ТИПОЛОГИЯ ГОРОДОВ ПОВОЛХОВЬЯ

Вопросы происхождения, экономической сущности и социальной типологии древнерусских городов имеют принципиальное значение для понимания многих общих вопросов истории Древней Руси.

Ладога и Новгород - два городских центра у устья и истока одной реки - Волхова - важнейшей магистрали, соединявшей Балтику через Неву и Ладожское озеро с внутренними районами Восточной Европы, находились всего лишь в 200-х км друг от друга и были объединены и своим географическим расположением и общими историческими судьбами, но при этом, отражали разные стадии и характер формирования городских поселений Древней Руси.

С первых публикаций Ладога по археологическим данным выступала как поселение более древнее, чем Новгород, ее материальная культура выглядела гораздо архаичнее и сопоставлялась не столько с развитыми средневековыми городами Руси, сколько с ее сельскими поселениями.

Эта разница раннего центра и развитого средневекового города, по мнению многих историков и археологов, отражала общую эволюцию древнерусской культуры и общества, разные ступени развития восточнославянского города.

Соответственно и места отводимые Ладоге и Новгороду в социальной структуре древнерусского общества были различными.

Ладога традиционно воспринималась, как дофеодальное, общинное славянское поселение с большесемейными домами, а Новгород, уже как феодальный город с княжеским детинцем-кремлем и примыкающим ремесленным и торговым посадом.

Обычным было и понимание Ладоги как непосредственного предшественника Новгорода, который, не исключалось, и получил свое название в сравнении с ней. (В.И. Равдоникас, Б.Д. Греков, М.Н. Тихомиров, А.В. Арциховский и других).

В 1970-е гг., по мере систематизации материалов раскопок Ладоги, приходе в науку нового поколения исследователей не отягощенного бременем наследия идеологической борьбы с норманизмом 1930-1950-х гг., и закреплении в историографии положения о том, что становление городов на Руси имеет определенные параллели в процессе их образования в Балтийском регионе, Ладога стала сопоставляться с так называемыми торгово-ремесленными центрами («протогородами», виками) Скандинавии, такими как Бирка, Рибе или Хедебю, и западнославянских земель.

Однако, воспринималась ли Ладога сугубо славянской «крестьянской» и «родоплеменной» или торгово-ремесленной и полиэтничной, она всегда рассматривалась как первая ступень в формировании города в сравнении с Новгородом.

«Археологическое открытие» Рюрикова городища (или точнее «Городища», как оно значится в письменных источниках, начиная с 1103 г.), реально состоявшееся в конце 1970-х годов, сразу осложнило привычные представления о развитии городской жизни в центре Северной Руси.

Между Ладогой и Новгородом как бы вклинился третий центр протогородского типа, и сразу стало ясно, что без определения соотношения Городища с обоими из них обойтись нельзя.

По мере накопления данных о материальной культуре древнейших слоев Рюрикова городища, все более явственной становилось ее отличие от культуры фиксируемой на самых ранних из исследованных участков собственно Новгорода (Неревский и Троицкий раскопы), прежде всего, по числу находок общебалтийских и скандинавских типов. Последние встречаются на территории города, но в несопоставимо меньшем количестве, чем на Городище, хотя их число в результате новых работ медленно пополняется.

Ни о какой «северной вуали» в культуре горожан говорить не приходится. Комментируя очевидные отличия Рюрикова городища и Новгорода в рассматриваемом отношении, следует учитывать два обстоятельства.

Во-первых, отчасти эти различия связаны с хронологией. Если на Рюриковом городище зафиксированы слои второй половины IX-X вв. и можно предполагать наличие и более ранних, то на территории собственно Новгорода слои X в., когда скандинавское влияние на Руси наиболее ярко проявлялось в материальной культуре, представлены лишь на нескольких раскопах, причем относятся они преимущественно ко второй половине - концу X в.

Во-вторых, в городе норманны, видимо, селились и останавливались не повсеместно, а в определенных кварталах и дворах, а поэтому в дальнейшем картина, наблюдаемая сейчас, может быть справедлива не для всех его частей.

Однако, даже принимая эти оговорки, различия Рюрикова городища и Новгорода по числу скандинавских находок слишком велики. Они несомненно объясняются, в первую очередь, разным социально-экономическим характером поселений, сменивших друг друга. Если Рюриково городище - это торгово-ремесленный и военно-административный центр международного плана с многоэтничным населением, во многом связанный с дальней торговлей, то поселения вокруг христианского комплекса - Софийского храма и епископского двора, это уже кварталы столицы северной части Русского государства, существовавшей за счет эксплуатации земледельческого населения Приильменья.

Если на Рюриковом городище скандинавы - княжеские дружинники, торговцы, ремесленники, частично жившие семьями, составляли значительную часть постоянного населения, то в Новгороде, судя по находкам, присутствие скандинавов улавливается не столь отчетливо, а письменные источники упоминают о них только как о торговцах, наемниках и опальных знатных изгнанниках при дворах князей, то есть как о людях для которых город был только временным пристанищем в поисках удачи и богатств или княжеской защиты.

