Тающая Антарктида

Там, где вырос Дион, уже почти никто не чувствует себя как дома.

Дион Понсе родился на паруснике У Лейт-Харбор, заброшенной китобойной базе на острове Южная Георгия. Базу окончательно закрыли в 1965 году, еще до рождения Понсе. Отец Диона, французский путешественник, познакомился с матерью, зоологом из Австралии, на пристани в Тасмании. Путешествуя по Южной Атлантике, пара обзавелась детьми. Год за годом они бороздили западное побережье Антарктического полуострова, исследуя фауну и флору мало кому известных заливов – рассматривали тюленей, морских птиц, цветущие растения, – и с ними путешествовали трое их сыновей. Дион – самый старший.

Антарктический полуостров – цепочка гор и вулканов длиной 1300 километров, северный отросток ледяного континента, похожий на шип мечехвоста. Здесь прошло детство Понсе. Маленький Дион и его братья читали книжки, рисовали, собирали лего – а еще гонялись за пингвинами, воровали шоколадки с пустующих исследовательских станций и катались на санках со склонов холмов, где вряд ли до них ступала нога человека. Других детей обижают в школе хулиганы – Диона терроризировали поморники: пикировали прямо ему на голову, так и норовя клюнуть побольнее. Другие дети становятся героями любительских семейных видеохроник. Братья Понсе в 1990 году стали героями фильма National Geographic о том, каково это – расти в Антарктике. Учились они дома, и, бывало, в перерывах между уроками мама-зоолог заставляла Диона считать пингвинов. «Честно скажу, меня хватало очень ненадолго», – признается он.

С тех пор минуло почти три десятка лет, и вот морозным вечером мы с Понсе стоим в рулевой рубке его корабля «Ханс Ханнсон» длиной 26,5 метра, высматривая пингвинов Адели на окрестных ледяных просторах. Сейчас Понсе 39 лет, у него светлые волосы, массивный подбородок, огромные руки, а еще – на редкость спокойный нрав. Почти всю свою взрослую жизнь он ходит на чартерных судах, переправляя ученых и всех, кто приезжает с базы на Фолклендских островах, через воды, омывающие Южную Георгию и Антарктиду. Вот и мы, вместе с командой фотографов во главе с Полом Никленом, пустились на «Хансе Ханнсоне» в плавание вдоль западного побережья Антарктического полуострова. Всем хочется увидеть, как меняются родные края Диона.

Здесь, на краю света (на почти необитаемых просторах!), люди ухитряются бездумно разорять один из океанских оазисов дикой природы. Ископаемое топливо, сжигаемое за тысячи километров, в буквальном смысле накаляет атмосферу полуострова. Потепление ломает сложный экологический механизм, разрушая жизнь животных, вынуждая их менять важнейшие привычки: чем питаться, где отдыхать, как растить потомство.

Перемены настолько обширны и стремительны, что ученые не могут предсказать, к чему это приведет. «Полным ходом идет радикальная перестройка, – рассказывает Хезер Линч, специалист по пингвинам из Университета Стоуни-Брук. – Мы толком не понимаем, что происходит, и это повод для беспокойства».

То, что видит наш экипаж, внушает серьезные опасения. На территории полуострова резко сократилась популяция пингвинов Адели – в каких-то стаях потери составили 90 процентов. Есть свидетельства, что еще в 1904 году в одном из заливов обитало великое множество пингвинов. По словам Понсе, сегодня там «осталось не больше шести гнезд».

Да, миллионы пингвинов Адели по-прежнему живут припеваючи по всему континенту, невольно веселя заезжих зрителей цирковыми номерами, но Западная Антарктида резко изменилась, и Понсе один из немногих, кто видит это воочию. Мир, знакомый ему с детства, рушится. Он говорит обо всех утратах, словно сын фермера, наблюдающий, как разросшийся пригород поглощает родные поля. «Того, что ты видел в детстве, – ничего этого никогда не будет», – говорит Дион».

