Изотоп молчания

В ответ на устный запрос в красноярском управлении Роспотребнадзора заявили, что у них информации о превышении содержания рутения-106 нет. Однако в тот же день опубликовали на своем сайте сообщение «О выявлении рутения-106 на территории Красноярского края»:

«Проведен анализ зарегистрированных Росгидрометом уровней объемной активности рутения-106 в атмосферном воздухе в РФ в сентябре—октябре 2017 года. В результате установлено, что максимальные уровни объемной активности рутения-106 в атмосферном воздухе в 200 и более раз меньше допустимого уровня и не представляют угрозы для здоровья населения. Ситуация остается на контроле».

Из сообщения неясно, анализировали ли в Роспотребнадзоре и детальные показания датчиков, обнародованные ТВК, совпадают ли они с данными Росгидромета, или это его данные и есть. Ни одна открытая система мониторинга радиационной обстановки, куда я сунулся, искомой информации не дала: или пункты контроля не ведут наблюдения именно за выпадениями радионуклидов, или эти системы вовсе не работают, не выдавая совсем никаких данных. Вообще-то мониторят радиационную обстановку в крае несколько учреждений.

Позже ТВК показала краткое интервью ведущего специалиста красноярского Гидрометцентра Оксаны Сальниковой: «Обычно мы в пробах аэрозолей рутений не обнаруживаем, для нас он не характерен. У нас характерен бериллий, цезий — это естественное содержание наших территорий. Поскольку рутений-106 вдруг появился, мы измерили его концентрацию».

На сайте федерального НПО «Тайфун» (специализированного подразделения Росгидромета) бюллетень о радиационной обстановке в РФ за октябрь почему-то не открывается, но он есть в Единой госсистеме мониторинга радиационной обстановки. И в нем действительно приводятся данные о регистрации радиометрической лабораторией ФГБУ «Среднесибирское УГМС» рутения под Красноярском.

Левобережные Большая Мурта и Сухобузимское, где зарегистрировали рутений, находятся недалеко от Красноярска, а еще ближе они к закрытому городу Железногорску (ранее Красноярску-26, или «Девятке»), где несколько десятилетий на Горно-химическом комбинате (ГХК) три подземных реактора (ныне остановлены, первый запустили в 1958 году, последний остановили в 2010-м) нарабатывали оружейный плутоний для ядерных боеголовок. Кроме того, здесь работали и продолжают работать с ОЯТ (отработавшим ядерным топливом), доставленным с АЭС России, Украины и Болгарии. Вследствие этого подозрение об утечке радионуклидов могло бы пасть на ГХК, однако наличие изотопа рутения-106 для края действительно нехарактерно. По результатам многолетнего контроля в окрестностях ГХК его собственной Лабораторией радиоэкологического мониторинга в приземном слое атмосферы фиксируются другие техногенные радионуклиды: стронций-90, цезий-137, плутоний-239+240 (их объемная активность значительно ниже допустимых уровней). И, кстати, в Сухобузимском зарегистрирован 17—18 и 20—21 октября цезий-137.

Зона наблюдения ГХК — это: а) территория радиусом 20 км вокруг точки газо-аэрозольных выбросов и б) пойма Енисея на протяжении 1000 км от места сброса технологических вод комбината. В первой зоне расположено 12 селений (2,5 тыс. человек) и сам Железногорск (94 тыс. человек). Во второй зоне — на берегах Енисея — расположены города Енисейск (18 тыс. человек), Лесосибирск (60 тыс. человек), всего более 30 населенных пунктов. Почему включена пойма Енисея? Реакторы были проточные, вода для охлаждения забиралась из Енисея и туда же сливалась, как и сбросы радиохимического завода. Сейчас поступление в Енисей (и далее в Ледовитый океан) радионуклидов активационного характера прекращено. Но опасных зон на берегу ядерное военное производство своими как нормативными, так и не раз случавшимися аварийными выбросами оставило немало.

