ПЕРМСКАЯ МОДЕЛЬ АРХЕТИПИЧЕСКОГО ОБРАЗА МЕДВЕДЯ

Образ медведя в «переходной» пермской модели многокомпонентен, сложен, но не так богат, как у обских угров.

Анализ пермского фольклорно—этнографического материала указывает на то, что медведь здесь также выступает связующим звеном между тремя мирами и их сферами. Связь с верхним миром осуществляет медведь-потомок небесного божества (отца); средний мир связан с мотивами образа медведя: тотемный предок, мифический герой, культурный герой, хозяин леса, хозяин медвежьего вида, брачный партнер, человек и сверхчеловек, медведе-человек (оборотень), человекоподобное животное; нижний мир и сферу земли символизирует медведь-потомок божества нижнего мира и медведь — представитель мира мертвых.

1. Мотив «медведь-потомок небесного божества (отца)» в явной форме присутствует в «переходной» пермской модели. В фольклоре народов коми присутствует легенда, согласно которой медведь когда-то жил на небе и был сыном верховного бога Ена, а затем спустился на землю. У коми-пермяков существует ряд представлений, косвенно указывающих

на связь медведя с божеством неба и солнца Еном. Так, образ медведя у коми-пермяков ассоциировался с солнцем, в частности, он олицетворял «активное солнце» в его весенне-летний период, о чем ярко свидетельствует археологический материал и фольклорные данные.

Особый интерес представляет также культовый комплекс Назаровского городища (VII— IX вв. н. э.). На одном из участков раскопа была найдена яма прямо-угольной формы (2,5 х 1,8 м), в которой на глубине 1,6 м расчищено небольшое кострище.

Рядом, почти в центре ямы, найдено несколько булыжников и половина жернова. На камнях и углистом пятне найдены скелеты двух медвежат. Около них были железный нож и костяной наконечник стрелы. Ниже этих находок обнаружены еще четыре медвежьих скелета, несколько скоплений пережженных костей и наконечник стрелы. Поклонение медведю здесь, на наш взгляд, явно переплетается с солярным культом. Об этом говорят:

1) наличие кострища;

2) камни, которые окаймляют обе ямы, лежат по кругу;

3) один из медвежьих скелетов находится на жернове и камнях также образующих окружность;

4) скелеты медвежат в обоих слоях комплекса свернуты кольцом;

5) четыре медвежьих черепа нижней части ямы вместе с одним из камней образуют круговую конфигурацию; более того, выкладка из четырех скелетов напоминает древний языческий знак, символизирующий «ход» (бег) солнца, т. е. «активное» солнце.

Половинка круглого жернова, на котором лежит голова одного их медвежат, может рассматриваться как связь медведя не только с солнцем, но и с идеей плодородия, растительными культами.

Особый интерес вызывает то, что скелеты медвежат сохранены полностью, а не представлены отдельными частями (череп и кости конечностей). Аналог известен по обряду «захоронения» костей медведя у ороков, которые после медвежьего праздника собирали скелет воедино, связывая отдельные части в анатомическом порядке. Скелет уносился в тайгу, где должен был возродиться в виде нового медведя.

2. Мотив «медведь — потомок представителя/божества нижнего мира» в пермской модели проступает через его связь с богом Омолем. Медведь у народов коми считается создателем рельефа, в частности гор и болот. В то же время в коми мифологии создателем гор является бог Ен, а болот — Омоль.

Бог Омоль (Куль) связан с культом предков, он являлся хозяином нижнего мира, ночи и хищных зверей, создателем насекомых, земноводных, пресмыкающихся. Обращает на себя тот факт, что медведь, в представлениях коми—пермяков, принадлежал не только к медвежьему виду, но и к роду ящерицы, именно этим объясняется

способность потомка медведя Кудым-Оша восстанавливать утраченные в бою конечности. Взаимозаменяемость образов медведя и ящера-дракона прослеживается также по предметам пермского звериного стиля в Прикамье и по результатам некоторых лингвистических исследований.

