Бытует мнение, будто девочек больше интересует филология, а мальчиков — математика и естественные науки. Однако недавние исследования позволили выяснить, что это не так: девочки скорее усваивают стереотип, чем по-настоящему оказываются не готовы заниматься биологией или инженерией. T&P публикуют перевод статьи антрополога Университета штата Иллинойс Кейт Клэнси, которая рассказывает о том, как формируется гендерная дискриминация в области науки.
Когда речь заходит об ученых, особенно о тех, кто занимается технологиями и инженерией, можно услышать такие слова: «Они как мальчишки. Растут мальчики — растут и их машинки». И в этом нет ничего плохого, кроме одного слова: «мальчишки».
Вопреки распространенному мнению, девочки дошкольного и младшего школьного возраста сегодня зачастую немало знают о самых разных вещах из области науки: миграции птиц, размножении бабочек, 3D-принтерах и других тому подобных вещах. К сожалению, с возрастом это меняется: исследования показали, что в средней школе, когда у детей появляется гендерная идентичность, многие девочки начинают терять интерес к биологии, физике, химии и математике от того, что в их случае ими «не принято» заниматься. К старшей школе большинство учениц отказывается от уроков естественных наук или начинает обращать на них меньше внимания — несмотря на то, что, по данным тестов, девочки превосходят мальчиков в этой сфере.
В ходе полевых научных исследований и экспедиций специалисты женского пола часто сталкиваются с серьезными проблемами, включая сексуальное домогательство и сексуальное насилие
В университетах эта тенденция лишь нарастает: недавняя работа специалиста Американской ассоциации физической антропологии Дэниэла З. Гранспена показала, что на занятиях по биологии студенты мужского пола не только получают от товарищей более высокие вербальные оценки, но и постоянно сами недооценивают и принижают заслуги своих сокурсниц. Нам с коллегами — Джули Разенфорд, Робином Нельсоном и Кэти Хинде — в рамках собственной работы также удалось выяснить, что в ходе полевых научных исследований и экспедиций специалисты женского пола (и особенно это касается практиканток) удручающе часто сталкиваются с враждебным отношением коллег и серьезными проблемами, включая сексуальное домогательство и сексуальное насилие.
Биологическая антропология позволяет специалистам не только обдумывать и исследовать глубокие теоретические вопросы: например, что значит быть человеком или какие факторы окружающей среды запустили в нас наиболее интересные механизмы адаптации, — но и заниматься увлекательным ежедневным трудом: создавать курсы, собирать данные, работать в лаборатории и разрабатывать статистические модели, необходимые для того, чтобы все остальные занятия имели смысл. Когда у тебя такая профессия, в твоем университетском холодильнике всегда полно человеческой мочи и слюны, а на жестком диске хранятся гигабайты фотографий и схем строения уретры и яичников. Ты испытываешь восторг, когда выясняется, что можно купить новый ультразвуковой прибор или мультиплексер — устройство, которое позволяет студентам измерять уровень множества различных гормонов и определять присутствие биомаркеров в образцах. Ты определенно чувствуешь, что выросла — и выросли твои машинки.
Стереотип «мальчишки всегда остаются мальчишками», который дает мужчинам и мальчикам необоснованное оправдание для неприемлемого с точки зрения культуры поведения, намекает и на то, что ученые якобы занимаются наукой только ради собственного развлечения.
Так что когда в рамках научной радиопередачи я недавно в очередной раз услышала о «мальчиках и их машинках», я тут же начала искать в своих фотоальбомах снимки студенток и
По сути, каждый раз, когда мы навязываем гендерную составляющую каким-либо действиям или роли — и каждый раз, когда мы подкрепляем эту тенденцию — мы загоняем других людей и себя самих в искусственные рамки. «Мальчики и их машинки» — крайне примечательный стереотип, если речь о науке. Он не только напоминает о существовании фразы «мальчишки всегда остаются мальчишками», которая дает мужчинам и мальчикам необоснованное оправдание для неприемлемого с точки зрения культуры поведения, но и намекает на то, что ученые якобы занимаются наукой только ради собственного развлечения.
Люди, которые по-настоящему меняют окружающую реальность, несут ответственность и за создание общественной культуры в ее рамках.
Разумеется, большая часть ученых выбрала такую профессию потому, что им это нравится, — нравится быть любопытными первооткрывателями. И все же многие — а возможно и большинство — также работают в этой сфере, поскольку надеются, что смогут изменить к лучшему окружающий мир. Они хотят понять устройство Вселенной и своей планеты, найти общий язык с людьми, которые ее населяют, — поскольку именно наука делает информационный обмен осмысленным. Они хотят познакомить с наукой других, получив шанс разделить наслаждение открытиями с как можно большим числом людей. Хотят сделать технологии безопаснее, игры — интереснее, океаны — чище, а тела — более здоровыми.
Когда ученые и журналисты подкрепляют стереотипы вроде «растут мальчики — растут и их машинки», они позволяют ложным убеждениям заслонить значительную часть непростого труда, который их коллеги выполняют, стараясь расширить научные границы и сделать их содержимое более доступным. И главная проблема (как и преимущество) тут заключается в том, что люди, которые по-настоящему меняют окружающую реальность, несут ответственность и за создание общественной культуры в ее рамках. Вместо того, чтобы подкреплять стереотипы, таким людям давно пора ликвидировать их.
