Проклятье Святой земли. Ирод

Дворец Ирода Великого, тремя ярусами спускающийся по склону Масады, — творение царя, долгое время считавшегося злодеем, а ныне признанного великим архитектором. Воплощая свои замыслы с помощью римских строительных технологий, он создавал шедевры. Фото: Майкл Мелфорд

Священные руины. Спустя две с лишним тысячи лет после смерти Ирода камни, служившие основанием построенного им грандиозного храма, по-прежнему стоят в Иерусалиме. Площадь перед Стеной Плача всегда заполнена людьми, приходящими сюда с молитвами — в том числе и о восстановлении храма. Фото: Майкл Мелфорд

Святая святых. Построенный Иродом Второй Храм и площадь покоились на так называемом циклопическом основании, частью которого была нынешняя Стена Плача. Эта грандиозная конструкция вдвое увеличила размеры Храмовой горы. Фото: Чжан Хуннянь

Обновляя святилище на Храмовой горе, Ирод обратился за помощью к тысяче священников. Стены из полированного известняка, украшенные золотом, сияли на солнце. Ворота были декорированы резьбой. Фото: Майкл Мелфорд

Царская сцена. В Кесарии, портовом городе, возведенном Иродом для демонстрации богатства и величия, был театр, вмещавший три с половиной тысячи зрителей. Вблизи устроили глубоководную гавань. «Так царь, — пишет Иосиф Флавий, — победил саму природу». Фото: Майкл Мелфорд

Похороны царя. В погребальной процессии Ирода, как пишет Флавий, «не было упущено ничего, способного усилить ее великолепие». На золотых носилках, за которыми следовали родственники царя, сотни солдат и слуг, тело Ирода доставили к мавзолею, возведенному под высокими стенами дворца-крепости Иродиум. Фото: Чжан Хуннянь

Каменные блоки — нижние ряды кладки мавзолея. Фото: Майкл Мелфорд

Гробницу Ирода обнаружил израильский археолог Эхуд Нетцер. Он полагал, что царя Иудеи похоронили в дворцовом комплексе у подножия холма Иродиум, в тринадцати километрах к югу от Иерусалима. В 2007 году команда Нетцера обнаружила гробницу в более эффектном месте — посредине 91-метрового склона. Фото: Майкл Мелфорд

Фрагменты каменного саркофага из гробницы свели воедино в Еврейском университете в Иерусалиме. Нетцер уверен, что саркофаг принадлежит Ироду и был разбит около 64 года нашей эры еврейскими повстанцами, захватившими Иродиум. Фото: Майкл Мелфорд

Берег Мертвого моря. Покрытые кристаллами соли валуны лежат в насыщенных минералами водах. Здесь Ирод купался по предписанию врача. Царь страдал от лихорадки и зуда, его мучила боль. Лечение оказалось безуспешным, и страдающий паранойей Ирод хотел убить себя. Фото: Майкл Мелфорд

Огни Иерихона освещают фундамент бани в зимнем дворце Ирода — можно представить, какая роскошь царила здесь две тысячи лет назад. Здесь же в четвертом году до нашей эры великий строитель, деспот и гений, почитаемый и ненавидимый, скончался. Фото: Майкл Мелфорд

По библейскому преданию, Ирод — детоубийца и беспощадный деспот. Но новые сенсационные находки археологов говорят и о другом: царь Иудеи был талантливым строителем, одним из самых выдающихся правителей древности.

В тринадцати километрах к югу от Иерусалима, там, где у последних низкорослых оливковых рощ и каменистых полей начинается Иудейская пустыня, высится холм с крутыми склонами и срезанной верхушкой, делающей его похожим на небольшой вулкан. Это Иродиум, одно из выдающихся творений архитектуры древности, созданное Иродом Великим, царем Иудеи.

Ирод превратил обыкновенный скалистый пригорок в грандиозное сооружение из белоснежного камня и окружил его дворцами, прудами и висячими садами. Ирод — мудрый и щедрый правитель, блестящий военачальник и один из самых энергичных и ярких строителей Древнего мира — привел свою страну к процветанию и могуществу. Но в памяти поколений он остался как коварный и жестокий властитель из Евангелия от Матфея — злодей, приказавший истребить в Вифлееме всех младенцев мужского пола в безуспешной попытке уничтожить новорожденного Иисуса, дабы не сбылось пророчество, обещавшее, что Иисус станет Царем Иудейским.