И помимо того есть еще 100-километровая от ГХК зона наблюдения за выпадениями радионуклидов. Это тоже осуществляет сам ГХК. В этой же зоне мониторят радиационную обстановку минприроды края, главное управление МЧС и оперативная группа радиационного мониторинга ФГБУ «Среднесибирское УГМС». В Большой Мурте и Сухобузимском у последнего учреждения — метеостанции. В общем, семь нянек…

Говорят: «А опасности не было, зачем сообщать?» Да это не вам — нам решать: интересно ли нам появление «нехарактерного» рутения, вот в чем штука.

Страну упорно кормят манной кашей и держат за детсад: ладно бы только боролись с нашими вредными привычками, запрещая казино и ограничивая продажу спиртного. Так нет, и архивы закрывают, и за нас пытаются решать, какое кино нам смотреть и в какой театр ходить. И кандидатов в мэры-губернаторы-президенты подбирают. Ну действительно, зачем вам знать о рутении?

Паника? Бросьте. Потому и рассказывал подробно о ГХК: 60 лет он под боком, а кроме гор оружейного плутония ведь у нас много чего еще! И вреднейшие заводы, и природные радиоактивные аномалии, и рудопроявления урана, и многочисленные глубинные разломы земной коры, облегчающие поступление радона к поверхности, и восемь участков подземных ядерных взрывов — севернее. У нас в воздухе вся таблица Менделеева. Как-то живем без паники. А вот то, что народ держат за дебилов — обижает. Вся эта рутениевая история — не о рутении: уже выяснили, что это не самое страшное из того, что вполне могло случиться, а о поведении Росатома и о власти в нештатной ситуации. Оно все то же, что в 1957-м и в 1986-м.

«Новая» получила копию письма от 1 декабря председателя красноярского отделения экологической фракции «Зеленая Россия» РОДП «Яблоко» и директора экологической организации «Плотина» Александра Колотова врио губернатора Уссу.

Колотов прямо указывает: такое положение дел, при котором красноярцы узнают о случившемся спустя почти два месяца и благодаря СМИ, а не системе оповещения госорганов, нарушает краевое законодательство.

«Помимо выпадения рутения-106, густонаселенные западные и южные районы Красноярского края подвергались техногенному радиоактивному загрязнению, связанному с испытаниями ядерного оружия на Семипалатинском полигоне. В настоящее время на территории Таймырского и Эвенкийского муниципальных районов во все возрастающих объемах проводятся геологоразведочные работы с использованием мощных радиоизотопных источников, а также сопровождающиеся извлечением из недр земли природных радионуклидов. Все это приводит к формированию техногенно измененного усиленного радиационного фона.

В то же время в Красноярском крае продолжают деятельность радиационно-опасные производства атомной отрасли (например, в Железногорске и Зеленогорске), на территории Железногорского Горно-химического комбината функционируют «мокрое» и «сухое» хранилища ОЯТ, готовится к вводу в промышленную эксплуатацию Опытно-демонстрационный центр (ОДЦ) по переработке ОЯТ, начинается строительство подземной исследовательской лаборатории Национального оператора по обращению с радиоактивными отходами, после чего может быть принято решение о строительстве на территории края единственного на всю Россию пункта окончательного захоронения радиоактивных отходов 1-го и 2-го класса опасности.

Уверен, что в силу своей специфики, масштабности и долгосрочности угроз и последствий вопросы обеспечения радиационной безопасности населения Красноярского края должны рассматриваться в отдельном и особом порядке».

Колотов предлагает создать общественный совет по радиационной безопасности.

Об упомянутом ОДЦ по переработке отработавшего ядерного топлива — краеугольной для всего мира, важнейшей и потенциально чреватой многими неприятностями проблеме. По сообщениям с самого ГХК, он на днях уже приступил к пилотной переработке ОЯТ. Пусковой комплекс ОДЦ построен на изотопно-химическом заводе ГХК и запущен, он будет отрабатывать технологические режимы переработки ОЯТ в полупромышленном масштабе. Переход к промышленным масштабам планируется после 2020 года. На базе ОДЦ планируется создание завода РТ-2 (регенерации ОЯТ).

