Немецкие базы, арктические робинзоны и польские моряки

О книге Владимира Сорокажердьева «Морские тайны и трагедии Севера. 1939–1945»

Изрезанные фьордами каменные сопки мурманских берегов видны издалека в Баренцевом море. Или наоборот. В здешних краях к холоду на земле привыкаешь, но стоит оказаться в соленой воде, как жизнь начинает покидать человека. Сборник мурманского краеведа и поэта Владимира Сорокажердьева «Морские тайны и трагедии Севера. 1939?1945» — это рассказы об эпизодах войны. О разламываемых торпедами кораблях, расстрелянных норвежских рыбаках, моряках, умирающих от цинги на необитаемом островке Надежда, что на Шпицбергене, и о немецкой базе на Кольской земле, открытой до войны. Сорокажердьев как автор строго документален, литературно силен и чужд пафосной стилистики.

Свинцовые небеса Кольского полуострова уже видели много зла, но немцы, с их отсутствием морали, превзошли всех. Госпитали, в дымящихся руинах Полярного и Мурманска, были забиты израненными, обмороженными и обгорелыми моряками, которые говорили на разных языках; а зенитчики оберегали их жизни от новых бомб, предназначенных для домов с красными крестами. Как-то здесь оказались десятки поляков — прорвавшийся из Англии эсминец «Гарланд» потерял практически всю команду, чтобы доставить «ленд-лиз». Но еще недавно в Баренцевом море немцы были гостями; однажды они привели в мурманский рейд захваченный американский пароход «Сити оф Флинт», а советский ледокол провел к Берингову проливу крейсер «Комет» — он будет пиратствовать в Тихом океане. И в губе Западная Лица действовала их «База Норд», где заправлялись гитлеровские ВМС, оперирующие в Атлантике.

Историю войны в северных морях бессмысленно корректировали советские журналисты и разбавляли абсурдом беллетристы, как Валентин Пикуль. Так спустя годы родились мифы о том, как «открыл» по врагу огонь стремительно тонущий сторожевик «Туман», и об «успешном» торпедировании линкора «Тирпиц». А на мотоботы норвежских рыбаков из Гриллефьорда, убитых и раненных экипажем подлодки «К-21», командиры в своих мемуарах «вывесили» флаги Третьего рейха. Сорокажердьев же скрупулезно реконструирует войну — он ищет живых людей, письма, годами сверяет все источники, часто противоречащие друг другу из-за человеческого фактора. Мурманский краевед, рожденный на Вятской земле, возвращает имена тех, кто не вернулся к причалам Заполярья. Впрочем, его «Морские тайны и трагедии Севера» так и остались локальной книгой, изданной малым тиражом.

Полярная ночь и мрачные весенние шторма еще давали надежду морякам, но бесконечный свет лета помогал охотиться оккупантам. Смерть в Арктике была, как правило, быстрой, и часто — в виду берегов Рыбачьего полуострова или Иоканьги (https://regnum.ru/news/society/2471046.html). Но те, кто остался на волнах в шлюпке или на обломках и не был добит немцами, потом неделями скитались по морю — мужчины и женщины, военные и гражданские моряки. Отморожение конечностей было частым явлением, а выживших, как часть экипажа транспорта «Декабрист», ждала цинга на необитаемых берегах, клыки белых медведей или вечный сон неподалеку от брошенной избы, полной консервов. А многие из тех, кому суждено было увидеть очищение Арктики от немцев, пускали корни на Мурманской земле. Погибшим в море памятники поставили на суше.

Источник: regnum.ru