Значительную часть всей территории Антарктиды занимает обширное плато – гористая заснеженная пустошь, где температура воздуха может упасть до -96 градусов. Но Антарктида Понсе совсем другая.

Антарктический полуостров длиннее Италии, он загибается на север, будто пытаясь дотянуться до умеренной зоны. Здешний климат – по меркам Антарктиды – всегда отличался мягкостью. Например, летом температура часто поднимается выше нуля. Островки растительности покрывают выступы гранита и базальта. Пингвины Адели, как уже было сказано, населяют все побережье Антарктиды. Но на полуострове прижились и такие животные, которым не по нраву суровый материк: морские котики, морские слоны, папуанские и антарктические пингвины. Небо рассекают буревестники и белые ржанки. Всю эту живность, как и много веков назад, кормит море.

Впрочем, нельзя сказать, что сюда не доносятся ветры перемен: жизнь в этих краях стала меняться под воздействием людей за десятки лет до того, как берега Антарктиды явились их взорам. Вскоре после того как в 1770-е капитан Джеймс Кук впервые наведался в антарктические воды, охотники принялись истреблять морских котиков целыми миллионами, по большей части для изготовления шуб и шапок. Не щадили и морских слонов, добывая жир для производства красок и мыла. Вероятно, первыми на континент ступили охотники на тюленей, прибывшие из Коннектикута и ненадолго высадившиеся на западный берег полуострова в 1821 году.

Со временем явились китобои с гарпунами и принялись за сейвалов, финвалов, горбачей и голубых китов: роговые пластины – китовый ус – применялись при изготовлении кнутов, зонтичных спиц, корсетов и рессор экипажей; китовый жир служил для обогрева, освещения и производства маргарина. В начале XX века Южная Георгия стала для китобоев настоящей Меккой. Дольше всех, до 1966 года, продержалась база Лейт-Харбор.

В середине прошлого века здесь наступило «время перемен». С 1950-х годов зимний воздух на западном полуострове потеплел почти на пять градусов по Цельсию. Под действием ветров меняется циркуляция океана, в результате чего более теплые глубинные воды поднимаются ближе к поверхности, вызывая сокращение площади морского льда – изломанной корки, образующейся при замерзании соленых вод на поверхности океана. Теперь морской лед появляется позже и исчезает быстрее: по сравнению с 1979 годом безлёдный период на западном полуострове увеличился на 90 дней. Для сравнения просто представьте, что лето в Северном полушарии вдруг растянулось до Нового года.

Зимой незадолго до рождения Понсе его будущие родители вдвоем, прихватив с собой палатку, отправились исследовать замерзший залив Маргерит. Несколько недель подряд они тащили вещи на санях по твердой ледяной корке. «Теперь, – говорит Понсе, – такое просто невозможно, все это осталось в прошлом. В наши дни морской лед едва формируется».

Лишенная покрова теплая вода встречается с холодным воздухом, что увеличивает интенсивность испарения. В конце концов испарившаяся влага возвращается на самый засушливый континент на планете в виде снега – и даже дождя. В 2016 году, когда Понсе решил наведаться в залив Маргерит, на полпути вдоль западного побережья его остановил ливень, который не прекращался почти неделю.

С 1950-х годов зимний воздух на полуострове потеплел почти на пять градусов по Цельсию.

Более теплые слои воды, поднимающиеся из глубин, влияют даже на ледниковый покров суши, растапливая лед, сходящий в море. Согласно исследованию британских ученых, из 674 ледников полуострова по меньшей мере 596 отступают. Тают и обрушиваются крупные шельфовые ледники, грозя стремительным подъемом уровня Мирового океана. На восточном побережье самого полуострова льды тоже понесли потери: только в прошлом году от шельфового ледника Ларсена С откололся гигантский – площадью больше, чем две Москвы, – айсберг. Но на восточном побережье пока почти на три градуса прохладнее, чем на западном. Нередко под действием преобладающих ветров морской лед с запада, огибая оконечность полуострова, перемещается на восток, где прибивается к берегу, попав в ловушку водоворота.