Что это значит? Ядерный топливный цикл замыкается, уран и плутоний выделяются, а уже из них изготавливают смешанное оксидное уран-плутониевое МОКС-топливо. На ГХК впервые в мире сосредотачивают сразу несколько ядерных переделов. Это вообще-то важнейшее событие для России, замкнутый цикл: это совершенно иная философия обращения со смертоносными веществами. То, впрочем, отдельная тема. Новые опасности. Нам бы с теми, что уже произошли, разобраться.

В телевыпуске новостей Озерска от 23 ноября, подготовленном совместно комбинатом «Маяк» и ПТО «Видеоканал», вслед за первым сюжетом — опровержением замдиректора «Маяка» Юрия Мокрова обвинений предприятия в загрязнении окружающей среды рутением-106: «этот рутений — транзитный», сразу идет победный рапорт о том, что на «Маяке» за 10,5 месяца на электропечи ЭП 500/5 остеклованы первые 50 млн кюри активности. (Это соответствует всей суммарной активности, выброшенной в результате Чернобыля.) И уже работают над концепцией нового комплекса остекловывания. Вот «Гринпис» России предполагает, что аварийный выброс рутения-106 произошел на комбинате «Маяк» и может быть связан с остекловыванием ОЯТ.

Существует еще одна версия странного разлета, пятнистости следов рутения-106 — это разрушение военного спутника.

С конца 80-х годов, в 90-е и еще самом начале нулевых красноярцы митинговали против завода РТ-2, пытались провести референдум против ввоза зарубежного ОЯТ, разбивали международный антиядерный лагерь. Теперь новость о запуске переработки ОЯТ абсолютно не заметили ни в Красноярске, ни в России. Народа хватает лишь на анекдоты: «Поправка в устав края: «…лиц, проживающих в радиусе 10 км от ГХК, следует называть «ваше сиятельство», проживающих в радиусе 100 км — «ваша светлость», а всех прочих красноярцев именовать с приставкой «фон».

Еще раз: ядерщики именно сейчас запускают в России революционные, нигде еще не опробованные технологии. А принципы работы с населением, вся система реагирования и оповещения — та же, что в 1957-м на «Маяке» и в 86-м в Чернобыле. Нам сообщают то и тогда, что и когда посчитают нужным.

комментарий

Александр Колотов

директор красноярской экологической организации «Плотина»

— История с рутением-106, мне кажется, должна заставить нас всех озираться в поисках машины времени. Что, правда, на дворе ХХI век? Точно не 1986 год, вы уверены? Совпадает ведь все: снова мы узнаем о радиоактивном загрязнении через «вражеские голоса» (теперь, правда, они официально именуются «иностранными агентами»), госструктуры снова категорически отрицают наличие каких-либо масштабных проблем с радиоактивными осадками в нашей стране. Но некоторое время спустя мы все равно узнаем, что радиоактивное загрязнение все же имело место на обширной территории не только за рубежом, но и в наших пределах.

Нам просто повезло, что в отличие от 1986-го концентрация радиоактивных осадков в 2017-м не представляла угрозы для здоровья. Но масштаб сокрытия информации о радиоактивном загрязнении в разных регионах страны вполне сопоставим с лучшими советскими образцами.Особо, конечно, интересна ситуация с обнаружением рутения-106 в Красноярском крае. Наш регион оказался последним, в отношении которого стало известно о том, что и здесь была зафиксирована аномально высокая концентрация этого нехарактерного для него радиоактивного изотопа.

Однако информацию о прошедшем рутениевом дожде мы услышали не от госорганов или представителей атомной отрасли, а из СМИ. То есть от жителей Красноярского края в течение двух месяцев скрывали сам факт выпадения радиоактивных осадков, зону их выпадения и их концентрацию. И это в регионе, где действуют радиационно-опасные объекты в до сих пор закрытых городах за колючей проволокой, куда эшелонами со всей страны везут отработанное ядерное топливо и где изучают возможность размещения в подземных шахтах единственного на всю Россию пункта окончательного захоронения радиоактивных отходов 1-го и 2-го класса опасности.

Судя по тому, что по итогам истории с рутением-106 ни один чиновник не пострадал — вряд ли. И это — главный повод для беспокойства: о реальной радиационной обстановке на территории своего проживания мы, как и в советские годы, не знаем практически ничего.