«Они создавали эту планету. Они могут убить человека»

12 октября вице-президент Российской академии наук Андрей Адрианов объявил, что почти полная гибель морских организмов в Авачинском заливе на Камчатке была вызвана не загрязнением воды химическими веществами, а аномально активным цветением морской воды, известным как «красный прилив». Такое цветение — следствие слишком активного размножения микроводорослей, которые выделяют ядовитые для беспозвоночных вещества, пояснил он. Накануне, 11 октября проректор Дальневосточного федерального университета Дмитрий Земцов отчитался о первых итогах командировки научных сотрудников университета в район Авачинского залива. Он тоже заявил, что исследователи не подтвердили ни версию об утечке ядов с местных полигонов, ни разлив топлива, ни загрязнение из-за сейсмической активности, а версия с микроводорослями выглядит самой убедительной.

Версия об утечке

• С высокой вероятностью причиной катастрофы на Камчатке стала утечка яда с Козельского полигона. Спецкор «Медузы» Максим Солопов рассказывает его историю

Об этой же версии как основной сообщил, ссылаясь на мнение ученых, и губернатор Камчатки Владимир Солодов. «Я понимаю, что эта версия звучит комично и больше похожа на фейк, но чем больше разбираешься и слушаешь ученых, тем больше понимаешь, что мы на самом деле очень мало знаем про океан», — признался он.

Спецкор «Медузы» Ирина Кравцова поговорила об этом с ведущим российским исследователем «красных приливов» на Дальнем Востоке и автором десятков научных работ по этой теме — руководителем лаборатории морской микробиоты Национального научного центра морской биологии во Владивостоке Татьяной Орловой.

— «Красные приливы» — это ваша основная область исследований?

— Да. Я занимаюсь исследованием «красных приливов» всю жизнь и на международном уровне, и на отечественном. Относительно произошедшего на Камчатке я могу свободно говорить и даже делать выводы, опираясь на свой опыт, потому что в моем поле зрения как раз были Камчатка, побережье Берингова моря и Тихоокеанское побережье России.

— Вы когда-нибудь наблюдали «красные приливы» на Камчатке?

— Мы наблюдаем на Камчатке «красные приливы» из года в год. Ничего экстраординарного в том, что произошло на Камчатке, нет. Эта проблема глобальная, это явление постоянно встречается по всему миру. Камчатка — это историческое место, где они [микроводоросли] развиваются в огромном количестве. Но важно понимать: не всегда удается увидеть, а тем более зарегистрировать их, потому что вероятность того, что течение вынесет умерших существ именно на людное побережье — очень мала. На Камчатке ведь много безлюдных побережий, поэтому зафиксировать, увидеть, да еще и в большой концентрации, да еще и пробу отобрать — это, конечно, удивительное стечение обстоятельств.

В разных местах в разное время разные виды достигают массового развития, но, чтобы их зафиксировать, там должны были оказаться серфингисты, которые пошли купаться. Не было бы там серфингистов, не выбросило бы животных именно на этот берег, никто бы и не узнал о том, что там сейчас происходит это цветение.

— Серферы говорили, что у них была какая-то резь в глазах. «Красные приливы» действительно могут вызывать такую реакцию?

— Конечно. Вся паника вызвана тотальной неинформированностью нашего населения. Хотя именно местное население информировано. На Балтике тоже постоянно бактерии цветут, которые тоже вызывают там цветение воды, люди там к этому привыкли.

— А как обычно ученые узнают об этих цветениях?

— Иногда во время цветения большого количества водорослей вода меняет цвет. Спутники это показывают. Но не всегда большая концентрация водорослей приводит к изменению цвета воды. Тогда ученые могут обнаружить цветение, только собрав пробы воды и изучив через микроскоп: «О, мне повезло, я попал как раз, когда эти водоросли развиваются, я их увидел!».

— Для чего эти водоросли нужны?

— Они дают нам кислород и служат кормом для всего живого, потому что они — аналоги травы в океане. Морские обитатели питаются этими микроскопическими водорослями, как коровы луговой травой. Они, безусловно, полезны.

Некоторым водорослям надо быть ядовитыми по их собственному, так сказать, биологическому скрипту, они должны продуцировать токсины. Но эти водоросли — нормальный компонент экосистемы. Причем, не просто нормальный, а обязательный. Без него ничто живое в океане не живет и кислород не образуется. Они являются пастбищем, пищей для всех остальных обитателей, поэтому, они всегда были, есть и будут.

— Какие сейчас есть основания считать, что произошедшее на Камчатке связано именно с «красными приливами»?

