Камышовые джунгли России

Открытый в 1919-м Астраханский биосферный заповедник — один из старейших и самых экзотических природных объектов на территории страны. В основном его просторы — это заросшие тростником мелководья. В рамках Года экологии «Культура» продолжает знакомить своих читателей с наиболее интересными природоохранными зонами России.

«Здесь даже лучше, чем в дельте Нила, — нет крокодилов и змей. А разнообразие и богатство природы просто уникально», — восхищался волжскими плавнями знаменитый британский натуралист Джеральд Даррелл. С тех пор как он тут побывал, многое изменилось. И далеко не в лучшую сторону. 

По главной тропе

Мы ее теряем — такой вердикт в 1912 году вынес Борис Житков, русский зоолог, профессор Московского университета (его не стоит путать с известным прозаиком Борисом Степановичем Житковым, много писавший о природе). После ряда экспедиций в дельту Волги ученый указывал на то, что природные ресурсы великой русской реки эксплуатировались самым хищническим образом. Еще немного — и все, конец: не останется ни рыбы, ни птицы, ни зверя.

«И ладно бы только осетровых ловили. Ради всего одного пера, которое появляется у цапель в брачный период, истреблялись целые стада этих птиц. Его выдирали, тушку выбрасывали. А потом французские модницы ходили с эгретками. Впрочем, до революции ничего сделать не удалось, ведь при равнодушии властей уничтожались не только богатства Волги — доставалось всей стране. И только народная власть положила конец этой вакханалии», — объясняет заместитель директора по научной работе Астраханского ордена Трудового Красного Знамени государственного биосферного заповедника Кирилл Литвинов.

В 1935-м профессор Житков приехал сюда снова и с удовлетворением увидел, что природа под защитой работников заповедника полностью восстановилась. В реке вновь в изобилии плескалась рыба, над камышовыми зарослями носились тучи птиц, восстановились популяции кабанов, выдр и лис.

Экологическая тропа, которую в прошлом году открыли для туристов, именно потому так и называется — «Обретенная дельта». По площади четырех островков проложен настил: где-то — на сваях, где-то — на понтонах. Есть даже одна паромная переправа. Всего около двух километров, но на этом пути можно получить полную информацию о флоре и фауне волжских плавней. 

...Навстречу нам выбежал пушистый зверек с темным мехом, ему интересно и совсем не страшно. Это канадская норка, «вселенец» советских лет. Никому не мешает, занимает свою экологическую нишу и развлекает публику. А вот — полоз, настоящий удавчик в миниатюре, сидит на ветке прямо рядом с перилами. Он не ядовитый, опасных змей тут нет вовсе. Мы ему явно не нравимся, зеленый аспид трещит погремушкой на хвосте и делает бросок — как бы нападает. Ладно, не будем мешать — он у себя дома.

С мостков над водой можно понаблюдать, как судак охотится на мальков, среди коряг неспешно проходят караси и мечется плотва, оптимистично квакают лягушки. Временами над головой пролетают величественные, как бомбардировщики, гиганты-пеликаны и не уступающие им по размерам орланы-белохвосты. Из зарослей взмывают цапли самых разных видов, косит бусинками темных глаз каравайка — близкий родственник священного в древние времена египетского ибиса. Красота...

Через каждые несколько метров на «тропе» установлены плакаты, рассказывающие о местной живности и растительности, подробные, с качественными картинками и интересными текстами. А экскурсоводы проведут «практикум» на природе, расскажут и покажут уже на натуральных «экспонатах». Очень познавательно и полезно — в особенности для жителей городов, которые редко бывают на природе.

Со смотровой вышки, что стоит на самом краю тростниковых полей, открывается вид на настоящий птичий рай: здесь, на мелководье, кормятся и выводят птенцов сотни тысяч пернатых. Всего же ежегодно здесь находят пристанище миллионы особей.

«У нас, в дельте, — главный транзитный пункт для всех перелетных птиц. Лебеди, гуси, утки, другие виды прибывают именно сюда. Тут, по сути, «бутылочное горлышко» для орнитофауны России. Кто-то остается здесь до весны, особенно если зима не очень суровая, другие отдыхают и потом отправляются южнее. Вот здесь, на этой отмели, каждую осень собирается до 50 тысяч лебедей», — говорит кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Николай Гаврилов.

Николай Николаевич — старейший работник заповедника, более полувека отдавший изучению и защите природы. Его рассказы можно слушать часами: как в советское время для пернатых строили искусственные плавающие гнезда; про Брежнева, который приезжал в соседние охотхозяйства стрелять гусей; об огромных пятиметровых белугах... К сожалению, гуси, белуги и многое другое — уже в прошлом.

Здесь рыбы нет

Контрольный лов проводят в заповеднике раз в пару недель. Четыре сети в двух постоянных точках, потом — сортировка и учет добычи. Кирилл Литвинов измеряет, взвешивает и препарирует рыбу, я записываю данные в гроссбух — участвую в научной работе.

