Марс на Гавайях

Конспект статьи The Atlantic о проблемах, связанных с экспериментом имитации жизни на Марсе.

Во время полёта на Марс экипаж может столкнуться с множеством трудностей. Поэтому исследователи по всему миру уже не первый год устраивают эксперименты по имитации жизни на красной планете. HI-SEAS — как раз одна из таких миссий, она проходит на Гавайях, на северном склоне вулкана Мауна-Лоа. Программу поддерживают Гавайский университет и NASA.

За последние пять лет специалисты провели шесть опытов с целью понять, как люди поведут себя в той или иной ситуации во время настоящей миссии. Испытуемых помещали в геодезический купол вдали от цивилизации, максимально приблизив условия к марсианским — сублимированная еда, биотуалет, связь с «наземной» базой с двадцатиминутной задержкой. Даже выходить наружу без скафандра запрещено.

Обитаемый отсек довольно тесен. Площадь первого этажа, где расположились кухня, ванная, лаборатория и спортзал, всего 92 м?. Второй этаж в два раза меньше, там космонавты спят.

Когда засыпаешь, действительно кажется, что ты на другой планете.

Росс Локвуд — участница второй экспедиции HI-SEAS

HI-SEAS — прежде всего социальный эксперимент, участники в нём словно лабораторные крысы. Они носят на себе устройства, измеряющие жизненно важные показатели, активность, качество сна и заполняют бесчисленные анкеты о своём поведении и взаимодействии с другими членами группы. Кроме того, участники ведут дневник, где описывают свои чувства.

В феврале 2018 года к куполу на Мауна-Лоа направилась шестая экспедиция, на этот раз в команде в команде было четыре человека, хотя обычно в ней состоит шесть — двух участников сняли с испытаний перед самым началом.

Предполагаемая длина эксперимента составляла восемь месяцев, однако спустя четыре дня одного из членов команды забрали в больницу, а эксперимент свернули. Порой Земля находит способ разрушить нечёткую границу между имитацией и реальностью.

Начало эксперимента

Прибыв на место 15 февраля, команда попрощалась с исследователями и загрузила вещи в купол. Микаэла Мусилова, астробиолог из Словакии, описала свои первые впечатления от пребывания в модуле в интервьюведущим подкаста The Cosmic Shed: «Наш командир, помнится, процитировал первую фразу из "Марсианина" Энди Вейера: "Мы в глубокой заднице". Мы крепко обнялись, подумав, что справимся».

Почти сразу группа столкнулась с трудностями. Первые несколько дней выдались облачными. Различные системы модуля питает аккумулятор, который заряжается от солнечных панелей. Соответственно, в дождливую или облачную погоду их отдача уменьшается.

В таком случае экипаж надевает скафандры, выходит наружу и включает запасной генератор, работающий на пропане. И хотя центр поддержки миссии получает сообщения, когда системы жизнеобеспечения перестают работать должным образом, команда по большей части сама руководит использованием генератора.

Пока облака закрывали солнце, группа решила сократить потребление электричества — погасила свет, выдернула вилки приборов из розеток на кухне, не включала беговую дорожку. 19 февраля Лиза Стояновски, популяризатор науки из Австралии, проснувшись, обнаружила, что купол обесточен.

Стояновски вместе с другим членом команды начала готовиться к выходу на поверхность. Им предстояло добраться до генератора и включить его, а оставшаяся в модуле пара должна была переключить автоматы внутри отсека. Так источник питания от разряженных батарей переходил на генератор.

Выполнив задачу, Лиза вернулась в купол в приподнятом настроении. Однако её радость, похоже, не разделяли остальные. Должно быть, что-то не так, почувствовала она, — один из членов команды быстро стучал по клавиатуре, а второй побледнел. Они признались: их ударило током.

Такого в рамках эксперимента прежде не случалось. По словам Ким Бинстед, ведущего исследователя HI-SEAS, ранее испытуемые отделывались ушибами и ссадинами во время прогулок в скафандрах и бытовых занятий.

Последствия

Стояновски заподозрила: удар током случился из-за того, что на выключателях в модуле не было защитного кожуха. К тому времени одного из членов группы начало трясти. Его уложили на пол, накрыв одеялами.

Команда несколько раз позвонила на аварийный телефон, работавший без задержки, но ответа не было. Тогда командир миссии, Сокджин Хан, набрал 911, решив не вызывать скорую, а лишь спросить совет. Стояновски ошеломило решение капитана — ей казалось, непременно нужно вызвать врачей. Но если бы они приехали к куполу, эксперимент бы провалился.

