Новые даты Верхней пещеры Чжоукоудяня: когда здесь обитал китайский Homo sapiens?

Костные остатки H. sapiens были найдены при раскопках Верхней пещеры в 1930-х гг. Они исчезли таинственным образом вместе с черепами и костями более древнего “Пекинского человека” (Homo erectus) в конце 1941 г. в результате оккупации Пекина японской армией. К счастью, летом 1941 г. выдающийся антрополог Франц Вейденрейх (1873–1948), работавший тогда с материалами Чжоукоудяня, организовал изготовление муляжей всех антропологических находок этого уникального объекта. После окончания войны некоторое количество находок из Верхней пещеры (кости животных и муляжи черепов людей) было обнаружено в груде разновозрастных артефактов (от палеолита до бронзового века) и костей ископаемых и современных животных в одной из комнат Пекинского медицинского колледжа (Jia, Huang, 1990, p. 166, 187–189). В послевоенное время в Чжоукоудяне снова проводились раскопки, в ходе которых было найдено некоторое количество костей H. erectus, но в Верхней пещере было уже просто нечего изучать – отложения c артефактами и костями человека и животных были полностью выкопаны в 1933–1934 гг.

Естественно, что возраст сапиенсов из Верхней пещеры стал предметом изучения геохронологов. В 1970-х гг. китайская лаборатория получила 14С даты около 10 800 14С лет назад (л.н.) для костей из слоя 4 (где залегала основная часть черепов и костей человека) и около 18 900 л.н. для нижнего зала (подошва культурных отложений). По моему мнению, эти даты нельзя считать достоверными из-за неустоявшейся в те годы методики датирования костей. В 1980-х гг. в лаборатории Оксфордского университета (Великобритания) методом ускорительной масс-спектрометрии (УМС; английская аббревиатура – AMS) была получен ряд дополнительных 14С дат. Первая серия из пяти значений 14С возраста в интервале около 13 200–32 600 л.н. не была четко привязана к стратиграфии Верхней пещеры. Во второй серии из семи 14С дат (около 25 700–33 500 л.н.) определения возраста также не были строго скоррелированы с культурными слоями, хотя авторы и утверждают об этом (Hedges et al., 1992. P. 155).

Проблема, с которой столкнулись исследователи с момента отбора первых образцов чудом сохранившихся костей животных из Верхней пещеры Чжоукоудяня, состоит в отсутствии в документации раскопок 1930-х гг. данных о глубине залегания находок. На каждой кости написаны год и день отбора, и номер квадрата раскопа. Поскольку каждому квадрату соответствуют несколько слоев, установить, в каком конкретном слое залегал образец, невозможно; это признают авторы статьи (Li et al., in press. P. 3–4). К этому добавляется роющая деятельность гиен и других животных (например, грызунов), которая привела к нарушению исходной стратиграфии, что также отмечают авторы исследования. Они попытались определить номер культурного слоя, из которого отобрана кость, сопоставляя время находок костей человека (конкретный день и интервал в несколько дней до и после этого момента) и дату отбора кости из соседних квадратов. Проанализировав рабочие записи 1933–1934 гг., авторы составили план раскопа Верхней пещеры, на который нанесли все известные им находки. Исходя из этого, было отобрано 11 образцов костей животных (видовые определения не проводились).

Новые 14С даты самого позднего культурного слоя 1 Верхней пещеры находятся в интервале 29 980–30 440 л.н. Для наиболее интересных с точки зрения антропологии слоев 2 и 4 получены следующие даты: слой 2 – от 34 700 до 43 200 л.н.; слой 4 – от 30 010 до 40 400 л.н. Налицо некоторые несоответствия, которые авторы объясняют переотложением в результате деятельности животных (“биотурбация”) и неопределенностями с установлением номера культурного слоя по изложенной выше методике. Авторы принимают возраст слоя 4 Верхней пещеры Чжоукоудяня с тремя черепами и многочисленными костями H. sapiens как около 30 010–32 800 л.н. (или около 33 550–38 380 календарных лет назад).