В Средние века Ирод превратился, условно говоря, в прототип Антихриста. На иллюстрациях манускриптов и в скульптурных группах готических соборов его изображали среди горгулий, в ярости рвущим бороду и замахивающимся мечом на детей под коварные нашептывания Сатаны. Между тем можно почти со стопроцентной уверенностью утверждать: именно в этом преступлении, не зафиксированном ни в одном источнике, кроме Евангелия от Матфея, Ирод не виновен. Впрочем, людей, в том числе собственных родственников и детей, он и вправду убивал — его жертвами стали три сына, жена, многие приближенные. Ирод был противоречивой и сложной натурой, понять которую и сегодня непросто: в нем уживались одаренность и жестокость, он ценил художественную гармонию и сеял хаос.

Найденная в 2007 году гробница Ирода позволила лучше понять одного из самых загадочных персонажей древности, подтвердив: современники поклонялись Ироду и ненавидели его.

Последние полвека израильский археолог Эхуд Нетцер пытался представить истинного Ирода, личность которого запечатлена в камне. Он проводил раскопки, изучал дворцы, крепости, которые защищал царь, края, в которых он любил бывать. Иродиум — единственное сооружение из многочисленных грандиозных построек, возведенных Иродом Великим, которое получило его имя. Возможно, Ирод и любил его больше остальных своих творений. Здесь он упокоился в величественном мавзолее, когда завершился его земной путь, исполненный смелых поступков и кровавых деяний.

Местонахождение гробницы оставалось загадкой почти два тысячелетия, но в апреле 2007 года Нетцер и его коллеги из Еврейского университета обнаружили ее в верхней части склона Иродиума. Открытие позволило лучше понять одного из самых загадочных персонажей древности, подтвердив: современники поклонялись Ироду и ненавидели его.

Вокруг находки разгорелись политические страсти: о праве на артефакты заговорили палестинцы, а еврейские поселенцы заявили, что строительство гробницы на этом месте подтверждает справедливость их притязаний на Западный берег реки Иордан. Нетцер, за десятилетия работы в местах, связанных с именем Ирода, привыкший к помехам в виде войн, вторжений и восстаний, этому не удивился. На Святой земле археология может иметь не меньшее политическое значение, чем любая высшая власть, пусть даже царская.

Ирод родился в 73 году до нашей эры и вырос в Иудее — государстве в центре древней Палестины, раздираемом гражданской войной и зажатом между могущественными противниками. Династия Хасмонеев, семьдесят лет правившая Иудеей, была расколота ожесточенным соперничеством за трон между двумя братьями, Гирканом II и Аристобулом II. Царство было вовлечено в масштабную геополитическую борьбу между римлянами, подступавшими с севера и запада, и парфянами, давними врагами Рима, активизировавшимися на востоке. Отец Ирода, советник Гиркана и талантливый военачальник, выбрал союзниками римлян, которые изгнали Аристобула и возвели Гиркана на трон.

С раннего детства Ирод видел, какие блага приносит союз с Римской империей — хотя проримская политика тогда расценивалась как предательство еврейского народа. На протяжении всего своего правления Ирод старался примирить интересы Рима и своих подданных, ревностно отстаивавших политическую и религиозную независимость. Сохранять зыбкий баланс интересов ему было особенно сложно: мать Ирода была арабкой, а отец — идумеем (выходцем из народа, обитавшего к югу от Палестины). И хотя будущий царь был воспитан в иудейской вере, он не обладал социальным статусом, адекватным могущественным старым семействам Иерусалима, представители которых имели право занимать пост первосвященника (цари из династии Хасмонеев по традиции были и первосвященниками). Многие подданные считали Ирода чужаком, полукровкой, как писал его ранний биограф Иосиф Флавий, и продолжали бороться за восстановление хасмонейской теократии. В 43 году до нашей эры отца Ирода отравил подосланный Хасмонеями убийца. Три года спустя, когда в Иудею вторглись парфяне, сторонники Аристобула примкнули к нападавшим, свергли и изувечили Гиркана и приготовились разделаться с Иродом.

Перестраивая Второй Храм, Ирод заложил в основание колоссальные каменные блоки — некоторые весили по 600 тонн. Сохранившаяся часть этого сооружения, Стена Плача, остается одной из главных иудейских святынь.