Хан рассказал изданию, что большая часть важных решений — на его ответственности: «Принимая решение, я всегда учитывал мнение остальных членов команды». Во время происшествия Хан прислушался к голосу большинства, которое, включая и пострадавшего, было за то, чтобы сначала просто спросить совета врачей.

Я не помню, разделяла ли наше мнение Лиза, но она точно не высказывала протест. Я никогда не ставил чистоту эксперимента выше человеческой жизни.

Сокджин Хан

Во время подготовки к эксперименту участникам не раз говорили — их здоровье превыше всего. Главное безопасность. Но в равной степени важна и имитация. Никто из HI-SEAS не хочет ставить под удар результаты эксперимента, нарушив его.

Участники программы потратили слишком много времени и усилий, чтобы сдаваться раньше времени: Стояновски даже пришлось бросить работу. Однако это не первый случай, когда хрупкая «марсианская» реальность оказалась под угрозой.

Во время первой миссии один из членов команды нечаянно включил точку доступа в интернет, которая вмешалась в работу сети HI-SEAS, разорвав соединение между базой и командным центром. Сотруднику службы поддержки пришлось подниматься на гору и налаживать связь самостоятельно. При этом он был так близко к куполу, что слышал голоса членов группы. По завершении эксперимента они долго обсуждали сложившуюся ситуацию.

На второй миссии один из испытуемых решил сняться добровольно из-за хронической болезни. Остальные участники задумались: а что бы они сделали на Марсе. Поэтому команда притворилась, будто покинувший их коллега умер. Оставив его тело снаружи, на поверхности Марса, где ему не страшноразложение, они надеялись вернуть его на Землю для захоронения. На самом деле «погибший» встретился с медицинским персоналом, и его забрали.

Однако участники шестой миссии столкнулись с реальной опасностью. Пока группа пыталась выработать план действий, Стояновски начала опасаться за жизнь раненого. «Его состояние ухудшилось, — рассказывает Лиза, — затруднённое дыхание, боль под лопатками. Я, конечно, не доктор, но симптомы меня напугали. Мне казалось, у него случится сердечный приступ или что-то подобное». Команда прошла курс по оказанию первой помощи, но ситуация требовала более глубоких знаний.

Стояновски связалась с Бинстед и рассказала о случившемся. Доктор по-прежнему был недоступен. Бинстед посоветовала вновь позвонить 911. В этот раз команда вызвала скорую.

Всё время нам твердили: экстренные службы знают, кто мы и где находимся. Поэтому во время звонка сказала: «Меня зовут Лиза, я из проекта HI-SEAS. Не могли бы вы прислать к нам скорую?». В ответ я услышала: «Из какого проекта? Где вы?»

Лиза Стояновски

Звонок Стояновски приняли диспетчеры из округа Гавайи, но помощь направилась из другого места — военного гарнизона Похакулоа в 20 километрах от купола. Как и модуль, база изолирована от остального мира, но будучи довольно большой, она располагает пожарной частью и медиками.

«Тем утром нам поступил звонок — удар током, пострадавший в сознании, но дыхание затруднено и давление повышено, поэтому мы и отправили туда бригаду», — рассказывает Эрик Моллер, руководитель пожарной части гарнизона.

В ясный день дорога от военной базы до купола занимает 35–40 минут. Согласно документам, оказавшимися в распоряжении издания, врачи добрались до места за 43 минуты. По словам Стояновски, один из медиков позвонил им и сообщил, что машина потерялась.

Однако заместитель начальника гарнизона Грегори Флеминг не согласен с девушкой: «Наши парни постоянно спасают там потерявшихся туристов и поэтому хорошо знакомы с местностью». Также военные, добавляет издание, знали, что испытуемых беспокоить не стоит.

Моллер уточняет: «Врачи звонили в модуль, так как сомневались в условиях на дорогах, они не мощёные, но никто не потерялся. Кроме того, им на пути встретились ворота, замок на которых заклинило, поэтому экипаж задержался».

Когда бригада наконец прибыла, Стояновски направилась к выходу, чтобы встретить врачей. Хан остановил её, предупредив: имитация в таком случае будет нарушена. Стояновски не выдержала и выругалась.