Полуостров – горячая точка Антарктиды, тут самые теплые места. Хотя на картах этот кусок суши часто изображают белым, теперь там стало так тепло, что единственные цветковые растения, исконно произрастающие на континенте – луговик антарктический и колобантус кито, – отвоевывают себе все больше территории; следом активно распространяются неместные виды трав и лишайников. Зеленый мох сейчас растет в три раза быстрее, чем раньше. Островные вершины, некогда окутанные снегом, а ныне омытые талой водой, обнажают размокшую почву и зияющие расщелины.

Недавно, бродя по южному берегу острова Мордвинова (Элефант) неподалеку от оконечности полуострова, Понсе поразился, насколько мягким стал здешний климат: влажный воздух, никакого льда, а травы – как на хорошем лугу.

«На Антарктиду, которую я знал, все это совсем не похоже», – подытоживает он.

Утром, пересев с «Ханса Ханссона» на черные резиновые плоты, под проливным дождем мы держим курс на северную оконечность полуострова – к омываемому проливом Антарктик галечному берегу. На скалистом уступе, окрашенном подтеками гуано в цвет закатного неба, мы замечаем несколько чумазых пингвинов Адели. С ними еще толком не оперившийся – мягкий серый пух намок и свалялся – птенец.

Из всех пингвинов только Адели – настоящие аборигены полуострова: антарктические пингвины, вопреки своему названию, водятся и в Южной Америке; ареал красноклювых папуанских пингвинов простирается отсюда до самой Африки. Пингвины Адели строят гнезда из гальки и каждый год в одно и то же время возвращаются в одно и то же место, даже если льет дождь, валит снег или тает лед. Хотя они предпочитают сухие камни или землю, теперь в их излюбленных местах им приходится возводить гнезда на тонком слое снега. Но когда снег тает, гнезда обрушиваются, а когда идет дождь, их заливает. В затопленных гнездах тонут пингвиньи яйца. На ледяном ветру промокшие насквозь птенцы гибнут от переохлаждения – у них, в отличие от родителей, нет влагоотталкивающих перьев.

А между тем взрослые птицы страдают от таяния морского льда, который им жизненно необходим. Пингвины Адели линяют на плавучих льдинах вдали от берега и отсиживаются на льду в перерывах между вылазками на охоту, чтобы самим не стать добычей хищников. Они могут плавать целыми днями напролет, но ныряют обычно не глубже сотни метров. По мере потепления морской воды их все больше теснят пришельцы, легче адаптирующиеся к новым условиям. Папуанские пингвины – пухлые и рослые приспособ-ленцы – менее прихотливы в выборе времени и места для строительства гнезд. Если с гнездом что-то случится, им легче отложить новые яйца. Они охотятся ближе к суше и едят все, что попадется. С 1982-го по 2017 год количество брачных пар пингвинов Адели на восточных берегах полуострова и Южных Шетландских островов сократилось более чем на 70 процентов – со 105 до 30 тысяч. А вот число пар их папуанских сородичей выросло в шесть раз – с 25 до 173 тысяч. Лед важен не только для пингвинов Адели: в этом регионе он – все равно что трава для саванны. С его исчезновением все взаимосвязи могут непредсказуемо измениться.

Однажды утром неподалеку от пролива Антарктик мы с фотографами Полом Никленом и Китом Ладзински, облачившись в сухие гидрокостюмы и прихватив маски и трубки, начинаем погружение у берега. Стоя на рассыпающемся ледяном плоту, на воду опасливо взирает компания пингвинов Адели. Их явно терзают сомнения, стоит ли нырять, – и на то есть веские причины: в воде кружит морской леопард.

По весу морской леопард – это половина маленькой машины. Свою зубастую пасть он разевает шире, чем медведь, а, когда она закрыта, рот кривится в недоброй усмешке. Именно такая и играет на физиономии хищника, который вертится винтом вокруг нас – коварный и нетерпеливый, настоящий царь своих владений.

