Экспорт древесины в Китай - спор чиновников о запрете

Запрещать вывоз российского леса в Китай в министерстве промышленности и торговли РФ считают нецелесообразным. Об этом журналистам заявил глава ведомства Денис Мантуров.

«Сейчас Китай является основным торгово-экономическим партнером России, и в наших планах – наращивать взаимный товарооборот. Поэтому устанавливать какие-либо ограничения экспортно-импортных операций, в том числе в отношении лесопромышленных материалов, без крайней необходимости нецелесообразно», –

полагает министр.

Высказывание Мантурова стало ответом на заявление другого члена правительства – главы Минприроды Дмитрия Кобылкина. Он на прошлой неделе фактически поставил ультиматум китайским властям, заявив, что Москва может наложить эмбарго на экспорт леса, если КНР не прекратит покупать российскую древесину, добытую незаконно.

«Они приезжают, покупают лес, а нам разгребать завалы. Китай должен четко понимать, что если они не подключатся к решению этой проблемы, то у нас не будет другого варианта, кроме как запретить экспорт леса полностью», –

заявлял глава Минприроды.

Когда грянул гром

Спор двух государственных мужей о том, кто виноват и что делать, спровоцировала, как водится, очередная катастрофа, а именно – гигантские по своим масштабам природные пожары, бушевавшие этим летом в Красноярском крае, Иркутской области и ряде других регионов Сибири и Дальнего Востока.

Сезонное бедствие оказалось отягощено бездействием местных властей, которые отказались тушить лес, мотивируя это тем, что борьба с огнем якобы экономически невыгодна.

«Вот если у нас зимой в холодную погоду возникает метель, никому же не приходит в голову топить айсберги, чтобы у нас было потеплее… Дело не только в правительстве. Дело в том, что это обычное природное явление, бороться с которым бессмысленно, а где-то, возможно, даже и вредно», –

заявил по этому поводу губернатор Красноярского края Александр Усс.

Бездействие Усса и его подчиненных привело к тому, что, в общем-то, стандартная для региона проблема выросла до уровня катаклизма международного масштаба. 30 июля председатель 73-й сессии Генеральной ассамблеи ООН Мария Фернанда Эспиноса-Гарсес призвала мировое сообщество помочь России в борьбе с лесными пожарами, а день спустя в Кремль позвонил Дональд Трамп и издевательски предложил помощь в тушении сибирской тайги.

Спасибо, хоть не вызвался взять на хранение ядерные боеголовки. Впрочем, и того, что было сказано, Кремлю хватило: оперативно созданная группировка армейской авиации из 10 самолетов Ил-76 и 10 вертолетов Ми-8 за пару суток потушила 90 тысяч гектаров полыхающей тайги. Уже второго августа военные отчитались о ликвидации60 пожаров. Что ни говори, а бомбить мы умеем.

В общем, оказалось, что бороться с лесными пожарами очень даже можно, было бы желание. И техники для этого нужно не так уж много.

Министерский уровень

Однако вернемся к Мантурову и возглавляемому им ведомству. Чтобы продемонстрировать компетентность главы Минпромторга и подобранной им команды, напомним всего один случай, который имел место не так давно.

Осенью 2018-го, размышляя о том, как бы поддержать российскую алюминиевую промышленность, пострадавшую от американских санкций, Минпромторг разродился феерической идеей: исключить пиво из числа алкогольных напитков и, соответственно, снять запрет на его продажу в ларьках и в ночное время.

При этом отмена ограничений должна была коснуться только тех сортов пива, что продается упакованным в алюминиевые банки. То есть пиво в пластике – это самый что ни на есть алкоголь, а вот в «алюминьке» – уже безвредный негазированный напиток. Такая вот нетривиальная логика.

Критики тогда не оценили простоту и изящество замысла. А зря. Ведь Мантуров с товарищами могли бы начать умничать. Например, устроить брифинг и заявить: одним из главных потребителей алюминия является авиационная отрасль, поэтому давайте-ка развивать самолетостроение. На втором месте по темпам потребления алюминия – 25,3% – стоит производство строительных конструкций, так что предлагаем временно обнулить налоги на этот сегмент промышленности. На третьем месте – производители электротехники, так что давайте и им дадим дополнительные стимулы для развития.

Но нет, не стал умничать министр. Вместо такого дешевого популизма Минпромторг предложил очень простую, а потому, безусловно, легко реализуемую схему: алюминий – на банки, пиво – в мужиков, пустые банки – на помойку. Гениально.

Остается радоваться, что афганская наркомафия не додумалась расфасовывать героин в красноярскую алюминиевую фольгу. А то бы мы еще и не такие предложения услышали.

Хотя возможно, дело вовсе и не в горячем желании ведомства спасти страдающих от санкций металлургов, а в особенных отношениях с пивоварами. По крайней мере, на это намекает тот факт, чтоуже в июле 2019-го Минпромторг вновь предложил вывести пиво из-под понятия алкогольной продукции. При этом авторы инициативы уже не стали прятаться за проблемы производителей алюминия, понимая, что актуальность данной темы в медиа-пространстве приказала долго жить.

Анализируй это

Если же разбирать высказывание Дениса Валентиновича по лесному вопросу, то претензии возникают не столько к сути предложения, сколько к аргументации, которой чиновник обосновывает свою позицию.

«В соответствии с международными правилами, Россия не может ввести запрет на вывоз только для одного конкретного государства: если мы установим ограничения в отношении какой-либо страны, она также может применить зеркальные меры в соответствии с правилами ВТО», –

заявил Мантуров.

