Специальный репортаж: красота подо льдами Антарктиды

Если кому-то выпадает редкая возможность взглянуть на жизнь под ледяным континентом, счастливчику открывается яркий и красочный мир, где обитают не только пингвины и тюлени, но и другие, более экзотические животные.

Утром, когда мы прибываем на место, стартовав с Дюмон-д'Юрвиль, французской научной станции на Земле Адели в Восточной Антарктиде, нам приходится разбивать корку льда над просверленной накануне лункой. Лунка вырублена в трехметровой льдине. Нам еще не приходилось нырять, пробравшись через столь скромное отверстие. Я иду первым.

Отталкиваясь ладонями, коленями, пятками и ластами, преодолеваю этот тоннель и наконец погружаюсь в воду, смотрю вверх — и мне становится не по себе: лунка снова начала затягиваться льдом.

Нижняя поверхность льдин — это плотное месиво ледяных кристаллов, и мое погружение привело их в движение. Они стекаются к отверстию, будто их затягивает туда водоворотом. Когда приходит время подниматься, ледяная каша уже почти на метр заполнила лунку. Держась за страховочный канат, я пробираюсь вверх сантиметр за сантиметром, но тут мои плечи застревают. Внезапно ощущаю удар по голове — мой товарищ Седрик Жантиль, пытаясь откопать меня, случайно лопатой заехал по макушке. Наконец меня все же хватают за руки и вытаскивают наружу. Сегодняшнее погружение окончено — но впереди еще 31 попытка. Мы с Винсентом Мюнье, тоже фотографом, прибыли сюда по приглашению кинорежиссера Люка Жаке, который работает над сиквелом своего успешного проекта 2015 года — «Марша пингвинов». Пока Жаке снимает императорских пингвинов на видеокамеру, а Мюнье фотографирует их, моя команда запечатлевает на пленку существ, живущих подо льдом. Зимой лед покрывает море на сотню километров от берега, но мы прибыли сюда в октябре 2015-го, когда началась весна. 36 дней, пока лед ломается и отступает все ближе к берегу, мы будем нырять, погружаясь на 70-метровую глубину.

Чтобы облачиться в костюмы, нам требуется час. Когда мы наконец погружаемся в воду, на каждом из нас по 90 килограммов снаряжения.

Читать далее

Я десятки лет работал глубоководным фотографом: сначала в Средиземном море, где 30 лет назад научился нырять; потом, в поисках приключений, побывал и в других местах. Я опускался на глубину 120 метров у берегов ЮАР, чтобы заснять редких кистеперых рыб, проводил по 24 часа под водой во Французской Полинезии у острова Факарава, чтобы сфотографировать брачные игры огромных груперов. Но эта экспедиция на Южный полюс не похожа ни на одну из моих прежних поездок. Здесь мы будем нырять подо льды Антарктики глубже, чем кто-либо раньше, — причем в очень суровых условиях.

Дома, во Франции, мы потратили два года на подготовку. У меня на стене висит карта Земли Адели, и на ней я отметил места для погружения с разной глубиной — все они находились в радиусе десяти километров от станции Дюмон-д'Юрвиль. Мы работали с производителями гидрокостюмов, чтобы выявить уязвимости классических моделей. Температура воды должна была быть минус 1,8 градуса по Цельсию. Если бы наши костюмы не были водонепроницаемыми, мы бы погибли уже через 10 минут — а благодаря усовершенствованному оборудованию можем находиться под водой до пяти часов.

Подготовка к каждому погружению занимает немало времени. Если мы не можем найти лунки, которые проделали клыками и резцами тюлени Уэдделла, нам приходится прорубать их самим. Больше всего мы боимся потеряться и остаться подо льдом навсегда.

Поэтому и берем с собой желтый люминесцентный трос, по которому сможем вернуться назад. У наших костюмов четыре слоя: сначала идет термобелье, потом электроподогреваемая поддевка, толстая шерстяная прослойка и, наконец, водонепроницаемый неопрен сантиметровой толщины. В комплект также входят двухслойный капюшон, водонепроницаемые перчатки, подкладка с обогревом, ласты и 16-килограммовые утяжелители. Плюс две батареи для подогрева костюма, дыхательный аппарат, газовые баллоны, фотоаппаратура. На то, чтобы полностью экипироваться, нужен целый час.

…Когда мы уже были готовы упасть в ледяную воду, на каждом из нас было около 90 килограммов снаряжения. Мы будто заново учились нырять. Двигаться было ужасно тяжело, плавать — почти невозможно. Холод быстро лишает чувствительности несколько сантимет-ров открытой кожи у нас на щеках, а во время погружения проникает под костюмы и перчатки, обжигая все сильнее и сильнее. Становится совсем нестерпимо, но отступать нельзя.

Когда мы наконец выкарабкиваемся наружу, я неподвижно лежу на льду, не в силах снять снаряжение. Моя кожа сморщилась и затвердела, губы, ладони и ступни опухли и онемели. Когда тело начинает согреваться, а кровь — бежать быстрее, боль достигает пика. Еще четыре недели я не чувствую пальцев ног даже в тепле. Полностью мой организм восстановится лишь через семь месяцев после возвращения в Европу.

В самом начале весны освещение подо льдом приведет в восторг любого фотографа. В это время года, после долгой полярной ночи, микроскопический планктон еще не начал цвести, и вода прозрачна. Подо льдом она особенно чистая: там не так много частиц, рассеивающих свет. Проникая сюда через трещины и тюленьи лунки, этот скупой свет мягко, словно уличный фонарь, освещает подводный мир.

