Ленинградская область. Земля древних курганов

Не каждый музей может себе позволить иметь собственную археологическую команду. Однако именно таков музей-усадьба Николая Рериха в Изваре под Петербургом. Здесь хранятся найденные в ходе экспедиций артефакты — их уже больше трех тысяч, со временем в музее планируется создать большую отдельную экспозицию. С тем чтобы она рассказала о том, какие народы здесь жили, чем занимались, как одевались, во что верили.

С руководителем экспедиции И.В. Стасюком пообщался корреспондент Санкт-Петербургских ведомостей С.Е. Глезеров.

— Иван Вадимович, вы, похоже, исполняете мечту Рериха, грезившего когда-то об археологическом музее.

— Можно и так сказать. Мы изучаем не только жизненный путь Николая Константиновича, его творчество, но и то, что сформировало его как личность. А это, как он сам говорил, древности и природа. Зимой — охота, летом — курганы.

Еще студентом Петербургского университета он вел раскопки в окрестностях усадьбы Извара, которая принадлежала его родителям. Наставником его в археологии был выдающийся ученый Александр Андреевич Спицын. Под его научным руководством Рерих раскопал на западе Петербургской губернии около полутора сотен средневековых захоронений и стал опытным полевым исследователем.

Окончив университет, Рерих читал лекции в Петербургском археологическом институте, возил студентов на практики, учил раскопкам курганов, возглавлял работу комиссии по созданию археологической карты Петербургской губернии...

Именно поэтому музей-усадьба Рериха в Изваре продолжает начатые им археологические исследования. Экспедиция как постоянно действующее подразделение сложилась в 2009 году и с этого времени функционирует непрерывно. Район нашей работы — Ижорское плато и течение реки Луги, то есть юго-западные районы Ленинградской области и Батецкий район Новгородчины.

— А что такое Ижорское плато?

— Это возвышенность к югу от Финского залива, примерно между Гатчиной и Кингисеппом. Отметки высот здесь 70 — 160 метров над уровнем моря. Это своего рода «остров» среди окрестных лесов и болот размером примерно 50 на 70 километров. Его территорию занимают северная половина Волосовского и южная Ломоносовского районов, северо-запад Гатчинского и восток Кингисеппского районов.

На плато дерново-карбонатные почвы, их называют «северные черноземы», они намного плодороднее наших обычных зональных подзолистых почв. Слышали про знаменитую волосовскую картошку? Вот откуда ее известность.

Подобную особенность почв люди заметили еще в глубокой древности. Первые поселения земледельцев появились тут более двух тысяч лет назад. Большинство исследователей сходятся во мнении, что это были древние прибалтийско-финские племена — предки эстонцев, финнов, води, ижоры. Позже в средневековых русских источниках их всех назовут чудью. Как они себя сами называли, мы не знаем...

Ижорское плато — достаточно плоская безводная равнина. В ее центральной части водоемов вообще нет, а реки берут начало только по окраинам. Естественно, люди там и селились, у воды. В районе нынешнего села Ополье (под Кингисеппом), нынешнего Копорья очаги расселения складывались еще на рубеже эр.

Практически единственное, что осталось нам от этих прибалтийско-финских народов, — каменные могильники. Они также распространены на территории Эстонии, севере Латвии, юго-западе Финляндии. На поверхности земли их сейчас почти не разглядеть: это едва заметные возвышения. Они очень сильно пострадали за много сотен лет, поскольку находятся в современных аграрных ландшафтах, по ним прошлась пахота.

Найти такие могильники можно только по случайным предметам, которые обнаруживаются на поверхности земли. Самые узнаваемые — из цветного металла. В основном фибулы, перстни, браслеты. Фибулы служили застежками верхней одежды — их носили и мужчины, и женщины. Перстни и браслеты — преимущественно женские украшения.

Судя по всему, племена, жившие здесь, были воинственными, поскольку в могильниках много оружейных находок. С кем они воевали — сложно сказать. Вероятнее всего, друг с другом. Очевидно, это были междоусобицы — клановые, общинные...

— Что нам дает подобное знание?

— «Удревнение» истории. Благодаря нашим находкам стали открываться неизвестные ранее далекие временные пласты. Еще в конце ХХ века считалось, что на Ижорском плато не было населения до прихода древнерусских крестьян в XII столетии. Сейчас в результате наших исследований стали известны следы более ранних эпох.