Вдруг откуда ни возьмись появляются еще два морских леопарда. Они лениво перекатываются в воде, наматывая круги друг за другом. Вскоре к ним присоединяются еще двое, не сводя глаз с пингвинов. Одна за другой птицы соскальзывают в воду, и леопарды стремительно устремляются за ними. Некоторые пингвины разворачиваются и поспешно ретируются на лед, где им не грозит опасность. Но, увы, спастись удается не всем: очень скоро пять морских леопардов лакомятся не самыми проворными птицами, разрывая в клочья окровавленную добычу.

Зрелище это, действительно, завораживающее – и «весьма необычное», как позже объяснит Трейси Роджерс, специалист по морским леопардам из Университета Нового Южного Уэльса. Морские леопарды – одиночки. Обычно они промышляют на обширных пространствах далеко от берега. Им нужны плавучие льдины, на которых можно передохнуть между заплывами. А из-за сокращения площади льда им приходится толпиться у берега, меняя свои привычки: как, где и даже на кого охотиться.

Раньше морских леопардов редко видели вблизи мест, облюбованных морскими котиками. «Некоторые охотники на тюленей и котиков в XIX веке все подробно фиксировали в документах, – рассказывает Дуг Краузе, биолог и исследователь дикой природы из Национального управления океанических и атмосферных исследований США. – Так вот: никто из них не сообщал о том, что видел в окрестностях морских леопардов». Теперь на мысе Ширрефф в архипелаге Южные Шетландские острова на сушу ежегодно выбирается от шести до восьми десятков представителей вида. Здесь, в излюбленном месте размножения морских котиков, они убивают больше половины новорожденных детенышей.

Надо, впрочем, признать: хотя из-за изменений климата многие проигрывают, есть и выигравшие.

С начала прошлого века китобои-промысловики почти полностью истребили большинство антарктических китов – некоторые виды не восстановились по сей день. Скажем, по имеющимся сведениям, на рубеже XIX–XX веков популяция голубых китов насчитывала четверть миллиона особей, а сегодня в водах Антарктики обитает пять процентов от этого количества. Зато у горбачей дела явно идут в гору – показатель ежегодного прироста их популяции колеблется от семи до десяти процентов. «Да они как с цепи сорвались!» – кричит Ари Фридлендер, с которым мы скользим по воде на ялике вдоль берегов архипелага Палмера.

Фридлендер, морской эколог из Калифорнийского университета в Санта-Крузе, получил грант Национального географического общества, изучает горбачей в антарктических водах с 2001 года, отслеживая их передвижение и питание. Фридлендер рассказывает, как впервые наведался в Антарктику в мае 2009-го. Стояла поздняя осень, и они с коллегами предполагали, что горбачи давным-давно уплыли на зимовку ближе к Эквадору и Панаме. И тут эхолот засек под кораблем облако криля: как выяснилось, оно растянулось на несколько километров.

«На другой день мы проснулись, а внизу – китов больше, чем любой из нас вообще когда-либо где-нибудь видел», – вспоминает Ари Фридлендер, долго изучавший китов в водах Аляски, Калифорнии и Новой Англии. В тот памятный год на 15-километровом участке они насчитали 306 горбачей! «Они оказались там, потому что не было льда».

Потепление влияет на жизнь животных: на то, как они питаются, где отдыхают и как растят потомство.

Как объясняет Фридлендер, раньше горбачи удалялись на зимовку в конце марта – начале апреля, когда воду сковывали льды, отрезая Антарктиду от океана. Теперь лед образуется гораздо позже, и на обширных открытых пространствах можно вдоволь лакомиться крилем. Эти полупрозрачные пучеглазые существа величиной с детский мизинец образуют плотные, порой растягивающиеся на несколько километров, скопления. Толпясь у «плавучих кормушек», горбачи наедаются до отвала – отсюда и демографический бум. Самки каждый год производят на свет потомство. У кормящих матерей столько сил, что они беременеют снова, продолжая кормить новорожденных китят. «Невероятная ситуация для животного таких размеров!» – подчеркивает Фридлендер.

