Виктор Вахонеев: Период, когда можно было вывести археологические находки из тени, закончился

Заместитель директора Черноморского центра подводных исследований по научной работе рассказал «Крымскому Телеграфу», можно ли продавать исторические ценности, какие подводные экспедиции проходят в Крыму и кто может заниматься археологическими раскопками

— Что сейчас происходит в Крыму с археологией?

— В последнее время наметился динамичный рост подводных археологических исследований в акватории Крыма, в первую очередь это связано с активным хозяйственным освоением территории, с новыми инфраструктурными проектами по реконструкции набережных, акватории портов, тех крупных проектов, которые реализовываются в акватории Керченского пролива.

Крым является одним из передовиков в России в области подводной археологии. К сожалению, в вопросе юридических основ охраны подводного культурного наследия до сих пор есть небольшие лакуны, которые наш сенатор Ольга Ковитиди в ближайшее время, после детального изучения, будет выносить на обсуждение в Совете Федерации.

Что это за лакуны? Дело в том, что в законе о государственном реестре и кадастре недвижимый объект культурного наследия должен обладать определёнными качествами. Такими как наличие кадастрового номера земельного участка. Когда разрабатывали закон, не учли, что под водой тоже могут быть объекты!

Также объектами охраны культурного наследия занимаются региональные органы, субъекты. В нашем случае — это Комитет по охране культурного наследия Республики Крым. Но в законе о континентальном шельфе и внутренних морях обозначено, что морская акватория не принадлежит к территории субъекта. То есть она находится в федеральном подчинении. И вот насколько правомерны действия органов охраны культурного наследия субъекта на федеральной территории — это тоже вопрос. И такие юридические коллизии надо решать на уровне российского парламента.

Но, несмотря на это, за последние три года сделаны колоссальные открытия, привлечена серьёзная техника для проведения подводных исследований, и все это вылилось в то, что практически во всех регионах Крыма сформированы свои экспедиции. В Севастополе, в Херсонесе, отдел подводной археологии получает новое материально-техническое обеспечение. В Судакской крепости есть отдел подводной археологии, в Феодосии и Черноморском существуют филиалы центра подводных исследований. В Керчи, при строительстве моста, работает крупная подводная экспедиция из Москвы — сотрудники Института археологии Российской академии наук.

Остатки корабля «Кара–Кермен», который погиб во время эвакуации белогвардейцев в 1920 году в Феодосийской бухте, пытаются сохранить от разграбления

— Из последних интересных находок что можете вспомнить?

— Очень интересная находка была сделана в марте этого года на месте строительства Крымского моста — Терракотовая голова. Прекрасный, достаточно редкий образец. Думаю, что это скорее архитектурный элемент, нежели отдельная скульптура.

— Вы лично в 2015 году при подводных работах на Акре нашли великолепной работы античную серёжку. Какова её судьба?

— Её можно увидеть в Керчи, в Золотой кладовой. Эта серьга IV века до н. э. с окончанием в виде головы льва, их в мире было обнаружено чуть более десятка. Такие же выставлены в постоянной экспозиции Лувра.

— Кто имеет право заниматься археологическими исследованиями?

— Любые научные исследования в области археологии — эта деятельность строго лицензирована, для этого нужно получить открытый лист, специальный вид разрешения, выдаваемый Министерством культуры РФ при согласовании с Институтом археологии РАН, отделом полевых исследований. Открытый лист может получить только опытный исследователь, который участвовал в подводных раскопках не менее двух лет и был упоминаем в научных отчётах, имеет опыт, является представителем организации, в уставные цели которой внесена цель по археологическому обследованию. Он пишет научное обоснование и каждый год должен сдавать отчёты, которые рецензируются в Москве, и если положительная рецензия выдаётся, исследователю на следующий год могут выдать открытый лист. Если отчёт по своему научному качеству не соответствует методологическим требованиям, он может быть отклонён, и исследователь лишается права на проведение исследований в будущем как на земле, так и под водой. Любые исследования, связанные с объектами культурного наследия старше 100 лет, то есть с археологическим наследием, не могут проводиться в отсутствие открытого листа. Он может быть выдан на археологические разведки и археологические раскопки. Собственно говоря, если объект затонул уже в период Великой Отечественной войны, то согласовывать нужно в первую очередь с Министерством обороны. Всё, что связано с тем, что утонуло больше 100 лет назад, это, конечно, археология.