Например, в VIII — X веках на юге нынешней Ленинградской области, не затрагивая территории каменных могильников, распространяется культура длинных курганов. Это древние кладбища. И курганы действительно длинные. Самый большой — 120 метров. Это валообразные насыпи высотой несколько метров. В каждом по нескольку захоронений, причем такие курганы формировались на протяжении долгого времени, увеличиваясь с каждым последующим погребением.

Одни исследователи связывают появление длинных курганов с первой волной расселения славян, другие говорят о балтском или смешанном славяно-балтском населении. Но это гипотезы, и пока однозначного ответа нет. Так или иначе, на землях нашего региона длинные курганы и каменные могильники какое-то время сосуществовали рядом.

Что касается славян, то они на Ижорском плато появились в начале XII века. Откуда они пришли? Возможно, с верхнего течения реки Луги, может быть, с северных и восточных берегов Чудского озера. В любом случае — с территории новгородской земли. И если до славян очаги расселения на Ижорском плато были очень компактными, то в начале XII века древнерусское население заняло его практически полностью. По нашим оценкам, это был один из самых густонаселенных регионов не только в новгородской земле, но и вообще на территории средневековой Руси. Как жители обеспечивали себя водой? Умели строить колодцы — в центральной части Ижорского плато они были глубиной до тридцати метров.

Изучая расположение курганных могильников XII — XIII веков, мы видим, что они находятся вблизи практически всех современных деревень. Это значит, что поселения здесь были еще с тех давних времен. Это подтверждает и топонимика: названия, оканчивающиеся на «цы» и «чи», имеют древнерусское, новгородское происхождение.

По окраинам Ижорского плато достаточно много и прибалтийских названий. Но здесь наложилось несколько пластов, связанных с последующими волнами — ингерманландскими финнами, пришедшими сюда в XVII веке, эстонскими и латышскими колонистами в XIX веке...

По всей видимости, отношения между прибалтийско-финскими племенами и пришедшими сюда славянами складывались мирно. Местные народы стали испытывать мощное влияние русских городов, в первую очередь Новгорода. Находки археологов это четко фиксируют. Мы обнаруживаем здесь украшения, керамику из Новгорода. Очевидно, покупать их было проще, дешевле, чем изготавливать самим. Более того, местное население заимствует курганный русский погребальный обряд. Это свидетельствует уже о большом мировоззренческом сдвиге.

Формируется единая древнерусская культура новгородской земли, хотя этнические различия, своеобразие и этнографическая специфика отдельных территорий сохранялись еще несколько столетий...

— Известно, что у вас, археологов, «конкурентов» хватает. Вы работаете «по-белому», а есть и «черные» копатели...

— Да, вот и к раскопкам каменного могильника под Копорьем, которым мы занимались прошедшим летом, нас как раз и побудила активность «черных» копателей. Увы, это единственный способ уберечь небольшую сохранившуюся часть памятника от вандалов. Они разграбили захоронение и похитили из него почти все металлические изделия, бросив лишь обломки, которые не представляли для них ценности... Остались только фрагменты украшений и керамики. То есть то, что было брошено за ненадобностью.

На мой взгляд, проблема «черных» копателей для Ленинградской области носит характер просто катастрофы. В 1990 — 2000-е годы они устроили настоящий геноцид археологического наследия региона. Здесь известно около трех тысяч памятников археологии, и все они без исключения, в большей или меньшей степени, подверглись грабительским раскопкам. Одни были лишь слегка повреждены, другие претерпели серьезное разрушение. Некоторые памятники археологии уничтожены полностью, безвозвратно.

Кто бы ни были эти люди, с какими намерениями ни действовали — в любом случае они разрушают наше культурное наследие, уничтожают памятники. Если человек с металлоискателем извлекает из земли какой-то древний предмет — это как вырванные отдельные буквы из текста. Обратно в текст их уже не сложишь... «Черных» археологов сейчас развелось много, поскольку металлоискатели стали очень доступны. Копатели действуют просто как пылесосы, выметая весь металл без разбора...

— Куда уходят их находки?

