Все последние события из жизни вулканологов, сейсмологов
Японцев, Американцев и прочих несчастных, которым повезло родиться, жить
и умереть в зоне сейсмической активности

Стихия

Землетрясение, Извержения вулканов, Ледяной дождь, Лесные пожары, Ливни, Наводнения, Огненный смерч, Паводок, Смерчи (Торнадо), Тайфуны, Тектонический разлом, Ураганы, Цунами, град, ледоход

Вулканы

Авачинский, Асо, Безымянный, Везувий, Йеллоустоун, Кампи Флегрей, Карангетанг, Килауэа, Ключевская Сопка, Мерапи, Мон-Пеле, Невадос-де-Чильян, Питон-де-ла-Фурнез, Сабанкая, Тавурвур, Толбачик, Фуэго, Хурикес, Шивелуч, Этна

Тайфуны

Тайфун Нору

Наводнения

Наводнение в Приморье

Районы вулканической активности

Вулканы Камчатки, Вулканы Мексики, Курилы

Грязевые вулканы и гейзеры

Локбатан

Природа

Вулканы, Изменение климата, Красота природы

Наука

Археология, Вулканология

Наша планета

Живая природа, Спасение животных

Ураганы

Тайфун Мэттью, Ураган Ирма, Ураган Харви, ураган Мария

Районы сейсмической активности

Землетрясение в Италии, Землетрясение в Китае, Землетрясение в Турции

Солнечная система

Венера, Марс, Меркурий, Планета Земля, Плутон, Сатурн, Юпитер

Космос

экзопланеты

Астрономические события

Лунное затмение, Метеориты, Противостояние Марса, Суперлуние

Антропогенные факторы

Климатическое оружие

Землетрясения

Прогноз землетрясений

2018-06-29 18:30

Заложники севера

"Арктика России не нужна! – почти кричит глава Диксона Павел Краус на собрании жителей поселка. Потом чуть-чуть остывает и добавляет: – Диксон стоит в программе развития после двадцатого года, никто от нас не отказывается".

Это собрание, прошедшее в мае, растянулось на два часа. Люди все пытались выяснить: когда в поселке будет нормальная жизнь – медицинская помощь, продукты, дороги, детские площадки, "коммуналка", транспорт. И почему вместо всего этого в Диксоне оказывается проще воплотить сомнительные многомиллиардные проекты.

"Здесь у половины жителей было по два высших образования"

Диксон, самый северный в мире населенный пункт из расположенных на материке, в 2015 году отметил столетие. Находится он на западной оконечности полуострова Таймыр и – практически буквально – на краю света и вдали от всех: до райцентра Дудинки – 650 км по воде, до Норильска воздухом – 526, до Хатанги – 750. До краевого центра, Красноярска – две с половиной тысячи километров.

Больше всего жителей в Диксоне было в середине 1980-х – около 5 тысяч человек. Сейчас вряд ли наберется и 500 – и это с учетом тех, кто работает здесь временно, военных, например. Местных осталось чуть больше 300 человек.

Обычный жилой дом в поселке Диксон
Обычный жилой дом в поселке Диксон

У поселка с совсем небольшим населением – богатая история. В 1915 году здесь открылась одна из первых российских арктических радиостанций. День, когда с нее был подан первый сигнал, 7 сентября, и принято считать днем основания Диксона.

Поселок – единственный воевавший во время Великой Отечественной войны в Красноярском крае – имеет звание "Населенного пункта воинской доблести": в 1942 году возле Диксона провалилась операция гитлеровского флота по уничтожению советских ледоколов.

Это все вранье, когда говорят, что Арктика осваивается, что сюда приезжают люди

Метеостанции, обсерватории, мощный морской порт и хороший аэропорт, военные и научные объекты – все это было в Диксоне. "Диксон считался самым образованным поселком в СССР: здесь у половины жителей было по два высших образования – это была элита страны. Практически все выпускники местной школы, одной из самых северных в мире, поступали в вузы, – рассказывает диксончанин Юрий Ахломов. – Сейчас люди, которые все еще живут в Диксоне, – бывшие сотрудники тех предприятий, которые в большинстве своем уничтожены".