— Академия наук собрала много проб, свои образцы. Сейчас я и мои коллеги пришли к выводу, что инцидент, который мы наблюдали на Камчатке, непосредственно связан с развитием микроскопических водорослей, которые известны, как продуценты разных метаболитов, в том числе, и токсических. Сейчас мы изучаем [водоросли] динофлагеллят — виновников произошедшего — из проб морской воды, которые взяли в районе, где были выбросы. Размер динофлагеллят 35 микрон. 1 микрон — это тысячная доля миллиметра. Однако ж возраст этих динофлагеллят 200 миллионов лет, а их ДНК весит в сто раз больше, чем ДНК человека! Именно эти организмы — хозяева планеты, а морские животные и мы с вами — просто их плодовые тела. Это шутка, но в ней есть доля истины.

Для того, чтобы произошло то, что мы видим сейчас, водоросли должны не просто бурно развиваться, их еще и должно быть очень много, потому что, если ветер будет от берега, все в океан будет выносить, и вы ничего не увидите, а если ветерок в вашу сторону, к берегу будет прибивать миллионы тонн этих организмов. Когда они начинают размножаться, они действительно создают огромную биомассу, которую видно даже из космоса, почему и космос привлекали к анализу.

— Насколько они опасны?

— Некоторые из этих водорослей в определенное время продуцируют вещества, метаболиты, которые могут быть настолько опасными, что вы даже себе не представляете. Они могут продуцировать весь спектр тяжелых ядов и всевозможных отравлений.

Эти водоросли создавали эту планету, поэтому они обладают таким мощным потенциалом — они могут убить и человека, и млекопитающих, и морскую флору и фауну, напрямую и косвенно. А Камчатка и Берингово море — это исторически район, в котором эти водоросли не просто активно развиваются, а вызывают те самые «красные приливы», о которых мы говорим.

— Когда-нибудь эти «приливы» уже приводили к трагическим последствиям?

— Да. Случаи гибели людей в результате развития этих водорослей зафиксированы в сентябре 1945 года, когда экипаж высадился на берег Берингова моря, чтобы пополнить запасы пресной воды и поели мидий. Шесть человек из них погибли. Потом в 1972 году было зафиксировано отравление детей на Камчатке в Авачинской губе, когда дети жарили этих мидий на костре, и тоже два ребенка погибли. Оба случая напрямую связаны с тем, что тогда цвели водоросли, которые опасны для человека. Опять же, они ели двустворчатых моллюсков. Моллюскам в качестве еды попались ядовитые водоросли, и моллюск накопил токсины. Моллюску это было все равно, для него они не опасны, а человек, когда съел, получил смертельную дозу.

— А почему же тогда смертельное отравление морепродуктами в целом не такое уж частое явление?

— Потому что во всем мире вся продукция морекультуры контролируется на присутствие в том числе вот таких токсичных субстанций. В Европе вы не съедите ни один морепродукт в ресторане без сертификата, что он свободен от всех мыслимых видов токсинов. Поэтому, стоимость заказанных вами устриц в Испании определяется не тем, что только этих устриц вырастили и вам подали, а 50% стоимости идет на контроль присутствия в них токсичных веществ. Поэтому проблема «красных приливов», токсических микроводорослей — одна из самых финансируемых в мире. От того, насколько она решена, зависит качество морепродуктов.

— Насколько масштабное цветение мы сейчас наблюдаем? И насколько серьезны последствия для морской фауны?

В целом, количество отмирающей из-за «приливов» биомассы может быть действительно критичным. Ежегодные убытки из-за них исчисляются сотнями миллионов долларов. По всему миру работают специальные комиссии, которые изучают это явление.

О количествах выбросов на Камчатке я сужу только по фотографиям и данным, которые публиковали в СМИ. Из них можно сделать вывод, что выбросы погибших обитателей океана на Камчатке сейчас были очень небольшие. Они не стоили этого шума. Даже по сравнению с выбросами в Приморском крае, которые были после последнего тайфуна, здесь масштаб сильно меньше. В некоторых частях света последствия красных приливов еще страшнее.

Если вы посмотрите публикацию мировой прессы на тему «красные приливы и последствия», то увидите, что это сотни тысяч тонн выброшенных морских обитателей на побережье по всему миру — Южная Америка, Северная Америка, Европа, Африка, Азия, Китай. Везде это явление сопровождается колоссальными последствиями для экосистем. Токсины могут накапливаться в морепродуктах, и потом убивать животных и человека.