— Что-то оседает в домашних коллекциях — есть такие любители. Они мотивируют это собственным увлечением. Те же, кто занят подобным делом ради наживы, несут найденное, обычно не самое ценное, например, на рынок около Удельной. Те предметы, что подороже, продают на закрытых от посторонних интернет-аукционах. Судя по тому, что подобным «бизнесом» занимаются многие, дело поставлено на поток — значит это приносит доход...

Я понимаю, что есть любители самостоятельно «покопать историю», но для них есть только два способа сделать это без вреда для самой истории и не нарушая закон. Работая, во-первых, в составе официальных поисковых отрядов — те, кто интересуется историй Великой Отечественной войны, и, во-вторых, в составе научной археологической экспедиции — те, кто увлечен более древними временами.

И поисковые отряды, и экспедиции активно привлекают волонтеров. Поэтому у всех добропорядочных любителей истории есть возможность прикоснуться к ней руками.

— Можно ли украденные находки вернуть в научный оборот, доказав, что они были взяты с каких-то конкретных памятников?

— Да, можно, но для этого нужно, чтобы в такую работу активно включались правоохранительные органы.

В 2013 году был принят федеральный закон, ужесточающий ответственность для копателей, и во многих регионах России он реально заработал: масштабы незаконных раскопок сократились в разы. В Татарстане, в Новгородской и Псковской областях правоохранительные органы эффективно борются с «черными» копателями, ловят их, изымают у них украденные предметы и возвращают их законному собственнику, коим в данном случае выступает государство.

Недавно в Пскове состоялась передача государству двух больших коллекций — из могильника Селище и из поселения Горожане. Совместными усилиями МВД и ФСБ удалось пресечь деятельность организованной группы «черных» копателей. Там полиция сотрудничает с археологами, которые выступают в качестве экспертов.

В Ленинградской области мы, к сожалению, на такой уровень взаимодействия выйти не можем. Почему — не могу сказать. С 2009 года наша экспедиция пытается наладить подобное сотрудничество, но подвижек нет. Действия правоохранителей, на наш взгляд, если и есть, то разовые и непоследовательные. Еще ни одно дело в Ленобласти, связанное с «черными» копателями, не было доведено до логического завершения.

Например, два года назад в Волосовском районе полиция с поличным задержала при разграблении курганов двух граждан. У них изъяли металлодетекторы, лопаты, находки, в курганах зафиксировали свежие ямы. Эксперты-археологи из Института истории материальной культуры РАН в соответствии со специальной методикой, прописанной в законе, оценили нанесенный государству ущерб. Он составил около 20 миллионов рублей. Но... несколько лет уголовное дело никто не заводил. Органы правопорядка не находили состава преступления. Затем областная прокуратура затребовала документы, потребовала дело возбудить. Это было сделано, но в итоге оно было приостановлено... Полиция утверждает, что не может доказать причастность подозреваемых. И это лишь один из эпизодов.

— Куда поступают находки, сделанные руководимой вами Ижорско-Лужской экспедицией?

— В фонд Музея-усадьбы Рериха в Изваре. У нас есть проект большой археологической экспозиции, о которой когда-то мечтал Николай Рерих. Мы хотим показать местные древности со времени каменного века до позднего Средневековья. В настоящее время такой экспозиции нет ни в области, ни в Петербурге. Материал ценный, интересный, редкий.

Дело только в помещении. В двухстах метрах от усадебного дома есть большое каменное здание Петербургской земледельческой колонии, построенное архитектором Яковлевым в начале ХХ века. Оно находится в оперативном управлении нашего музея, хотя и пустует с 1990-х годов. Часть дома, бывшую училищную церковь, занимает местный приход.

Дом в неплохом состоянии, но требует реставрации. Необходимо вставить окна, подвести коммуникации — электричество, отопление, починить полы. За последние годы сделали новую крышу, усилили фундаменты. Несмотря на нехватку средств и организационные сложности, проектирование реставрационных работ ведется.

О точных сроках пока говорить рано, но музей планирует в ближайшие годы ввести здание в эксплуатацию и начать готовить в нем новые экспозиции: археологическую и биологическую, ведь музей является также и памятником природы регионального значения.

Подготовил Сергей Глезеров,

Источник: spbvedomosti.ru