В этот критический момент Ирод и обратился за помощью к римлянам. Под покровом ночи он бежал из Иерусалима со всей своей семьей в Масаду, где оставил близких, и позже, разбив парфян в отчаянной битве на том самом месте, где позже был построен Иродиум, отправился в Рим. Сенат, памятуя о его неизменной верности империи, объявил Ирода царем Иудеи. Из здания сената он вышел рука об руку с двумя наиболее могущественными мужами Рима: Марком Антонием, полководцем и оратором, который управлял восточной частью римских владений, и Октавианом, молодым патрицием, властвовавшим на западе. (Девятью годами позже Октавиан разобьет Антония и объединит империю под своей властью, приняв титул Августа.) Затем произошло событие, ставшее первым в ряду множества компромиссов, на которые Ироду пришлось пойти ради того, чтобы удержать власть: он возглавил процессию, направившуюся на Капитолий, в храм Юпитера, главное святилище Рима, где принес жертву языческим богам.

Теперь Ирод был царем, но свое царство ему еще предстояло отвоевать. Кровопролитная война продолжалась три года. Наконец в 37 году до нашей эры Ирод взял Иерусалим и полностью овладел Иудеей — по крайней мере в политическом плане. Чтобы укрепить свое социальное и религиозное реноме, он развелся с первой женой Дорис и женился на Мариамне из рода Хасмонеев. Однако Хасмонеи и после заключения этого брака представляли не меньшую угрозу, чем раньше. Два года спустя во время пасхальных празднований толпы верующих устроили восторженную встречу юному брату Мариамны, первосвященнику Второго Храма. Опасаясь, что этот молодой человек может стать претендентом на трон, Ирод приказал утопить его в бассейне своего дворца в Иерихоне.

Но тревожили Ирода не только Хасмонеи. С 42 по 31 год до нашей эры, когда Марк Антоний управлял восточной частью Римской империи, Ирод оставался его верным другом и союзником, несмотря на интриги тогдашней жены Антония, прекрасной египетской царицы Клеопатры, которая упрашивала своего ослепленного любовью мужа отрезать от Иудеи лакомые кусочки и присоединять их к Египту. Пыталась она соблазнить и самого Ирода, стойко отвергшего чары египетской прелестницы. В 31 году до нашей эры, после битвы при Акциуме, ситуация коренным образом изменилась. Разгромив войско Антония и Клеопатры, Октавиан стал первым римским императором.

Ирод пришел к Августу без короны. Понимая, что новый властитель припомнит ему долгую дружбу с Антонием, Ирод поспешил на остров Родос, где тогда находился император, но держался с царским достоинством. Вместо того чтобы постараться приуменьшить свою верность Антонию, он подчеркнул ее, пообещав служить новому повелителю с таким же усердием. Искренность и самообладание Ирода произвели на Октавиана столь сильное впечатление, что он утвердил его царем Иудеи, позже присоединив к его владениям новые территории. Август подчеркнул, что для человека, обладающего таким величием духа, как Ирод, столь небольшое царство, как Иудея, слишком мало.

За следующие два десятилетия процветания и относительно мирной жизни Ирод превратил свой двор в центр эллинистической и римской культуры, собрав выдающихся ученых, поэтов, художников и архитекторов Востока и Запада. В дни голода и стихийных бедствий он щедро помогал подданным, в том числе и за пределами Иудеи, в Греции и Малой Азии. (Граждане Олимпии были так благодарны Ироду за пожертвования, что избрали его агонотетом — распорядителем Олимпийских игр.) Помимо политики Ирод занимался строительством сооружений, поражающих масштабами и искусством архитектора. На северном побережье Иудеи не было ни одной глубоководной гавани, и он сам построил такую гавань в Кесарии.

Для сооружения циклопического волнореза из огромных блоков гидротехнического бетона были использованы новаторские строительные технологии. Так, северный дворец Ирода в Масаде раскинулся на трех узких террасах, каскадом спускающихся по головокружительно крутому склону, — благодаря такому расположению резиденция оказалась наполненной светом и воздухом и при этом неприступной. Перестраивая Второй Храм, Ирод заложил в основание колоссальные каменные блоки — некоторые весили по 600 тонн. Сохранившаяся часть этого сооружения, Стена Плача, остается одной из главных иудейских святынь. На этом же фундаменте стоит мечеть Купол Скалы — третье по значимости священное место мусульман.