– Мне по работе приходится летать по близлежащим островам, поселкам. Арктика пуста. Это все вранье, когда говорят, что Арктика осваивается, что сюда приезжают люди. Есть военные объекты, о них говорить не будем. Но это все. Из 50 метеостанций, относящихся к Диксонской метеообсерватории, осталось четыре или пять, а самой обсерватории больше нет. То, как живут люди в поселке, – это просто позор, – говорит Юрий Ахломов.

Коммуникации в домах здесь изношены на 90%, сами дома заваливаются. Порывы труб, когда кипяток хлещет по улицам, – обычное дело.

На детской площадке из шлака с местной котельной покрытие сделали: играйте, ребятишки

– Канализация в поселке сейчас ни у кого на балансе не находится, денег, чтобы содержать ее, нет. Поэтому каждую зиму, которая у нас длится 9 месяцев, в Диксоне образуются огромные ледяные поля из… ну, характерного цвета, в общем, – рассказывает Ахломов. – А что касается ремонта теплотрасс, мэр нам недавно сообщил, что деньги ежегодно выделяют на ремонт от силы 100 метров труб. А у нас их больше двух километров. Аварийный резервуар не работает. Питьевой водоем загажен, туда мусор летит, дамбу на озере вот-вот прорвет. Установка по очистке воды была у нас поставлена по президентской программе – но она не работает, забивается постоянно. Дороги убитые. В Диксоне власти придумали, как их "благоустроить": засыпали угольным шлаком. И на детской площадке из шлака с местной котельной покрытие сделали: играйте, ребятишки.

Когда-то здесь была довольно большая больница, а сейчас остался один врач-терапевт и одно койко-место. Лаборатории в больнице нет – даже элементарные анализы сделать нельзя. Аппарата УЗИ нет. Есть рентген, но нет рентгенолога. Поэтому единственное, что может сделать врач в сложных случаях, – это позвонить в райбольницу в Дудинку и посоветоваться с коллегами: чем может болеть пациент. В экстренных случаях больных доставляют в Дудинку санрейсами. Но на северах нелетная погода не редкость, поэтому гарантий, что самолет или вертолет доберутся хотя бы в одну сторону, нет.

Александр Анисимов
Александр Анисимов

– После этой "оптимизации" здравоохранения все поселки – наш, Караул, Носок – прикрепили к дудинской больнице. Но если из Носка и Караула зимой можно туда по зимнику добраться, то от нас – только воздухом, а это больше полутысячи километров, – рассказывает житель Диксона Александр Анисимов. – В Дудинку летают и рожать, и лечиться, и зубы драть. Рожениц, ладно, на санрейсах доставляют. А зубы – дело другое. Тут уж за свой счет. 14 тысяч билет в одну сторону, 14 – в другую, да там надо где-то остановиться. Вот и получается, что выдернуть зуб тысяч под сорок выйдет.

Лечиться на Диксоне негде, а умрешь, так родные замучаются с похоронами. Такая ситуация сейчас во многих северных районах страны. Без медицинского заключения хоронить нельзя, а судмедэкспертов на Диксоне нет. Перевезти покойного в райцентр, а потом обратно – проблема.

– Мне самому однажды пришлось в этом участвовать: своими руками я переносил умершего товарища в ледник, в котором он, пока был жив, хранил рыбу и мясо. До разрешения проблемы, так сказать, – рассказывает Юрий Ахломов.

