По следам Дежнёва

Когда в сентябре 1648 года несколько кочей (так назывались небольшие корабли, конструкцию которых придумали жители Беломорья) причалили к скалистому берегу Берингова пролива, ни один из обессиленных участников экспедиции не осознавал значения момента.

Люди были на пределе, еще не пришли в себя после страшной бури – она унесла жизни половины их товарищей.

А на незнакомом берегу жили воинственные племена – чукчи и эскимосы, – с которыми еще предстояло сразиться... Словом, казакам было не до географии. Да и, по совести говоря, этих людей вела вперед одна надежда – разбогатеть. Они шли на реку Анадырь, где можно было неплохо нажиться на торговле пушниной и костью морского зверя. Но, так или иначе, именно эта экспедиция совершила географическое открытие, а ее глава – Семен Дежнёв дал первое описание самой северо-восточной точки Азии. И первым провел корабли через Берингов пролив – сделал то, чего никто не делал до него, а повторить смогли только спустя 80 лет.

Путешествие заняло у Дежнёва почти 15 лет. Режиссеру Круглову в наши дни потребовалось на тот же маршрут около трех лет. Леонид и съемочная группа старались по возможности пользоваться теми же видами транспорта, которые выбирал Дежнёв – ехали на собачьих упряжках, пробирались сквозь тайгу на оленях. А один из участков преодолели, как и путешественник прошлого, по морю Лаптевых (используя, конечно, не коч, а современный парусный катамаран).

По словам Круглова, его всегда интересовал XVII век: «Это несправедливо забытая страница нашей истории, она потерялась где-то между эпохами Ивана Грозного и Петра Первого». Но именно тогда, говорит Леонид, было заложено многое из того, что до сих пор определяет нашу жизнь.

Во времена Дежнёва, конечно, никто не знал, что сибирские земли богаты нефтью, газом, никелем… Цель первопроходцев была совсем другой: их интересовало «мягкое золото», пушнина. Шкурки пушного зверя ценились на международных рынках, и доходы от их продажи играли существенную роль в наполнении российской казны. Поэтому история Сибири XVII века напоминает «золотую лихорадку» Дикого Запада. На освоенных территориях пушного зверя быстро истребляли, угодий не хватало на всех, и люди уходили все дальше и дальше на восток.

В этих неосвоенных землях закон действовал лишь номинально, и полагаться приходилось только на себя. Но это была территория возможностей – только здесь был шанс круто изменить свою жизнь: на севере Сибири можно было сколотить состояние или скрыться от государевых чиновников. Поэтому и стекались сюда со всех концов страны те, кто готов был оставить позади размеренную жизнь и рискнуть, – казаки, разбойники, авантюристы, раскольники, проповедники, искатели приключений… «Собственно, Сибирь и Арктика сегодня мало изменились, – уверен Круглов. – Мы привыкли видеть с экранов сверхтехнологичные платформы, ледоколы, заводы по сжижению газа… Но это все маленькие островки посреди огромного моря тундры, которая живет практически так же, как сотни лет назад, во времена Дежнёва».

«XVII век – Это несправедливо забытая страница нашей истории, она потерялась где-то между эпохами Ивана Грозного и Петра Первого»

В Арктике и сейчас есть те, кто променял на этот заснеженный край куда более цивилизованные места. Бывает, приезжают и остаются – в том числе и интеллигентные молодые люди из крупных городов. Один из героев фильма Леонида – егерь на кордоне в Печоро-Илычском заповеднике Алексей Бовкунов как раз из таких. Алексей родом из Белгорода, ему всего 31, и он уже несколько лет живет на уединенном кордоне в окружении дикой природы. Круглов рассказывает: «А недавно в заповедник на практику приехала группа студентов, в итоге одна из студенток решила остаться, они поженились», – улыбается режиссер.

Другой герой его фильма – этнограф Андрей Головнев большую часть года проводит, кочуя по арктической тундре, чтобы лучше понять быт и традиции оленеводов. «Русские впервые столкнулись с кочевыми народами Севера еще в XI веке, – рассказывает он, – когда новгородцы ходили походами в Югру». Местные народы, говорит Головнев, хотели покорить – не получилось; пытались крестить – не вышло. Формально приняв подданство, северяне исполняли законы лишь в той степени, в какой те соответствовали их пониманию жизни.

Сегодня по Арктике разбросаны нефтяные вышки, компаниям нужно соотносить свои действия с жизнью оленеводов. Газопроводы в Арктике строят над землей, на столбах, чтобы не мешать кочевью. По словам главы оленеводческого совхоза Сергея Сэротэтто (он тоже снимался в фильме Круглова), нигде в мире нет такого консенсуса между оленеводческими народами и добывающими компаниями. Главное, говорит Сергей, не пытаться откупиться от кочевников деньгами. Традиционный образ жизни – это ежедневный тяжелый труд, и, если дать кочевникам возможность получать деньги просто так, построить для них дома и выплачивать субсидии, – это приведет к исчезновению культуры. «Без кочевья, – уверен Сэротэтто, – не будет гармонии жизни в этих местах». Все, что нужно коренным народам, – это возможность заниматься своим делом и помощь с организацией рынков сбыта.

Работая над фильмом, Круглов объехал всю Чукотку. «Что бросалось в глаза – это огромная разница между людьми, живущими в советских поселках, и людьми, живущими так же, как жили их предки, – рассказывает он. – Поселки производили тягостное впечатление – бедность, безысходность, алкоголизм. А когда ты попадал к оленеводам, – видел совершенно других людей! Здоровых, целе-устремленных, трезвых… Жизнь один на один с природой не терпит безалаберности».

Финальный эпизод фильма Леонид снимал недалеко от Анадыря – там, где Дежнёв сколотил состояние на добыче моржовой кости. Режиссер вспоминает: «Во время съемок наш проводник из чукчей заметил с осуждением: “Дежнёв герой, но моржового лежбища из-за него не стало. Как раз в те времена животных и истребили – то ли сам он, то ли те, кто пришел сразу за ним”». Великие открытия всегда несут за собой великие перемены. Мы не идеализируем прошлое, но его изучение помогает нам проследить его связь с нашим днем.