Важно понимать, что вредоносное цветение водорослей — это одно большое явление планетарного масштаба. Более того, первый «красный прилив» описан в Библии, в Ветхом завете: «И вся вода в реке обратилась в кровь, и рыба в реке вымерла, и нельзя было пить воду из водоемов». Там речь про устье Нила, про последствия как раз «красных приливов», потому что они бывают и в пресных водах, и также в морских водах, но там другие микроводоросли.

— А от чего зависит массовость цветения этих водорослей?

— Факторов много. Например, в отдельных бухтах люди сливают удобрения с полей, которыми подкармливали растения. А водоросли — такие же растения. Они получили эти удобрения себе: «О, нам хорошо, нам еще дали немножко еды поесть, простимулировали». Но важно понимать, что именно в масштабах побережья Камчатки и Берингова моря заводы просто не в состоянии вылить столько, чтобы повлиять хоть на что-то, даже если очень захотят. Это сотни тонн воды, которые перемещаются с огромной скоростью. Роль человека на Камчатском побережье — ничтожна.

— Тогда почему изначально ученые молчали? Почему они тогда так долго проводили проверки? Озвучивали же много версий того, что все произошедшее могло быть вызвано ошибками человека.

— Потому что для того, чтобы делать какие-то заявления, нужно сначала провести проверку и иметь на руках факты. Например, выводы, о которых я вам сейчас рассказываю, я сделала, опираясь на свой опыт и на те пробы воды, которые я получила и изучила. Я нашла там эти организмы, которые, скорее всего, как я предполагаю, привели к случившемуся. Мы сейчас можем только постфактум делать выводы. Доказательная база строится обязательно на фактах, поэтому все вот эти заключения, которые звучали, они все имели право на существование. Мы сейчас действуем по методу исключения из списка.

— Это как?

— Перед нами список возможных причин. Мы изучаем все пробы на современной технике, планомерно проверяем каждую возможную причину и исключаем ее. Академия наук пытается разобраться и понять, в чем причина, что произошло. И каждое ведомство со своей стороны анализировало и проверяло причины не для того, чтобы утаить какую-то информацию, а чтобы разобраться.

— А почему поиск причины занимает так много времени, если у всех есть пробы воды?

— Мы очень многое нашли. Но и много недоразумений возникает в процессе. Например, некоторые специалисты брали пробы пластиковой бутылкой — и анализировали все на суперсовременном оборудовании, которое позволяет вытаскивать следы всего. Конечно, этот пластик обнаруживался, и сбивал с толку. Поэтому фактически присутствие какого-то реагента, которое повлекло за собой изменения, не нашли и не найдут, потому что причина совсем другая. Причина в водорослях.

— Это явление несет какую-то опасность в целом для человечества?

— Ну, человечество, конечно, страдает. Хотя и сами люди способствуют ему. Например, человечество в силу того, что оно вдоль побережья живет, где живет, там и гадит, сливают в водоемы удобрения, которыми подкармливают свои растения, стиральные порошки, фосфаты… Водоросли на это реагируют, говорят «спасибо» и зацветают, они только рады. Поэтому весь мир, кроме нас, постепенно перешел на бесфосфоросодержащие порошки. Все это для того, чтобы остановить цветение микроводорослей в Европе и в Японии, и в Китае. Там же эти порошки без фосфора, чтобы не стимулировать водоросли.

— Эта борьба привела к каким-то положительным результатам?

— Да. Постепенно там «красные приливы» уменьшились. Наши коллеги, японцы, очень сильно озабочены этим вопросом. Потому что у них вся морекультура попадает под действие этих токсичных водорослей, и это сильно очень влияет на рынок. Так вот, Япония победила «красные приливы». Но свято место не бывает пусто: на их место пришли не просто водоросли, которые цветут сильно и формируют большую биомассу, а пришли ядовитые водоросли. Они «красные приливы» могут не образовывать, но они настолько ядовиты, что могут представлять смертельную опасность для человека. Почему? Потому что человек точно так же будет покупать морепродукты, которые нафильтровали эти объекты. Победив одну проблему в отдельно взятой стране, они получили другую. Это природа. Трудно ее подстроить под себя.

Что случилось в Авачинском заливе

• В чем уникальность животного мира Камчатки, где произошла экологическая катастрофа? Рассказывает и показывает фотограф и биолог Александр Семенов
• «А смысл вот етово вот всево» Полицейские, приехавшие расследовать загрязнение воды на Камчатке, смотрят в океан и размышляют о вечном. Только мемы (грустные)
• «Утечки топлива здесь происходят. Масштаб абсолютно не такой» Серферы первыми сообщили об экологической катастрофе на Камчатке. Мы с ними поговорили