Он подплывает к самке и ее детенышу, остановившимся передохнуть среди ледяных обломков. Верткий ялик ходит ходуном, когда Ари (волосы забраны в конский хвост – ни дать ни взять китобой XXI века) заносит над головой длинное копье. Вместо гарпуна на нем закреплена водонепроницаемая камера с присосками. Прицелившись, Ари отправляет камеру прямо на спину морскому чудовищу. «В яблочко!» – торжествует Фридлендер. Удивленная китиха издает звук, похожий на булькающий храп. Пару дней – пока она не отвалится и не всплывет на поверхность, где снова попадет в руки ученых, – камера будет снимать море таким, каким его видит кит.

Беспокоят ученых не только пингвины и киты: несколько лет назад группа специалистов проплыла на ледоколе вдоль берегов архипелага Палмера, спустив в воду специальные сети. Ученые искали антарктических серебрянок – жирных рыб, похожих на сардин, которые мечут икру под морским льдом. Раньше серебрянки были доминирующим видом в окрестностях западного полуострова, составляя половину рациона некоторых пингвинов Адели. Но ученые во главе с Джозефом Торресом из Университета Южной Флориды, день и ночь плавая с сетями вокруг островов Анверс и Рено, не поймали ни рыбешки. Регион – один из рекордсменов по сокращению площади морского льда на планете, и в здешних водах эта рыба практически исчезла. Тем временем ученые заметили, что пингвинам больше полюбился криль – хотя по калорийности одну серебрянку способны заменить не меньше пары десятков рачков.

Хватит ли криля на всех желающих? Непростой вопрос. Его любят не только пингвины и горбачи, но и поморники, кальмары, морские котики и тюлени-крабоеды. Порой им лакомятся морские леопарды. Голубой кит каждый день поглощает рачков миллионами. А тот, кто не ест криль, чаще всего ест тех, кто им питается. Вся Антарктида без ума от сочного криля. Да и мы с вами тоже.

Сегодня криль ежегодно добывают около десятка кораблей, в первую очередь под флагами Норвегии, Южной Кореи, Китая, Чили и Украины. Улов идет на производство пищевых добавок с жирными кислотами омега-3 и жевательных таблеток с крилевым жиром.

Проведя в море почти месяц, мы наконец-то обнаруживаем скопление криля в проливе Брансфилд у берегов Южных Шетландских островов. На море неспокойно, и «Лун Да» – среднеглубинный промысловый траулер под китайским флагом – покачивается на волнах, когда мы проплываем вдоль его кормы. Сеть траулера рыщет под водой, будто китовая акула с разинутой пастью. Когда ее втаскивают на борт, зеленая паутина заплетается, окутав миллионы рачков.

Многие специалисты обеспокоены тем, что промысловые суда могут найти и истощить запасы криля там, где кормятся морские обитатели. В 2017 году группа американских правительственных ученых заявила без обиняков: «Если хищников и рыболовов кормит одна и та же популяция криля, из этого следует, что вылов криля одной группой может ограничить доступные ресурсы для другой».

Пока криля у берегов Антарктиды пруд пруди – в сети попадает лишь мизерная часть. Рыболовство строго контролируется 24 странами и Евросоюзом, объединившимися в Комиссию по сохранению морских живых ресурсов Антарктики (АНТКОМ). Однако ученые не могут предсказать, как скоро и насколько сильно по ним может ударить изменение климата и потеря льда. «Мы измеряем популяцию криля, и нам может казаться, что мы что-то в этом понимаем, но на самом деле это не так», – говорит Кристиан Райсс из рыбохозяйственной службы Национального управления океанических и атмосферных исследований.

Однажды вечером на борту «Ханса Ханссона» Понсе разглядывает карту на камбузе, показывая места, где когда-то ловил криль сачком для бабочек. В его детстве огромные стаи рачков на поверхности были обычным зрелищем: «Мотор перегревался из-за того, что водозаборники забивались крилем. Теперь его почти не встретишь в прежних местах». Антарктида стремительно движется в неведомое будущее, а у науки по-прежнему больше вопросов, чем ответов.