За внешним великолепием и процветанием Иудеи при Ироде скрывался все усиливающийся разлад в его личной жизни. Как у многих других эллинистических правителей, у Ирода была большая и беспокойная семья: десять жен и более десятка детей, чьи постоянные интриги и заговоры усугубляли темные стороны его натуры. В 29 году до нашей эры, во время приступа яростной ревности, искусно спровоцированного его сестрой Саломеей, Ирод казнил свою любимую жену Мариамну. Несколько месяцев после казни он провел в глубочайшей депрессии, то и дело выкликая имя Мариамны, словно желая призвать ее дух с того света. Несколькими годами позже Ирод умертвил трех своих сыновей, обвинив их в заговоре с целью захвата власти, и шесть раз переписал завещание. Во время своей последней болезни Ирод продумал сценарий всенародного траура по себе. Солдаты получили приказ арестовать группу самых уважаемых граждан Иудеи и держать их на ипподроме в Иерихоне, дабы после кончины царя предать их смерти. (К счастью для арестованных, приказ Ирода не был выполнен.)

Последняя болезнь Ирода, как и вся его жизнь, была совершенно невероятной — если верить Иосифу Флавию, который перечисляет ее симптомы с плохо скрытым злорадством: внутренние боли и ощущение жжения, отеки ног, судороги, неутолимый голод, изъязвление толстой кишки, гниение гениталий, в которых якобы завелись черви, и затрудненное дыхание. Многие поколения ученых напрягали воображение, пытаясь определить, какой же болезнью страдал Ирод: назывались сифилис, диабет, приведший к циррозу печени, и хроническое заболевание почек, осложненное гангреной Фурнье. Однако царь Ирод, похоже, больше всего пострадал не от болезни, а от враждебности биографа. Перечисленные Флавием симптомы были обычным набором недугов, считавшихся признаком божьего гнева, и столетиями приписывались греческими и римскими историками дурным правителям.

Похороны царя были грандиозны. Тот же Флавий видит в них свидетельство уважения и даже почтения, с которым подданные относились к своему повелителю. В Иерихоне, где царь скончался в четвертом году до нашей эры, его тело положили на золотые носилки, усеянные драгоценными камнями и драпированные царским пурпуром, в правую руку вложили скипетр, а на голову возложили золотую корону. Вокруг носилок собрались вся многочисленная семья Ирода, войско в полном боевом облачении и пятьсот слуг и вольноотпущенников с пряностями в руках. Все вместе они провожали царя в последний путь: долгие сорок километров под палящим солнцем на юго-запад, к покрытому белоснежным камнем холму на краю пустыни. Там он и упокоился.

Через две тысячи лет после этого события холодным, ветреным февральским утром я приехал в Иродиум вместе с Эхудом Нетцером. Нетцер — плотно сложенный седовласый мужчина 74 лет с выдающимся подбородком и тонкими губами; лицо его выражает замкнутость и даже резкость, хотя время от времени суровость смягчается широкой улыбкой.

Мы припарковались у подножия холма, возле домов из шлакобетона, принадлежащих бедуинскому племени таамра, — у двухметрового знака, напоминающего, что закон запрещает входить сюда гражданам Израиля. «Раньше, бывало, я обедал и пил чай в гостях у местных жителей, — вспоминает Нетцер. — Дети из деревни приходили поиграть на раскопках. Первая интифада 1987 года многое изменила».

Ирод глубоко понимал архитектуру и принципы городского планирования, принимал активное участие в проектировании.

Работа Нетцера в Иродиуме, его карьера, да и вся жизнь пострадали от политики, насилия и войн. Он вырос в Иерусалиме, а в 1948 году его дом разрушила бомба, когда незадолго до провозглашения Государства Израиль арабы захватили восточную часть города. Нетцер получил архитектурное образование, но в 50-е годы, еще будучи студентом, начал во время летних каникул ездить в археологические экспедиции. Он продолжал заниматься архитектурой и археологией, организовывал экспедиции, используя навыки, полученные за время работы независимым архитектором, добывал деньги для раскопок, а когда не было возможности платить рабочим, привлекал студентов. Снаряжение он возил в автофургоне — четыре побитые тачки грузил в кузов, а пятую привязывал на крышу.