Говорят, что северные зарплаты большие. А на самом деле тут все просто на три-четыре ставки работают

А еще на Диксоне нет налоговой – чтобы разобраться со своими начислениями и долгами, люди тоже вынуждены ездить в Дудинку. Нет отделения Пенсионного фонда. Нет ЗАГСа. Нет СЭС – и потому иной раз в магазинах продаются продукты, просроченные в четыре раза. Кстати, цены на продукты в северном поселке зашкаливают: пакет молока – 300 рублей, картошка за кило – 300, помидоры зимой и до 700 за кило доходят. При этом огромные северные заработки на деле оказываются мифом.

Цены в местном магазине
Цены в местном магазине

– Вот говорят, что северные зарплаты большие. А на самом деле тут все просто на три-четыре ставки работают, – рассказывает Александр Анисимов. – Санитарки в больнице 18 тысяч получают, если кто-то 30–40 на двух работах – уже считается хорошо.

Пару лет назад в поселок прилетал бывший губернатор Красноярского края Толоконский. Часа два здесь пробыл и уехал, даже с людьми не поговорил. Зато, рассказывают местные, заявил: с такими деньгами, которые на вас тратятся, мне проще весь Диксон на Рублевку переселить. Речь шла о бюджете арктического поселка – 80 млн рублей в год.

– Восьмидесяти миллионов на поддержание жизни в Диксоне жалко, зато не жалко 1,2 млрд, то есть 15 его годовых бюджетов, на то, чтобы поселок убить, – говорит Юрий Ахломов.

Речь идет о финансировании проектов, которые активно обсуждаются в последнее время и стоимость которых перевалила за миллиард. Первый – "по очистке Арктики". Но не от мусора, который летит в водоем с питьевой водой, не от бочек с остатками ГСМ, потихоньку стекающими в море, не от угольного шлака на улицах. Не от последствий "деятельности" компании "ВостокУголь", которую уже оштрафовали на тот же миллиард за ущерб экологии и незаконную добычу. И не от строительства угольного терминала на территории Большого арктического заповедника.

Нарушение почвенного покрова тундры угледобывающими компаниями в охранной зоне питьевого водоёма
Нарушение почвенного покрова тундры угледобывающими компаниями в охранной зоне питьевого водоёма

Огромную сумму планируется потратить на снос старых зданий, история которых – это история Диксона. Здесь и первая радиостанция, которой 103 года, и вполне крепкие, красивые, построенные в середине прошлого столетия дома, и производственные здания. Сносить собирались и лодочную станцию, благодаря которой живет Диксон: рыбным промыслом люди в этих местах занимались и тогда, когда поселка еще не было. "Очистка Арктики" обернется уничтожением Арктики, говорят местные.

– При этом предполагается, что к "уборке Арктики" будут привлекать студентов-волонтеров из Красноярска. Только на авиабилеты для них уйдет порядка 15 млн рублей, – рассказывает Юрий Ахломов. – Раньше, вообще-то, этим местные школьники вполне успешно занимались, безо всяких там миллионов. Нет, все понятно: когда неизвестно, на что выделяются огромные деньги, украсть их легко. Бог с ним, пусть даже так. Но почему это делается за счет поселка, в котором жили мои деды и родители, в котором живу я? Почему я свою родину должен отдавать на откуп кому-то?

Если в Диксоне начнут строить набережную, значит, в стране точно полный п…ц наступил

– Я думаю, просто никому не нужно, чтобы люди жили здесь. Государству выгоднее построить в этих местах городок для вахтовиков, а постоянное население отправить отсюда побыстрее, – считает Александр Анисимов. – Нас пока в поселке держат, чтобы обозначить, что здесь российская территория. Как таковые мы не нужны.

И вот на этом фоне в Диксоне планируется еще один дорогой проект – строительство набережной. И именно с него, а вовсе не с решения других проблем, должна начаться подготовка поселка к его 110-летию.

– Набережная на 74-м градусе северной широты. На фоне лопнувшей канализации и мусора в питьевом озере. В местах, где мы в июне на снегоходах ездим. Для 300 жителей, – говорит Юрий Ахломов. – У нас люди говорят: если в Диксоне начнут строить набережную, значит, в стране точно полный п…ц наступил. Потому что это безумие.