Все отлично, за исключением одной мелочи: ВТО мертва. Это факт. Правила организации запрещают странам-участницам вводить односторонние пошлины и ограничения на товары из других стран, субсидировать собственное производство и как-либо еще заниматься протекционистской политикой. Между тем, с 2016 года в мире действует около 30 заградительных пошлин против российской стали и металлопроката. Китай по своему усмотрению разрешает импорт сельхозпродукции из одних российских регионов – и запрещает из других. Соединенные Штаты третий год ведут тарифную войну против КНР и ЕС, попутно вынуждая европейские компании присоединиться к экономической блокаде Ирана.

ВТО – не просто покойник, это труп, из глазниц которого уже выросли цветы. В июле нынешнего года в Париже начала действовать торговая площадка INSTEX, предназначение которой состоит в том, чтобы скрывать сделки европейских компаний с иранскими контрагентами. Структура, совершенно немыслимая и при живой и действующей Всемирной торговой организации.

Возникает вопрос: а в нашем Минпромторге вообще знают, какой сейчас год? Хотя бы приблизительно.

Рассуждения Мантурова об экономическом сотрудничестве с Китаем относятся к той же опере. Пекин, несмотря на декларируемую дружбу с РФ, совершенно не торопился открывать для нас свой продовольственный рынок. И, возможно, так бы и не открыл, если бы не торговая война с США, вынудившая китайцев наносить ответные удары по американскому бизнесу.

Одним из немногих направлений, на котором КНР как раз может ущучить американцев – это закупки сои и бобовых. Соответственно, перед самой Поднебесной возникает вопрос: кто заместит поставки американских фермеров, продукцию которых обложили заградительными пошлинами? Тут-то Россия и пригодилась. Китайские власти стали одно за другим выдавать разрешения на импорт. Не раньше и не позже.

Запретить нельзя экспортировать

В целом, вопрос о возможном запрете экспорта древесины – чрезвычайно сложный и противоречивый. Сторонники этой меры отмечают, что именно возможность продажи леса в Китай создает предпосылки для намеренных поджогов, хищнической рубки, коррупции в рядах местных властей и правоохранителей.

Противники же, напротив, утверждают, что проблема не в китайцах, а в гнилой системе российского госуправления, совершенно неадекватном Лесном кодексе и полном уничтожении структур, которые должны защищать леса от незаконных рубок и пожаров. Попутно отмечается, что лесная отрасль приносит прибыль государству и является одним из главных источников дохода для местного населения.

Что тут сказать? Обе стороны по-своему правы. Россия действительно экспортирует лес и получает с этого доход. Выгодно ли это государству? Не факт. С одной стороны, лесорубы платят налоги, с другой – государство ради поддержания отрасли много лет возмещало сборы по НДС. По некоторым данным, только в Иркутской области сумма возвратов составила 4 миллиарда рублей.

То есть, взять цифры налоговых отчислений и на их основе в лоб заявлять: смотрите, как лесорубы кормят Россию-матушку! – не получается. Нужно знать, что именно государство сделало с этими деньгами, и не подкормило ли ими же лесорубов.

Идея главы Минприроды тоже небезупречна. Суть его предложения сводится к нехитрой мысли: запретим экспорт леса в Китай, и безобразия прекратятся. Спрашивается, с чего бы? Неужели, кто-то полагает, что только для китайцев лес рубят с дикими нарушениями, а вот для российских заказчиков все делается по букве закона?.. Но даже если допустить такую мысль, есть одна проблема.

По оценкам специалистов, Россия отправляет в КНР примерно 1/4 — 1/5 всей добываемой древесины. То есть, даже по самой дубовой логике эмбарго на экспорт в КНР остановит 20 – 25% безобразий. А остальные 75% нам жить не мешают?

Что делать?

Обращаться к Пекину с просьбой расправиться с нашими коррумпированными таможенниками – это еще похлеще, чем просить Трампа потушить нашу тайгу. Какая-то уж очень экстремальная получается форма национального самоуничижения.

Проблемы начинаются с того, что никто, ни в регионах, ни в Москве – не знает, что именно происходит в отрасли.

К примеру: по данным Счетной палаты, на долю теневых вырубок приходится 30% добытой древесины. А по информации секретаря Совбеза Николая Патрушева– в тени находится около 70% этого рынка.

Что касается Китая и того, что он может обидеться на наш запрет, то это миф. КНР потребляет 170 миллионов кубометров древесины в год, из них на собственно китайскую приходится порядка 100 миллионов, на поставки из США, Канады, Финляндии, Новой Зеландии– еще 30 миллионов. 22 миллиона поставляет Россия.

То есть, даже если предположить, что российское эмбарго будет введено – на китайский рынок это практически никак не повлияет. Наша ниша будет занята другими поставщиками, и на этом все решится.

В общем, весьма сложный и неоднозначный получается ребус. И решить-то его можно, – в первую очередь за счет изменения Лесного кодекса и восстановления Федеральной службы лесного хозяйства, – но вот справятся ли с этой задачей люди, предлагающие спасать алюминиевую промышленность продажей пива по ночам? Очень сомнительно.

Несмотря на сложность проблемы в целом, сам по себе запрет экспорта леса в Китай – вопрос вторичный и полностью зависящий от того, как именно мы намерены наводить порядок в своей стране. Можно запретить, – но тогда нужно четко понимать, куда девать высвободившиеся объемы древесины; а можно и не запрещать, но в этом случае нужно, наконец, создать реально работающую систему контроля за юридической чистотой вывозимого леса.

В любом случае, это должно быть исключительно наше решение, принятое на основе русских национальных интересов, а не заигрываний с ВТО, Пекином или Вашингтоном. Но вот с этим как раз у нас все очень печально.

Виктория Фоменко

Источник: m.vk.com