Археолог заинтересовался Иродом в 1963 году, когда служил специалистом по архитектуре в археологической экспедиции, проводившей важнейшие раскопки Масады — укрепленной резиденции, которую возвел царь Иудеи на верхушке столовой горы над Мертвым морем. В 1967-м в результате Шестидневной войны Израиль оккупировал Западный берег, и ряд мест, связанных с деятельностью Ирода, стал доступен израильским археологам. Нетцер сначала работал в двух самых интересных из них, Иерихоне и Иродиуме, а позже и в нескольких других. «Я обнаружил так много уникальных, но схожих между собой архитектурных композиций и решений, что пришел к заключению: все они принадлежат одному человеку. Ирод глубоко понимал архитектуру и принципы городского планирования, принимал активное участие в проектировании».

…Защищаясь от пронзительного ветра, Нетцер надвинул шляпу на глаза и повел меня в сторону от дороги, к раскопкам. Следующие несколько часов мы пробирались вверх по склону, там, где среди зарослей чертополоха и низких зеленых кустов пасутся козы и гигантские руины рассказывают историю о рае, построенном Иродом на краю пустыни, словно превратившем мираж в реальность.

Иродиум состоит из двух частей: Нижний Иродиум расположен у подножия холма и в начале склона (в свое время он был крупнейшей виллой Древнего мира) и Верхний — это возведенный на вершине величественный дворец-крепость; его массивная пятиэтажная Восточная башня лежит в руинах, но нетрудно представить, как выделялась она на горизонте.

«Иродиум — сложный объект: он находится на крутом склоне, имеет несколько уровней и включает в себя множество сооружений, — рассказывает Нетцер, пока мы взбираемся к Нижнему дворцу. — Это огромный четырехмерный пазл — да-да, именно четырехмерный, ведь время — тоже измерение». Неподалеку Нетцер показал мне котлован Большого бассейна, который они начали раскапывать в 1972 году — прямоугольную кирпичную чашу, окруженную изящной белокаменной колоннадой. Со временем стало ясно: когда-то это был плавательный бассейн размером почти с футбольное поле. Шли годы, и Нетцер постепенно складывал вместе кусочки иродиумского пазла, выдвигая и отвергая версии о том, для чего предназначались те или иные объекты, пока не удавалось найти для них идеальное место в общей картине комплекса. В нижней части Иродиума мы вышли на вырубленную в склоне плоскую террасу метров тридцать шириной и триста шестьдесят пять метров длиной. «Сначала мы думали, что это ипподром, — объясняет Нетцер. — Но потом решили, что площадка слишком узка для разворота колесниц, скорее всего, она служила для парадов, здесь же войска Ирода построились во время погребальной церемонии».

Архитектурное образование позволило Нетцеру различить на аэрофотоснимках точные оси симметрии, объединяющие здания Верхнего и Нижнего Иродиума. Одна ось шла с юга на север сквозь центр крепости на вершине и середину Нижнего дворца на склоне, а другая, расположенная к первой под углом примерно в 30 градусов, проходила посредине Восточной башни и Большого бассейна. Это означало, что Иродиум был построен по единому генеральному плану, который мог разработать сам Ирод. «Весьма вероятно, что Иродиум являлся воплощением представлений Ирода об идеальном городе, где регулярность планировки, роскошь зданий, колоннады и журчащая вода создают атмосферу мира и спокойствия, которой, возможно, ему не хватало в других местах», — считает археолог. Трудно поверить, что вся эта красота — творение человека, убившего свою жену и сыновей, пытавшего придворных и проводившего долгие месяцы в состоянии помутнения рассудка, когда он не мог даже толком разговаривать! В 1972 году, когда Нетцер начинал раскопки в Иродиуме, вопрос местонахождения гробницы Ирода его не очень интересовал. Но с годами эта гробница стала для него каким-то наваждением.

«Мы головы сломали, пытаясь разгадать эту загадку», — смеется археолог. В начале 2006 года, когда Нетцер и его коллеги вернулись в Иродиум после Второй интифады, он попытался найти новый подход к проблеме: «Я сказал себе: год за годом мы искали гробницу в Нижнем Иродиуме — нет ее там, и все. А что если поискать выше? » И археолог выбрал точку на верхней части склона, неподалеку от Восточной башни. Интуиция подсказала: неровность крепостной стены в этом месте может что-то скрывать.