Люди писали обращения с требованиями отмены сноса старых зданий и лодочной станции местным властям, в администрацию президента. Подписи под ними поставил почти весь поселок. Но из администрации президента обращения все равно возвращаются на районный и городской уровень.

Почему они не уезжают?

Это, наверное, самый частый вопрос, который задают о тех, кто живет в таких местах, как Диксон. Есть ведь субсидии по переселению с севера на юг – так зачем жить в суровом климате, тем более в таких условиях?

Юрий Ахломов
Юрий Ахломов

– Чтобы этой программой воспользоваться, нужен стаж работы на севере не меньше 15 лет. Я, например, под нее не попадаю – школу окончил в 2003 году, потом в вузе учился. А кроме того, сертификат дают всего на 1,1 миллиона рублей. Плюс, если переезжает семья, положены еще какие-то выплаты на каждого члена семьи. Вряд ли можно за миллион в Красноярске купить жилье, – говорит Юрий Ахломов.

– Если бы у людей была возможность уехать, они бы все уехали, – считает Александр Анисимов. – Но очередь на субсидии раньше была только по Диксону, а сейчас в нее объединили все поселки. У меня знакомый в 2007 году был в очереди 60-м, а сейчас – двухтысячный. А ему уже 52 года. Не знаю, когда дождется…

Вид на порт Диксон
Вид на порт Диксон

...У поселка Диксон две части – материковая и островная, между ними 1,5-километровый пролив. Все жители поселка сейчас на материке. А на острове – только Юрий Абайдуллин и его жена. Эту часть поселка закрыли в 2009 году. Закрыли – значит признали, что людей здесь больше нет. Дома, административные и технические здания с тех пор официально ничьи. Снабжать поселок продуктами, топливом, "коммуналкой" тоже не надо, раз там никто не живет.

Юрий Абайдуллин из закрывшейся части поселка переезжать отказался. В 2009-м, когда стало известно, что островную часть Диксона закроют, там еще оставалось человек сто – пара домов на улице Папанина. Потом на материковый Диксон перебрались и они. А Юрий вместе с женой и безработным парнем Пашей, которого Абайдуллины наняли помогать, начали строить дом. Семья в нем живет до сих пор.

– Ну а что, стройматериалов хватило – вон тут сколько домов бесхозных. В дом поставили печку – топим ее сейчас дровами или углем. По электричеству – я напрямую, без всяких коммунальщиков-посредников, заключил договор с энергетиками, так что свет есть, – рассказывает Юрий Абайдуллин. – Это вы еще не знаете, где я воду беру! – многозначительно продолжает он. Но где – не говорит.

В 2014 году на острове оборудовали станцию Гидромета. Сейчас Юрий работает там, семье предлагали перебраться в общежитие, где живут приезжие сотрудники. Но Абайдуллины отказались: "Одно дело – общага, другое – свой дом".

С семьей живут две собаки – Яна и Тиша. В апреле они спасли своего хозяина от белого медведя, забредшего в бывший поселок.

Тот самый белый медведь
Тот самый белый медведь

– Если бы они его не отогнали – мне хана. Они у меня оба натасканы на медведя. Раньше была у меня собака – как сын мне. Я ее в четырнадцатом году похоронил, как человека. А вскоре ко мне пришел желтенький песик, стал по пятам за мной ходить, прижился. Это и был Тишка. Сам выбрал меня. Вот он мастер с медведями воевать. А потом он и Яну научил, – рассказывает Абайдуллин.

На материковую часть поселка семья выбирается только за самым необходимым. Но даже с самым необходимым из-за высоких цен особо не разгуляешься. Абайдуллин получает на станции Гидромета 30 тысяч рублей (это на две ставки), плюс подрабатывает в аэропорту. Тяжело. Но уезжать с севера он не собирается.