По имеющимся археологическим материалам Рюриково городище предшествовало Новгороду, и городок в истоке Волхова в сравнении с поселками на его обоих берегах ниже по течению реки, где находился торг, епископский центр и первые христианские храмы, типологически отражают явления разных исторических эпох. Убеждение в ведущей роли Городища в районе истока Волхова в IX-X вв. опирается на выгоды его топографического расположения (первый холм на острове при входе в Волхов из Ильменя при раздвоении реки на рукава, то есть «запирающий» исток реки), хронологию слоев, облик материальной культуры и то значимое место, которое занимало Городище в политической жизни Новгорода уже в собственно древнерусское время, оставаясь княжеской резиденцией.

Возникновение Рюрикова городища, если теперь обратиться к Ладоге, несомненно хронологически позднее возникновения последней приблизительно на столетие, если опираться на имеющиеся сейчас материалы.

Жизнь обоих центров определялась расположением на значительной водной магистрали, торговлей, ремеслом и военным делом. Население также занималось сельским хозяйством, рыболовством, охотой, различными промыслами, которые составляли естественный «фон» почти каждого ранне-средневекового поселения.

Именно сходство Городища и Ладоги, при отличии от собственно средневекового Новгорода, бурно разросшегося в конце X в., в стороне от Городища, сразу привлекли наибольшее внимание исследователей. По существу на карте Восточной Европы, проявился ранее «неизвестный» центр городского типа, как бы параллельный Ладоге, но несколько более поздний. Рюриково городище стало постоянно рассматриваться в отечественной литературе в одном контексте с Ладогой, Гнездовым, Тимеревым и другими ранними поселениями Восточной Европы при обсуждении «норманской» проблемы, вопросов появления первых городов на Руси и их сравнения с городами Балтийского региона.

Однако, сейчас, после более чем двадцати лет систематических раскопок Городища, становится все более очевидным не только сходство, но и отличия Ладоги и Городища, как сходство и отличие Городища и собственно Новгорода, что в несколько ином ракурсе позволяет рассматривать эволюцию городской жизни в Поволховье.

По своему географическому положению Ладога открывала путь в глубину Восточноевропейского континента, но была лишена земледельческой округи. Известные памятники образуют не сельскохозяйственную зону примыкающую к Ладоге, как ее центру, а приречную агломерацию приуроченную к крупной водной артерии и ее опаснейшим участкам. Городище, напротив, располагалось в сгустке именно сельских славянских поселений, прежде всего, ильменского Поозерья - ядра будущей Новгородской земли, где находилось и главное языческое святилище ильменских славян - Перынь и куда сходились административные нити управления Приильменьем.

Ладога была основана на сравнительно низком месте правого берега Волхова и была лишена в ранний период своей истории каких-либо укреплений. В этом плане ее можно сравнивать с синхронными скандинавскими и западнославянскими центрами балтийского региона, постоянная жизнь на многих из которых не замирала, но для нее были характерны сезонные пики активности и относительного затишья. Топографическая структура «Рюрикова» городища сугубо восточноевропейская и отличная от скандинавской модели. Поселение имело двухчастную структуру и состояло из укрепленной площадки на вершине холма и примыкавшей к ней неукрепленной части, которая располагалась как по гребню возвышенности, так и на самом низменном мысу.

Скандинавские и общебалтийские элементы в материальной культуре Ладоги присутствуют с ее древнейших слоев, то есть с середины VIII в. Они представлены многочисленными предметами быта (гребни фризского типа, кожаная обувь северного облика, ножи скандинавского типа, деревянные игрушечные мечи и др.), свидетельствами ремесла (глиняные грузила от вертикальных ткацких станков, ремесленные мастерские с наборами различных инструментов и т.д.). При этом обращает на себя внимание единичность находок бронзовых украшений и предметов вооружения.

Все эти северные элементы присутствуют, наряду с изделиями поступившими с востока, с вещами славяно-балтского и финского облика. Ладога VIII-X вв. дает пример комплексного торгово-ремесленного поселения, при важнейшей водной артерии, выполнявшего роль промежуточного/посреднического центра между регионом Балтики и внутренними районами Восточной Европы, где кончались традиции морского судоходства и начинался многотрудный путь по рекам через пороги и волоки.

В отношении Рюрикова городища наблюдается иная картина. Многие элементы его культуры аналогичны ладожским (лепная керамика, глиняные диски, гребни разных типов, бусы, весовые гирьки и проч.), есть следы дальней торговли и ремесленного производства. Однако гораздо ярче, чем в Ладоге выступает комплекс скандинавской культуры, причем выраженной в многочисленных находках бронзовых украшений (различные типы фибул, подвесок, ладьевидные браслеты, шила с головками в виде головок мужчин, детали конской сбруи и пр.) и предметов культа (молоточки Тора, железные гривны, кресаловидные подвески, плоские кольца с надетыми маленькими колечками, амулеты и пр.), оружия (ланцетовидные наконечники стрел, наконечники ножен мечей, а судя по старым данным - вероятно, и сам меч).