Несколько натянутыми, по моему мнению, выглядят заявления авторов о том, что именно УМС датирование дает более надежные результаты по сравнению с обычным жидкостно-сцинтилляционным методом 14С датирования (см. Кузьмин, 2017. С. 154–156). Можно лишь отметить, что несколько тысяч образцов костей, датированных этим “традиционным” методом в российских лабораториях, дали весьма надежные результаты, достоверность которых была неоднократно проверена путем параллельного датирования в УМС лабораториях. Авторы также подчеркивают, что ультрафильтрация коллагена (в ходе которой исключаются молекулы с атомным весом менее 30 000 единиц) дает преимущество по сравнению с использованием “общего” коллагена. Этот вывод, на мой взгляд, несколько преувеличен, т.к. многолетняя практика датирования костей (особенно в лаборатории Геологического института РАН под руководством Л.Д. Сулержицкого) показала надежность возраста, получаемого по коллагену без разделения по атомному весу (см. Сулержицкий, 1997). Эти методические моменты важно отметить, т.к. многие археологи (в том числе российские) уверены в том, что УМС метод является “продвинутым”; на самом деле это не соответствует действительности.

Помимо публикации новых 14С дат, авторы пытаются “вписать” сапиенсов Верхней пещеры в контекст палеоантропологии и палеолитической археологии севера Евразии. Здесь, на мой взгляд, проявляются тенденции, характерные для китайских исследователей. Так, признается, что возраст самых ранних H. sapiens на юге Китая составляет около 70–120 тысяч лет, что, по моему мнению, есть искажение действительности – ни в одном из подобных случаев не доказано стратиграфическое соответствие находок сапиенсов и хронологической информации (см. анализ одной из таких работ).

Исходя из наличия украшений в Верхней пещере, авторы пытаются провести параллель с сибирскими стоянками начала позднего палеолита на Алтае, где также известны украшения, датированные около 43 000 л.н. (стоянка Кара-Бом). Факту наличия украшений в Верхней пещере придается большое значение; объявляется, что такие артефакты служили для понимания и обмена информацией между группами палеолитических охотников: “Система обмена требует, чтобы группы имели сходные элементы орнаментации, и сходные типы украшений должны содержать однотипную социальную информацию среди различных групп ... становится возможно для различных бродячих групп однозначно понимать друг друга и обмениваться информацией (The exchange system requires that the groups should have similar elements of ornamentation, and similar types of ornaments should contain homologous social information among the various groups. ... it is possible for different foraging groups to understand each other and exchange information unambiguously.) ” (Li et al., in press. P. 6). Натянутость и искусственность этих рассуждений очевидна.

Авторы делают вывод о том, что по нескольким показателям (украшения; 14С возраст; данные по древней ДНК скелета сапиенса из пещеры Тяньюань в комплексе Чжоукоудянь) люди из Верхней пещеры имеют сходство с палеолитическими обитателями западной Евразии (в первую очередь, Сибири). Из этого следуют другие выводы: сапиенсы попали в северный Китай по “сибирскому” пути в результате расселения современного человека в Евразии после 50 тыс. лет назад; наиболее достоверный возраст слоя 4 Верхней пещеры – около 32 800 л.н. (35 800–38 300 календарных лет назад); верхний предел возраста культурных слоев – около 30 000 л.н. (33 500–35 100 календарных лет назад). С этими заключениями в целом можно согласиться.

В заключение нужно напомнить читателю, что вопрос с происхождением китайских сапиенсов является для этой страны предметом государственной политики. Не только люди из Верхней пещеры, но и Пекинский человек (питекантроп), по мнению ряда китайских и натурализовавшихся американских археологов китайского происхождения, являются прямыми предками современной китайской (включая тибетцев!) нации (см. хороший обзор вопроса: Schlmalzer, 2008, pp. 257–268). Время от времени даже в англоязычных изданиях можно видеть вот такие супер-националистические пассажи: “В соответствии с моделью региональной эволюции оказывается, что Пекинский человек является одним из прямых, хотя и отдаленных, предков [китайской] нации (Within the framework of the regional evolutionary model, Peking Man appears to have been one of the direct, albeit remote, ancestors of the nation.)” (Liu, Chen, 2012. P. 15; cм. мою реакцию: здесь и здесь; Кузьмин, 2014). Поэтому только что опубликованные новые результаты 14С датирования костей из Верхней пещеры Чжоукоудяня можно считать вполне “умеренными”.

Автор: Я.В. Кузьмин

Источник: antropogenez.ru