Как говорится – вроде немцы не заходили, а война была

– Это сложно объяснить, – говорит Юрий. – Я здесь остался после армии. Сам я из Новосибирской области. Служил сначала в Норильске, а потом нас вдвоем с армейским другом в Диксон перевели. Когда мы в увольнение в Норильске ходили, я про норильчан думал: "Замороженные какие-то". А тут нам все улыбаются, здороваются, печеньем каким-то прямо на улице угощают – просто потому что мы солдатики. За мной здешний механик тогда понаблюдал и говорит: "Ну все, сейчас втянешься – останешься на севере". А мне тогда об этом даже дико было подумать: я и север! Но в итоге так и вышло, после дембеля я остался в Диксоне. А это уже двадцать лет. Пока на острове люди жили – мы были как одна семья. Я мог к соседу в любое время зайти и попросить: займи мне, допустим, сто тысяч. И он бы дал, даже не спросив, когда отдам. Ну и я ему так же. Все помогали друг другу. Я мог на работу на сутки уйти, дверь не запереть и точно знать, что дома увижу все таким, как было. Я своей настоящей родиной Диксон считаю.

Но потом Юрий называет и еще одну причину, почему он не перебирается на большую землю: ехать некуда.

– Я несколько раз ездил родителей проведать в свою деревню в Новосибирскую область. Честно сказать, был в шоке. Как говорится – вроде немцы не заходили, а война была. Все разрушено, все запущено. В конце 90-х там было три фермы на тысячу коров, сейчас вряд ли и сто голов осталось. Молодые уезжают в город – делать в селе нечего. Думаю, что и везде так. А в больших городах я после Диксона жить боюсь. Это ведь надо приспособиться, работу нужную там иметь, свою квартиру, – рассуждает Юрий.

Власти, что федеральные, что местные, он при этом не критикует, по крайней мере вслух. Но будущее Диксона, откуда не хочет уезжать, видит вполне четко:

– Да закроют его, как наш остров закрыли. Здесь люди не нужны. Очистят север от нас.

"Надежда умирает последней, а мы не собираемся"

Анатолий Бухта на Диксоне с 1981 года, приехал сюда по распределению после Ленинградского арктического училища. Затем окончил Российский гидрометеорологичекий университет, а после – Санкт-Петербургскую академию управления и экономики. Так что Анатолий Иванович как раз из той самой половины диксончан, у которых два высших образования. Бухта работал начальником гидрометеостанции, сейчас ему 58, он на пенсии. Пенсия – 21 тысяча. Говорит, хватает. В крайнем случае, можно и кашкой питаться, раз продукты дорогие. Уезжать не собирается. Чем заняться – находит. Было время, строил на острове церковь своими руками. Церковь сгорела. Сейчас он разводит арктический ботанический сад.

Браконьерят тут многие – это да. И выпивают – для молодежи это единственный досуг

– Мне нравится жить на Диксоне. Как говорится, времена не выбирают – надо вокруг себя обустраивать жизнь. Мне лично есть чем заняться, у меня свой сад, – говорит Анатолий Бухта. – А проблемы, недостатки, рвачи – они везде существуют. Мое мнение – Диксон выстоял. Был плохой период, в 90-е: все, что было у нас, стало никому не нужно. А сейчас все наладится. Только надо самим что-то делать. Захочешь применения силам – найдешь. Но я что-то тут стахановцев не вижу, как и Павлов Корчагиных. Браконьерят тут многие – это да. И выпивают – для молодежи это единственный досуг. А вот на что жалуются – не знаю. Вон, в соседних малых поселках – в них правда нечего делать. Там люди загибались, всех собак переели. Ну, дали им денег на переезд – чтобы до большого города доехали и там бомжами стали. А раз к нам сейчас приходят предприятия – значит, будет и развитие, лишь бы экологию не нарушали.

Анатолий Бухта
Анатолий Бухта

К местным властям, то есть к администрации Диксона, у Бухты претензий нет. Государственная поддержка, дотации из федерального центра – это дело другое, говорит он, эти деньги правительство обязательно должно выделять северянам.