Мы с Нетцером дошли до места, когда снизу, из деревни, послышался призыв муэдзина, напоминающего правоверным, что пришло время молитвы. Передо мной открылась прорытая в склоне холма траншея, обнажающая девятиметровую стену из известняковых блоков, таких светлых и с такими ровными краями, что казалось, будто стена только сейчас выросла из грубого склона. Яков Калман и Рой Порат, руководители археологической группы, вместе с другими работниками присели перекусить оливками, орехами кешью, маленькими белыми луковицами, хумусом и плотными карамельными финиками.

Весной 2007 года, через несколько месяцев после начала раскопок на новом месте, команде Нетцера стали попадаться изящно обработанные фрагменты некоего объекта, искусно высеченного из твердого розового известняка. На одном из фрагментов присутствовала декоративная розетка, часто встречающаяся на погребальных атрибутах. Порат отправил Нетцеру, в тот момент находившемуся дома, фотографии находок по электронной почте, задав провокационный вопрос: «А может, это саркофаг? »

27 апреля кирка обо что-то звякнула. Это был твердый и массивный предмет. Постепенно Порат расчистил три огромных блока из того сорта белого известняка, который называется мелеке (по-арабски — «царский»). «По превосходному качеству камня, тонкой резьбе и богатству декоративных деталей я сразу понял: это очень значимая находка, часть величественной постройки», — вспоминает Порат. Он сразу же позвонил Нетцеру. «Эхуд говорил буднично, деловым тоном, — рассказывает жена Нетцера Двора. — Он расспросил Роя об особенностях камня, согласился, что ничего подобного они в Иродиуме не находили, и под конец сказал: «Да, думаю, мы ее нашли». Но, едва повесив трубку, он взметнул руки вверх и заорал: «Йеш!», что значит «Да!» Он ни разу не употреблял прежде это словечко из молодежного сленга! Я никогда не видела его таким счастливым».

Нетцер и его коллеги полагают, что обнаруженный ими монумент некогда достигал в высоту 24 метров. Первый его этаж был кубическим, второй — цилиндрическим, а венчал сооружение острый и высокий, как церковный шпиль, купол. Поблизости вскоре нашли фрагменты двух других саркофагов, также покрытых изящной резьбой, но сделанных из менее качественного камня, а вместе с ними — несколько человеческих костей. К этому моменту не осталось уже практически никаких сомнений, что гробница Ирода наконец обнаружена.

Состояние фрагментов подтверждает: Ирода продолжали ненавидеть и после его смерти. Следы ударов молотом свидетельствуют о том, что саркофаги уничтожили намеренно. С изготовленным из розового известняка обошлись особенно жестоко, разбив на сотни кусков. Произошло это, по всей видимости, примерно через 70 лет после смерти Ирода, когда еврейские мятежники захватывали Иродиум в ходе двух быстротечных и закончившихся поражениями восстаний против римского владычества, названных Первой и Второй Иудейскими войнами. «Для них Ирод был коллаборационистом.

Он предал веру и политическую независимость евреев, — объяснил Нетцер. — Ими двигала не только жажда наживы. Это была месть».

После смерти Ирода для Иудеи настали не лучшие времена. Наследники промотали огромные богатства, разрушили религиозную и политическую гармонию.

Две недели археологи и его команда держали открытие в секрете. «Мне хотелось проверить все факты, прежде чем делать заявление: я знал, что гробница привлечет огромный интерес». И Нетцер оказался прав. Пресс-конференция 8 мая 2007 года имела политические последствия.

Глава еврейского поселения Гаш-Этцион, расположенного к югу от Иерусалима, заявил израильской военной радиостанции, что находка археологов явилась «новым доказательством связи между Гаш-Этционом, еврейским народом и Иерусалимом», и призвал объявить гробницу национальным и религиозным памятником. Власти Палестинской автономии, опасаясь, что находка может подкрепить претензии евреев на эти земли, высказали сомнение в том, что обнаружена гробница Ирода, и протестовали против перевозки открытых фрагментов из Иродиума (находящегося на Западном берегу Иордана под контролем палестинцев) на израильскую территорию. «Это воровство принадлежащих Палестине артефактов», — заявил газете Washington Post Набиль Хатиб, управляющий Вифлеемским районом в палестинской администрации.