Холод лишает чувствительности кожу и проникает под костюмы и перчатки. Потребуется семь месяцев, чтобы мой организм восстановился.

В Восточной Антарктиде обитают всего несколько видов тюленей, пингвинов и других птиц, а наземных млекопитающих там нет вовсе. Можно было бы предположить, что морское дно тоже не порадует разнообразием. На самом же деле — там роскошный сад, причем с очень богатой историей.

Морская флора и фауна Антарктиды, после того как этот континент отделился от других и заледенел, оказалась изолирована от остальной планеты на миллионы лет. С того времени антарктическое циркумполярное течение несет воды с запада на восток вокруг континента, создавая резкий перепад температур — из-за этого морские животные не могли расширить свой ареал. Зато благодаря длительной изоляции появилось множество эндемичных видов морских обитателей.

На глубине 9?15 метров мы видим лес внушительных трехметровых бурых водорослей, спокойно колышущихся в воде. Еще глубже попадаются огромные морские звезды диаметром до 38 сантиметров — они куда внушительнее, чем обитающие в более теплых морях. Затем появляются гигантские морские пауки: членистоногие, как их наземные собратья, они встречаются во всех морях и океанах. Просто в теплых водах эти пауки маленькие, с тонкими лапками и почти не видны невооруженным глазом, здесь же, как и в Арктике, размер морских пауков может превышать 30 сантиметров.

Когда мы опускаемся на 50 метров, свет тускнеет, а бурые и другие водоросли — исчезают. Вместо них дно плотным ковром покрывают перистые колонии гидроидных кораллов и тысячи морских гребешков. При том, что морские гребешки вырастают всего до 10 сантимет-ров в длину, им может быть более 40 лет — в Антарктиде все растет медленно. На этой глубине мы также замечаем морские лилии: вот они ловят проплывающую мимо них пищу своими колышущимися в воде руками, число которых может достигать 20. А между ними лавируют похожие на жуков гигантские антарктические равноногие раки.

Гигантский равноногий рак похож на мокрицу — он так же сворачивается, когда ему грозит опасность — только длиной почти 12 сантиметров. Морские пауки — еще один пример загадочного «полярного гигантизма»: в других местах планеты они крошечные, но этот раскинул лапы на 18 сантиметров. Внушительная — более 30 сантиметров — морская звезда устроилась рядом с покрытой червями губкой.

На 70 метрах — предельная глубина нашего погружения — разнообразие видов самое большое. Перед нами предстают роговые кораллы, моллюски, мягкие кораллы, или альционарии, губки, маленькие рыбки, поражающие множеством разнообразных окрасок. Особенно впечатляют беспозвоночные, ведущие неподвижный образ жизни. Эти похожие на растения животные могут расти хоть и медленно, но, судя по всему, бесконечно — пока что-нибудь не нарушит их покой. Остается только гадать, как они отреагируют на потепление, которое принесут в их мир изменения климата.

По мере того как мы поднимаемся к поверхности, биоразнообразие становится все более скудным. Мелкие воды — не самая стабильная среда обитания: айсберги и льдины могут задеть дно, а сезонные замерзания и таяния создают сильные перепады уровня солености воды. Но интересного и здесь немало.

Фитопланктон, покрывающий лед снизу, раскрашивает его оттенками оранжевого, желтого и зеленого. Поверхность океана отсюда похожа на хаотичный лабиринт: слои льда находятся на разных уровнях, и мы медленно и осторожно проплываем под ними. Однажды, приближаясь к лунке, я увидел, что туда ныряют самка тюленя с детенышем. С какой же завистью я смотрел на то, как они без малейших усилий плавают в этом сказочном царстве!

На другой день, когда я изо всех сил старался «отвлечься» от холода, Жантиль обратил мое внимание на скопление крошечных, полупрозрачных актиний, свисающих с льдины. Они проникли на несколько сантиметров в твердый, как камень, лед, и их щупальца сияли в лучах солнца.

Я никогда и не слышал о таких животных. Они завораживают. Ученые на французской станции, посмотрев наши снимки, сказали, что видят таких актиний впервые. Мы было подумали, что открыли новый вид, но позже узнали, что исследователи, работающие в американском секторе, уже описали этих животных два года назад. Правда, основывались они на фотографиях и образцах, полученных с помощью дистанционно управляемого аппарата.

Вода подо льдами Антарктиды — словно недостижимый Эверест: очаровывающая, но настолько враждебная, что нужно очень хорошо подумать, хочешь ли ты туда. Условия слишком суровы. Но именно поэтому фотографии, снятые здесь, уникальны, а возможность сделать их и увидеть этот мир — бесценна.

Наше пребывание в Антарктике было таким насыщенным, работа — такой тяжелой и выматывающей, сон — таким глубоким, что для нас все слилось в одно долгое погружение длиной в 36 дней.

Одно из последних погружений мне особенно запомнилось, но не из-за диковинных животных, а из-за самого места. Дома, во Франции, глядя на карту, я мечтал о нем. Где в наше время на Земле можно оказаться в полном одиночестве? Где можно увидеть что-то, чего никто никогда раньше не видел? Я отметил на карте скалу Норсель, крошечный остров в 11 километ-рах от станции Дюмон-д'Юрвиль.

…Наш вертолет завис над этой скалой, со всех сторон окруженной глубоким — 180 метров! — морем. Ее вершина была покрыта льдом. Когда спустились вниз, мы оказались одни посреди океана и айсбергов. Нам выпала честь совершить погружение там, где еще никому не удавалось.

Источник: www.nat-geo.ru