3. Очень близок к предыдущему мотив «медведь — представитель мира мертвых». Медведи, в воззрениях народов коми, являлись коровами хозяйки мира мертвых Йомы — дочери верховного бога Ена. Связь медведя с нижним миром мертвых у пермяков также прослеживается в образе Смерти (кулём), которую представляли в образе черного медведя.

4. Мотив медведя как человекоподобного животного основан на общих наблюдениях человека за внешним сложением и повадками медведя. Охотники отмечают, что медведь очень похож на человека, особенно после снятия шкуры. Кроме того, подобно человеку, он способен ходить на двух лапах; он всеяден; он воспринимается как рациональный и умный зверь, что проявляется в способах добычи еды, запутывании следов перед залеганием в берлогу, способности обходить ловушки.

Идея медведя как человекоподобного существа лежит в основе представлений об оборотничестве, что объясняется наличием «общих предков» медведя и человека в тотемических воззрениях народов коми.

5. Мотив «медведь-человек и сверхчеловек» связан с верой в существование родственной связи между человеком и медведем. По преданиям, медведь-человек способен разговаривать и понимать человеческую речь, причем он слышит и видит все на любом расстоянии, и даже после смерти (качества сверхчеловека). Как сверхчеловек медведь обладает огромнейшей силой и способностью возрождаться из мертвых, а также восстанавливать утраченные части собственного тела. Мотив медведя-человека и сверхчеловека является религиозным обоснованием всей охранительной и очистительной обрядности, сопровождающей

культ медведя.

6. Важнейшим в архетипическом образе медведя является мотив «медведь — родовой тотем». По коми-пермяцким преданиям легендарный Кудым-Ош был князем чуди, от которой ведет свое начало народ коми-пермяков. Княжеский род, к которому принадлежал Кудым-Ош, происходил от медведя. Первый мужчина из рода Оша («ош» — медведь на коми-пермяцком языке), по преданиям, появился на свет от связи чудской женщины с медведем.

Принадлежность к роду, тотемом которого являлся медведь, символизировали специфическая походка и «медвежьи ноги» Кудым-Оша, а также то, что на груди он носил княжеский родовой знак — четырехгранное изображение медведя-Оша, перешедшее к нему по

наследству от отца.

7. Мотивы «человеко-медведь» и/или «медведе-человек» были широко распространены у народов Северной Евразии. По мнению С. А. Токарева, идея оборотничества «приурочивается обычно к тому животному, которое… служит главным предметом почитания, представляя особую опасность для человека». Архаическая идея оборотничества восходит к

тотемическим представлениям, предполагающим, что человек и медведь как потомки одного родителя могут превращаться в определенных ситуациях (например, чтобы украсть себе жену) в противоположный вид, и символизирует возможность перехода в другую сферу.

8. Мотив «медведь — брачный партнер» распространен повсеместно по Северному полушарию. Вступление медведя в брачную связь с человеком и появление у них потомства — одно из наиболее архаических представлений, восходящее к институту священного брака. К идее священного брака обычно возводят происхождение тотемизма. В основе его лежит вера в то, что человек и животное — представители общего начала, поэтому они могут вступать в брачные отношения.

9. Мотив «медведь — герой / мифический герой» часто является следствием развития предыдущего. В результате священного брака медведя (или лесного существа) и человека рождается чудесный ребенок, получеловек-полумедведь, наделенный сверхчеловеческими

способностями, огромной силой и тайными знаниями. Появление данного мотива отражает стадию вождизма и военной демократии в историческом развитии народа с характерными для нее культами вождей и героев.

10. С предыдущим тесно переплетается мотив «медведь — культурный герой». Цивилизаторская функция медведя, возможно, тоже связана с тотемизмом. У пермяков есть упоминания, что именно медведь (Кудым-Ош) первым стал строить лодки, добывать железо и

изготавливать из него орудия труда, он внедрил культуру земледелия, построил первую крепость, установил связи с соседями, наладил обмен товарами.

