйстве. В результате отсутствия правильно организованного лесного хозяйства староосвоенные эксплуатационные леса истощаются и приходят в упадок, а в поисках ценной древесины лесопромышленникам приходится всеми правдами и неправдами вовлекать в рубку последние остатки диких лесов или иные наиболее ценные для природы и людей территории.

Источник: zen.yandex.ru