И в довершение всего на раскопки вскоре нагрянули представители ультраортодоксальной организации «Атра-Кадиша», защищающей еврейские могилы от археологов и дорожных строителей. Они потребовали, чтобы команда Нетцера перезахоронила найденные кости, замуровав их в бетон. Пока отношения с «Атра-Кадишей» остаются мирными, однако эта организация может силой принудить археологов прекратить раскопки, которые, в понимании ее участников, являются продолжающимся осквернением еврейской могилы. Что ж, и через две тысячи лет после смерти Ирод по-прежнему остается мощной политической силой.

Ближе к вечеру мы с Нетцером добрались до крепости на вершине Иродиума. Похожее на кратер кольцо крепостных стен, лежащих в руинах, усиливало сходство холма с вулканом. Освещенный солнцем пустыни мир выглядел особенно контрастно.

Над нами прошли истребители F-16. Их было три, и летели они на бреющем полете, с ревом удаляясь в сторону голубой дымки Мертвого моря. А под нами стрелой пронесся сокол-сапсан, в бедуинской деревушке дети играли возле цистерны с водой, а в двух белых пикапах громкоговорители надрывались на арабском — шла торговля бананами и скупка металлолома. На вершинах к югу и западу виднелись еврейские поселения Текоа, Кфар Эльдар и Нокдим, чьи черепичные крыши и садовые участки теснились аккуратными, готовыми к обороне овалами — резкий контраст с гостеприимным размахом и гофрированным металлом арабских городков, минареты которых иглами торчат из окрестных холмов. К югу и востоку лежит пустыня: неприветливые Иудейские холмы и кроваво-красные Моавитские горы. На этой вздыбленной земле Ирод решил возвести город, дать ему свое имя, а на вершине построить гробницу.

«Я просто уверен: порой он хватался за голову и говорил: «Каким я был идиотом, когда сказал, что буду похоронен здесь!» — энергично восклицает Нетцер и продолжает: — Однако Ирод проявил себя как расчетливый организатор, он никогда не витал в облаках. Иродиум поражал не только красотой, но и безупречной организацией пространства. В городе было удобно жить».

Дела Ирода пережили его ненадолго. С его уходом из жизни для Иудеи настали не лучшие времена. Наследники промотали огромные богатства, разрушили религиозную и политическую гармонию, которую он так старательно пестовал. Спустя десять лет правления Иродова сына терпение римлян лопнуло, и они прислали в Иудею наместника — прокуратора (в начале 30-х годов нашей эры этот пост занимал Понтий Пилат). Евреи стали воспринимать римлян как угнетателей и подняли восстание.

Во время Первой иудейской войны в конце 60-х годов восставшие упорно оборонялись от римских легионов в Иродиуме и Масаде. В Иродиуме они осквернили гробницу Ирода, превратили триклиний, роскошную пиршественную залу, в синагогу и в конце концов сдались. Защитники Масады сражались до конца: когда стало ясно, что поражение неизбежно, они покончили с собой, не желая становиться рабами. Во время Второй иудейской войны обе крепости вновь были оплотом восставших. В Иродиуме они прорыли в холме систему туннелей, с помощью которых устраивали неожиданные атаки.

Иродиум и Масада, как и Иерусалимский храм, построенный Иродом, многое значат для израильтян. Воины, оборонявшие их, стали олицетворением мужества и верности религиозным идеалам. В день Тиша б’Аб, когда евреи скорбят о разрушении двух храмов, некоторые приходят молиться на вершину Иродиума. В Масаде устраивают ночные моления при свечах, празднуют бар-мицвы (день совершеннолетия) и производят военнослужащих в офицеры — а те при этом произносят: «Масада больше никогда не падет! »

И все же, сказал мне Нетцер, сегодня все больше израильтян считают самоубийственную отвагу защитников Масады бессмысленным фанатизмом. «Многие говорят, что им нужно было вести с римлянами переговоры, а не слепо сражаться до самой смерти». Похоже, союз Ирода с Римом, так долго казавшийся предательством, все больше начинает восприниматься как государственная мудрость.

Источник: www.nat-geo.ru