По числу находок скандинавского круга древностей в культурных слоях поселений Рюриково городище и Гнездово на Днепре, являются самыми богатыми на территории Восточной Европы и непосредственно следуют за такими центрами самой Скандинавии, как Бирка и Хедебю. Очень рельефно выражен на Рюриковом городище комплекс находок, относящихся к мужскому костюму -19 кольцевидных булавок с длинной иглой, 26 подковообразных фибул IX-X вв. и другие детали. В целом, материальная культура Городища, судя по ее яркому северному компоненту, носит гораздо более выраженный воинский - «ДРУЖИННЫЙ» характер, чем культура Ладоги. Нельзя не отметить и определенную изысканность находок: к примеру, более половины всех обнаруженных кольцевидных булавок украшена звериным или плетеным орнаментом, в то время как даже в Скандинавии на поселениях ГОСПОДСТВУЮТ ПРОСТЫЕ ТИПЫ.

Археологические материалы и топографическое расположение подчеркивают различную социальную-экономическую ориентированность Ладоги и Рюрикова городища. Для Ладоги VIII в., как поселения, открывавшего, с одной стороны, путь в глубь континента, а, с другой стороны, выход к морю на первом месте была торгово-ремесленная деятельность и непосредственное обслуживание плаванья (ремонт судов, их оснащение, перегрузка товаров и т.д), то есть, прежде всего, обеспечение стабильного функционирования балтийско-волжского пути.

Именно поэтому она была устроена по принципу балтийских виков - низко у воды, при удобной бухте, которую образовывала р. Ладожка, без укреплений на начальном этапе, в отличие от поволховских городков, выполнявших главным образом функции обеспечения безопасности плаванья и располагавшихся на высоких речных террасах у наиболее важных участков пути (городище Любша - сторожевой форпост на подходе к ладожскому поселению; городище Новые Дубовики - перед волховскими порогами; городище Городище - перед пчевскими порогами).

Ладожский поселок отличался своими топографическими условиями и от всех поселений нижнего Поволховья конца I тыс. н. э., занимавших высокие террасы, что лишний раз подчеркивает специфичность его функций в микрорегионе.

Для Рюрикова городища середины IX в. на первый план вышли функции военно-административные, связанные с его ростом, как центра формирующейся новой территориальной общности, собственно «земли». Ремесло и торговля несомненно и здесь играли большое значение; они, а не сельское хозяйство, определяли облик поселка, но главное заключалось в том, что на нем был сосредоточен значительный воинский контингент, очевидно, включавший немало варягов, важнейшей задачей которого являлось не только обеспечение безопасности торгового пути, но и административный контроль обширных территорий Приильменья. Из тех погостов, которые княгиня Ольга устанавливала по Мете и Луге, включая в единое государственное устройство обширные территории, дани стекались к истоку Волхова, на Городище. Кстати, по своей топографии Рюриково городище напоминало не Ладогу, а те уже упомянутые поволховские городки на высоких террасах, приуроченные к сложным участкам водной магистрали.

По мере стабилизации государственной структуры, сложении новой экономической системы, опиравшейся на внутренние ресурсы общества, а не на внешние связи, при распространении христианства в конце X в. Городище уступило место собственно Новгороду, как центру уже иного порядка, в котором, однако, административные функции управления землей являлись ведущими, что и определяло его рост, как столицы новгородской земли, то есть по существу всей северной части Древнерусского государства.

Если коротко повторить схему становления городской жизни в Поволховье, то она следующая. Ладога возникает, как торгово-ремесленное поселение на балтийско-волжском пути, в месте, где сходились пути морского судоходства и движения по рекам Восточной Европы. По типу поселения она близка викам региона Балтики. Вдоль Волхова формируются городки у наиболее опасных, с точки зрения плаванья, и важных, с точки зрения контроля, участков пути. Один из подобных городков располагался в истоке Волхова - Рюриково городище. Его роль в Приильменье многократно усиливалась тем, что поселение оказалось в сгустке славянских земледельческих поселков, образовывавших ядро будущей Новгородской земли, и стало их центром.

На Рюриковом городище концентрировались социальные верхи местного общества со своим окружением и разношерстный контингент варягов (воины, ремесленники, торговцы). Всех их привлекало экономическое значение района и размещение здесь административных властей. Городище стало княжеской резиденцией. Именно поэтому торгово-ремесленные функции поселения, в отличие от Ладоги, изначально не были доминирующими, а сопутствовали функциям военно-административным. Последние, по мере становления государственности, сложении единой территории Новгородской земли, стали определяющими для нового центра постепенно сложившего к рубежу X-XI вв. в 2-х км ниже по течению от Городища вокруг общегородского храма и епископского двора. Строительство Детинца и каменного Софийского собора в середине XI в. завершили этот процесс. К.А. Носов

Источник: ladogamuseum.com