Улов совсем грустный — плотвички, окуни, карасики и один сом, точнее, сомик всего на 3,7 кг. Осетровых тут уже давно не видели, стало мало щук, судаков, а скоро пропадет и знаменитая волжская вобла.

«В этом году в период нереста воблы не было воды — энергетики накапливали ее в плотинах, боялись нехватки. Ведь никакого прогнозирования нынче нет, работают как при царе Горохе, вся советская гидрологическая система учета и контроля разрушена. Рыба отнерестилась где попало, в том числе там, где это нетипично. Но потом ГЭС стали сбрасывать излишнюю воду, причем холодную. В итоге икру частично смыло, а остальная погибла от холода. В общем, воблы больше не будет», — сетует Литвинов.

Браконьеров в дельте Волги теперь нет, но радоваться нечему — незаконный промысел стал нерентабелен. Статистика ученых — тому наглядное подтверждение.

«В 1990-е я работал в Рыбнадзоре, мы контролировали лов осетровых. Помню, за один заброс сетей тогда вытащили 1942 рыбины, причем товарные, недомерков отпускали, как и положено. А сейчас за месяц в сети попадается по три-четыре единицы, да и то небольшие. За последнюю четверть века осетровых практически помножили на ноль. Наши местные рыбоводные заводы должны ежегодно выпускать шесть миллионов мальков, но выдают только один миллион. Просто нет сырья для инкубаторов — икры», — объясняет работник заповедника Валерий Белов.

«Для того чтобы восстановиться после событий последних 25 лет, природе потребуется уже не менее века. И это при условии, что человек перестанет вредить, во что как-то не очень верится. Как видите, ситуация гораздо хуже той, что была сто лет назад, когда заповедник создавался. Ведь в начале ХХ столетия просто грабили природные ресурсы, а сейчас уничтожается еще и сама среда обитания. И никто за это не несет ответственности», — считает Николай Гаврилов.

Проблема в том, что по закону мальки рыб как бы «бесценны» — это не товарные биоресурсы, стоимость которых можно посчитать. Хотя методики оценки есть, они приняты во всем мире. Нужно просто перенять этот опыт и прописать в правовой базе РФ процедуру оценки ущерба природе. Однако пока об этом можно только мечтать — в дельте Волги в июле произошел второй мощнейший паводок, вызванный тем, что ГЭС после ливневых дождей в средней полосе избавляются от лишней воды. Все попытки согласовать графики поступления в реку кубокилометров влаги провалились, поэтому и лотосы зацвели позже, хотя им положено в июле. 

Нефтяные страсти

Однако все, сказанное выше, — мелочи по сравнению с надвигающейся «нефтяной опасностью». В регионе начинается масштабная добыча углеводородов, и не исключено, что в самом ближайшем будущем про рыбалку (да и просто туризм) в дельте Волги придется забыть навсегда.

Под Астраханью огромные залежи нефти, газа и газоконденсата. Об этом известно давно, с конца 40-х годов ХХ века.

«Я еще был мальчишкой, когда в самом центре города пробурили скважину, оттуда пошла нефть. Потом и газ нашли, но в промышленных масштабах добывать не стали — только немного, для местных нужд. Ведь в противном случае был бы нанесен колоссальный ущерб экологии региона. Да и на осетровых — в случае их рачительного использования — можно заработать куда больше, чем на нефти. Не случайно весь Северный Каспий в СССР был объявлен охранной зоной, где даже геологоразведка была запрещена. К природе тогда относились бережно», — возмущается Николай Гаврилов.

Одна буровая платформа высится в море, вторая гигантская конструкция строится в Астрахани, она почти готова. Скоро ее сплавят вниз по Волге и установят недалеко от границ заповедника. По мелководью уже проложены многочисленные нефтепроводы, создается и иная инфраструктура. Что будет завтра — здесь никто не знает. 

Туризм не для всех

Скверно пахнущая икра щуки от 2000 рублей за килограмм, копченая рыба «второй свежести» по заоблачным ценам — благодаря доверчивым гостям местные торговцы на астраханском базаре делают колоссальные сверхприбыли. Восемь–десять тысяч рублей в сутки — столько стоит номер на турбазах в окрестностях областного центра с рыбалкой, но без обедов-ужинов. Они, разумеется, оплачиваются отдельно.

Турбазы продаются за миллионы рублей. Но рынок этой недвижимости стоит, он практически мертвый — желающих прикупить бизнес вблизи нефтяных вышек нет. Так что первоначальную цену можно сбить в два-три раза — предприниматели стараются «зафиксировать прибыль» и выйти из дела любой ценой: будущее более чем туманно.