11. Мотив «медведь — хозяин леса» связан с повериями коми-пермяков о том, что огромный медведь считался воплощением лешего («ворсы»), об их родстве говорят некоторые эпитеты, относящиеся одновременно и к медведю, и к лешему: «вор хозяин», «дедой» — т. е. «дед». Медведю как хозяину леса (лешему) принадлежала власть над всеми дикими животными, а позднее его власть распространяется и на домашних животных. Подтверждением этого является традиция написания «кабалы» хозяину леса на пропажу скота, причем первоначально ее писали медведю-лешему, а впоследствии святым — покровителям домашнего скота.

12. Мотив «медведь — хозяин медвежьего вида» тесно переплетен с мотивами «медведь — тотем» и «медведь — хозяин леса». У коми-пермяков хозяином медвежьего вида является Кудым-Ош, которому «служили медведи».

13. Мотив «медвежий шаман» в силу отсутствия шаманизма у пермяков не может быть представлен, но, возможно, аналогом ему выступают мотивы «медвежий колдун», поскольку шаман — это тоже жрец особого рода. В представлениях коми существовали легенды (XIV – XV вв.) о колдунах с медвежьими лапами, которые противостояли христианизации народов Урала Стефаном Пермским. Один из таких колдунов, Ошлапей, был способен проникать во все сферы мира и обращаться медведем. Жреческие функции были у князя – пама (жреца) коми-пермяков полумедведя Кудым-Оша.

14. Мотив «медведь — охранитель дома» присутствует у пермских финнов, у которых, в частности, существовало поверье, что лапы медведя оберегали дом, для чего их подвешивали в голбце (погребе) — месте обитания духов-предков.

Важнейшие архетипические мотивы-компоненты, характерные для «обско-угорской» или «русской» моделей, присутствуют и в

переходной пермской модели: «брачный партнер», «хозяин леса», «хозяин медвежьего вида», «медведе-человек» (оборотень), «человек и сверхчеловек», «человекоподобное животное», «мифический герой», «охранитель дома». На наш взгляд, сохранность данных мотивов обусловлена их архетипической сущностью.

Важнейшие, формирующие образ медведя, в том числе и у пермских финнов, архетипические мотивы, включают: архетип отца/матери (тотемный предок, потомок небесного отца и представителя нижнего мира), архетип анимы/анимуса (брачный партнер), архетип хозяина-царя (хозяин леса и медвежьего вида), архетип мудрого старика (медвежий колдун), архетип героя (мифический и культурный герой), архетип тени (потомок представителя нижнего мира).

Отметим, что некоторые мотивы образа медведя, характерные для классического медвежьего культа, в пермской «переходной» модели утрачены либо представлены недостаточно четко (потомок небесного божества, потомок лесного существа, потомок человеческой матери, реинкарнирующая медведица, предок фратрии, реинкарнация человека, дух-покровитель, потомок земного божества и др.). Однако вместо них появляются новые мотивы, (например, охранитель домашнего скота).

О промежуточном характере пермской модели образа медведя говорит отсутствие мотива «медведь — манифестация святого», являющегося следствием дальнейшей его трансформации в «русской модели». В частности, ряд исследователей древнерусского язычества

(А. Г. Заседателева, Б. А. Рыбаков, Б. А. Успенский и др.) прослеживают развитие данного образа так: медведь-Велес — православный святой (Власий, Николай Мирликийский и др.). Впрочем, в пермской модели образа медведя данный вектор трансформации (интегрирование языческого в христианское) отчасти обозначен: так, на гербе г. Перми мы видим идущего медведя с Библией на спине.

Сопоставление моделей интегрального архетипического образа медведя у народов, почитавших его, но находящихся на разных стадиях социально-экономического развития, помогает восстановить «недостающие» компоненты образа медведя. Это, в свою очередь, позволяет осмыслить, а, по возможности, реконструировать его культ, проследить основные направления и этапы трансформации данного образа в духовном пространстве России в целом.

Ю. А. Кошкарова

ПЕРМСКАЯ МОДЕЛЬ АРХЕТИПИЧЕСКОГО ОБРАЗА МЕДВЕДЯ