– Я сам был руководителем, знаю, что всех проблем, какие есть, ты не решишь, хоть разбейся. Местные власти решают то, что могут решить, – говорит он. – Ну и людям самим шевелиться надо. Вот бочки с остатками ГСМ у моря – чтобы их убрать, не нужны ни миллиарды, ни волонтеры. Надо просто местным один раз нормально заплатить – и за сезон проблема решится. Ну, или субботник устроить. Вон, стоят пустые дома у нас в поселке – в них горы мусора. Его власти, что ли, туда набросали? Почему бы и самим его не убрать?

После общения с Павлом Краусом, главой Диксона, критиковать местные власти действительно не хочется. Краус говорит о поселке так, что понимаешь: тема для него больная. И еще чувствуется усталость, возможно, даже некоторая ожесточенность человека, которому приходится "воевать" и с начальниками, и со своими же жителями.

– Они думают, что у меня тут под столом печатный станок стоит, я деньги печатаю и всем раздаю. Ну да, конечно! У меня весь бюджет, 80 миллионов, до копейки расписан. В прошлом году удалось немного заработать на аренде земли – по закону пришлось 50 на 50 с районом поделиться. Все говорят про возрождение Диксона, а хоть бы копейку денег дали, – говорит Павел Краус. – Вот у меня человек умер в пятницу – сегодня вторник, я не могу его вывезти, а тут медэксперта нет. И цинка нету. И досок. И яму не выкопать – я на кладбище был, там все еще мерзлое. А человека-то хоронить надо. Я вот три года прошу компрессор – дайте, мы им хоть как-нибудь, пусть за два дня, выдолбим эту яму. И мне три года его из всех бюджетов вычеркивают. А жители пишут бумаги: сделайте на кладбище теплый туалет. Я там могилу не могу выкопать, а они мне про теплый туалет. Больные, что ли? Или на материке живут? У меня тут всех предприятий – больница, школа да пожарная часть, все на бюджете сидят, а не деньги приносят.

Про миллиардные мегапроекты по "очистке Арктики" и строительству набережной Павел Андреевич отзывается сдержанно: пока это разговоры, еще ни денег нет, ни документов. А когда речь заходит о будущем Диксона, сдержанность снова теряет.

Куча шлака, на заднем плане – Парк привидений
Куча шлака, на заднем плане – Парк привидений

– Если не нужен поселок – давайте переселим людей и забудем про него. Ведь сюда сейчас никакой Северный морской путь не заходит, ничего. Это в советское время все работало, порт пахал круглосуточно, до 40 морских судов стояло у нас в бухте. А сейчас ни одного, – говорит Краус. – И ни людей не вывезти, ни им ничего не завезти. Вся торговля у нас – два коммерсанта. Цены не регулируются: в Норильске пакет молока 80 рублей стоит, а у нас 300. Хочешь – можешь посмотреть на него. А главное, людям как отсюда летать? Вот нам поставили самолет два раза в неделю, а летает он один раз, в среду. А если непогода – так ни одного не полетит. Раньше-то еще хуже было – вообще непонятно как летал, пока я гендиректора той авиафирмы за шиворот не взял. Билеты, главное, продает, а летает как попало. И всё так – пока не тряхнешь как следует, толку нет.

Вообще, рассказывает Павел Краус, про ситуацию на Диксоне местная администрация "уже всем министрам понаписала". И отовсюду ответ: подождите, после 2020 года военные сюда зайдут, и все наладится. А до 2020-го что людям делать?

– Надо выживать как-то, 500 человек ведь здесь не бросишь, – говорит Краус. – Если будет финансирование, если будут работать аэропорт и морпорт, зайдут инвесторы, которые зарегистрируются здесь, в Диксоне, все будет нормально. Надежда умирает последней, а мы не собираемся.


Источник: www.sibreal.org