«Берите-берите, скоро тут и этого не будет», — мрачно пророчествует торгующий на Астраханском рынке мужичок полууголовного вида. У него есть все, но не на виду и не тут. Покупать что-либо у подобных деятелей не стоит, пытаться это вывезти — и подавно, даже если речь идет о каком-нибудь несчастном копченом судачке. А уж за осетрину и черную икру точно посадят. Покупателя, а не продавца. В аэропорту и на дорогах идет досмотр, поэтому во избежание проблем лучше возвращаться совсем пустым. Из Астрахани — без рыбы.

Уха из покупных сазанов, выращенных в соседнем прудовом хозяйстве, — сейчас туристов в заповеднике кормят только ею. Вкусно, но немного не то, ведь эта рыба питалась не естественными продуктами, а комбикормом. 

На фоне цен коммерческих баз отдыха в гостинице на территории заповедника — считай даром. Правда, за экскурсию на экологическую тропу придется отдать еще тысячу рублей, часовая водная прогулка на пятиместной лодке стоит столько же, более вместительная посудина — в два раза дороже. Трехразовое питание — от 1200 рублей с человека, обед — от 600 рублей. Трансфер из Астрахани — 2600 рублей за легковой автомобиль, 6000 рублей — за микроавтобус.

«У нас туризм не для всех, в 2016-м приняли 1127 посетителей, в этом году их будет примерно столько же. Да, недешево, но большой наплыв отдыхающих и не нужен, все-таки главная цель заповедника — сохранение природы, которая в регионе и так находится под сильным прессингом. Чем мы по возможности и занимаемся», — считает заместитель директора по экопросвещению Наталья Мех.

Во времена СССР тут было куда многолюднее, так что нагрузка на природу росла давно. К причалу на главной протоке ежедневно подходили «Ракеты», счет туристов шел на десятки тысяч. После 90-х восстановились не до конца: пока куплены два вместительных и комфортабельных тримарана, на них отдыхающих будут возить на лотосовые поля. Отремонтирован «Дом орнитолога», теперь это отличная гостиница со всеми удобствами. Вскоре на месте столовой, построенной еще в конце 30-х, появится новый современный пищеблок, в планах «реанимация» музея, безвременно помершего в 2000-х.

Для самих сотрудников заповедника тоже должны построить жилье взамен «раритетных» бревенчатых домиков, возведенных еще в 1936 году. Уже стоят две новые вышки, которые используются как для наблюдения за обитателями местной фауны, так и в противопожарных целях. Впрочем, и туристов туда пускают.

В животном мире тоже есть прибавления. Правда, возникли они сами по себе, без участия человека. Недавно видели барсуков, с начала 2000-х в заповеднике поселились шакалы, а буквально на днях фотоловушка зафиксировала крупных представителей кошачьих. Но не рыжих камышовых котов, а каких-то иных зверей — раза в два с лишним выше обычных Felis domesticus, да еще и пестро-серого окраса. Кто это такие — ученые теряются в догадках. Очень интересно.

В общем, сюда обязательно стоит приехать. Астраханский биосферный заповедник мог бы стать региональной или даже всероссийской туристической Меккой, ведь места тут уникальные. И существенно снизить стоимость его посещения — реально. Нужно немного — кусок территории, которой вокруг более чем достаточно (по большей части она совершенно бесхозная).

На участке в 7000 га ученые хотели бы разместить так называемый «биосферный полигон», где можно будет изучать воздействие туризма на природу. При этом охраняемая территория избавится от нагрузки в виде отдыхающих. Однако налицо извечный конфликт «федералов» (заповедник подчиняется Москве) и местных властей — землю не дают.

Более того, градус противостояния повышается. В отсутствие исчезнувших гусей областные власти внезапно разрешили охоту на лебедей, хотя орнитологи были категорически против. И теперь величественных птиц вовсю стреляют. Так, для забавы — мясо у лебедей жесткое, практически несъедобное. Пернатые прячутся на территории заповедника, они существа умные, знают, где безопасно.

Еще одна проблема — тростниковые пожары. Местные жители выжигают свои угодья, для того чтобы весной почерневшая земля быстрее оттаивала — действительно помогает. Однако огонь моментально перекидывается на все плавни, он распространяется с колоссальной скоростью, а реки ему не преграда. В советское время за палы сажали, а теперь делай, что хочешь. Попытки решить и эту проблему на уровне областной администрации также ни к чему не привели.

Впрочем, хватит о трудностях. В этом году сентябрь — самое подходящее время для посещения Астраханского биосферного заповедника. Потому что именно сейчас можно насладиться созерцанием цветущего лотоса и даже вдохнуть его волшебный аромат. Ведь только в дельте Волги этот цветок — настоящий, дикий, а не искусственно культивируемый. Недаром Джеральд Даррелл сравнивал великую русскую реку с Нилом — там тоже цветут лотосы. Но у нас все-таки лучше, да и нет опасности угодить крокодилам на обед.

Источник: portal-kultura.ru