Хан иначе описывает ситуацию: «Я хорошо помню: как минимум двое, включая меня, позвали Лизу по имени. Полномочия отчасти позволяли мне её успокоить — Лизу захватили эмоции — и дать ей хотя бы секунду на размышления».

Стояновски могла проигнорировать его слова. За каждым участником эксперимента закреплены определённые роли — командир, связист и так далее, — но подчиняться приказам необязательно. Команда на месте решает, как лучше организовать работу.

Тем не менее Лиза последовала просьбе Хана и не стала выходить наружу. Вместо этого в обитаемый отсек вошли врачи и забрали пострадавшего. В куполе повисла тишина.

На Земле

Уже на тренировочной базе Стояновски составила список, в котором выразила свои опасения на счёт безопасного пребывания в модуле, и отправила его Бинстед. Она хотела возобновить эксперимент после одобрения NASA и Гавайского университета.

Стояновски тоже планировала продолжить участие, если её замечания устранят. Ей нужны были гарантии, что похожего не повторится, но Бинстед не могла их дать, по крайней мере до начала расследования. Поэтому Стояновски решила покинуть проект.

Бинстед в беседе с The Atlantic указала на то, что она не может обсуждать детали дела до того, как свои расследования окончат NASA и университет. Мусилова, Хан и Калум Эрвье, четвёртый член команды, передали изданию совместное заявление, отказавшись от развёрнутого интервью. Они сослались на февральские пресс-релизы, в котором говорилось: одного из участников забрали в больницу и через несколько часов отпустили.

Стояновски говорит: команда поддержки миссии отнеслась к её решению уйти с пониманием, тогда как коллеги по куполу пытались отговорить её. Дело в следующем: уйди она, им бы тоже пришлось вернуться домой — протоколы HI-SEAS запрещают команды составом менее четырёх человек. Во-первых, данных в таком случае будет недостаточно, во-вторых — на поддержку систем обитаемого модуля требуется несколько пар рук.

Заменить Лизу было некем — эксперимент нацелен на изучение конкретной группы. Да и быстро найти кого-то, кто был бы готов отправиться на столь долгую миссию, почти невозможно. Не стоит забывать и про жёсткую долгую систему отбора.

Сейчас программа HI-SEAS приостановлена до тех пор, пока NASA и Гавайский университет не закончат расследования. Не исключено, что они придут к разным выводам. В худшем случае космическое агентство прекратит участие в программе, сильно себе навредив — миссий похожей длины NASA никогда не устраивало (самое длинное испытание составляло 45 дней). При этом HI-SEAS сможет продолжить исследования — проект ведут в основном волонтёры.

Отвечая на вопрос издательства, Лиза призналась: она не жалеет о решении покинуть миссию. «В каком-то смысле я рада, что всё сложилось именно так, — наш опыт обнажил все слабые точки системы. И если когда-то люди полетят на Марс, экипаж сможет уладить проблему, окажись он в такой ситуации», — считает Стояновски.

Во время миссии команде необходимо регулярно исследовать вулканическую поверхность в скафандрах. Чтобы подготовить участников, учёные организуют походы по пересечённой местности. Это хороший способ узнать испытуемых поближе. Но девяти дней, ровно столько продолжалась подготовка шестой миссии, явно недостаточно для путешествия на Марс. Команда для полёта, скорее всего, будет тренироваться месяцами или даже годами.

Обмен сообщениями с Землёй будет занимать 40 минут. В экстренной ситуации космонавты не смогут сидеть сложа руки, им придётся самостоятельно принимать решения. И нет никакой гарантии, что они не возьмут дело в свои руки. Невозможно запереть эмоции людей в коробку, в человеке слишком много переменных. По этой причине важно наладить общение не только внутри группы, но и команды с Землёй.

Если экипаж выйдет из-под контроля, люди на Земле могут об этом и не узнать. Поэтому слежка за участниками миссии, возможно, необходима, считает Соня Шмер-Галундер. В рамках HI-SEAS она занималась разработкой методов предсказания психического здоровья команды и её членов.

«Не мне решать, где проходит граница приватности. Очевидно, нужно иметь возможность сняться с миссии и иметь личное пространство. Этично ли это?» — задаётся вопросом Шмер-Галундер. — Если уж люди подают заявки на участие в полёте на Марс, думаю, всё должно быть сделано для того, чтобы вернуть команду обратно в целости и сохранности. Вступая в ряды испытуемых, вы почти отказываетесь от личной жизни. Вы становитесь инструментом, который посылают на другую планету».

Источник: m.vk.com