Терракотовая голова древнегреческого божества найдена в Керченской бухте у мыса Ак-Бурун на строительстве Крымского моста

— Смотрите, есть у нас такие клубы, как «Ростов дайв», например, которые периодически заявляют о сенсационных находках на дне Чёрного моря. Получается, они занимаются подводными исследованиями...

— Никогда он не занимался самостоятельно подводными исследованиями. «Ростов дайв», который в 2015 году обнаружил кораблекрушение в районе Балаклавы, куда Путин потом погружался, работал под открытый лист научного сотрудника Института востоковедения РАН Виктора Лебединского. В прошлом году они участвовали в экспедиции нашего центра на исследованиях «Весты». В этом году они проводят исследования на кораблекрушении 1943 года — так называемый Boy Feddersen. Открытый лист туда им не нужен. Но самостоятельно, без археологов они никогда не проводили свои исследования.

В 2015 году, когда они заявили, что в Балаклаве нашли сенсацию — кораблекрушение, — мы стали выяснять и обращались во все инстанции. Оказалось, что они работают не самостоятельно. У них был научный руководитель — археолог.

— Получается, в Крыму могут работать различные клубы, которые согласовали свою работу с федеральными центрами, и им не надо согласовывать ничего в Крыму?

— Нет, не так. Сами поисковые клубы работать с археологическим наследием не могут. Могут работать только организации, в составе которых есть профессиональный археолог, который имеет открытый лист. Сама организация привлекает волонтёров. Этими волонтёрами могут выступать дайв-клубы. Денег государством выделяется немного, и поэтому практикуется волонтёрство. Я как археолог не могу нанять 150 профессиональных археологов, по большей части это волонтёры, которые принимают участие в научных исследованиях. Но тот археолог, который получает открытый лист, в пятидневный срок до начала проведения археологических исследований должен сообщить в наш комитет и орган местной власти, где будут проводиться исследования, о предстоящем начале археологических работ, и предоставить копию открытого листа. И если к исследователям подойдёт ФСБ или полиция и потом обратится в комитет с вопросом «кто это?», комитет с полным основанием скажет, что они уведомили нас и законно работают. Все это регулируют 73-й Федеральный закон и Порядок выдачи открытых листов, утверждённый постановлением правительства.

Подводный Крым: не хуже, чем в Средиземном море

— Чёрных археологов, которые сами погружаются, кто должен ловить?

— Те, кто грабит объекты, стоящие на государственном учёте?.. Что на земле, что под водой единственные органы государственной власти, которые могут фиксировать правонарушение, — это полиция и ФСБ. Только они имеют право задерживать и проводить соответствующие мероприятия. Более того, после задержания направляется письменный запрос в Комитет по охране культурного наследия, который выдаёт заключение о наличии в этом месте объектов культурного наследия.

За последние годы мы видим уменьшение грабежа. Мы следим за памятниками, мониторим их состояние. Сегодня огромное количество поисковых экспедиций, которые занимаются поиском затонувших кораблей времён ВОВ. Буквально на днях мы принимали участие в поднятии самолёта «Киттихаук» в акватории Керченского пролива (после реставрации самолёт будет выставлен в крепости «Керчь», а в дальнейшем станет экспонатом батареи 29-БИС. — Ред.).

— В Симферополе нашим корреспондентам удалось попасть на слёт любителей антиквариата, где в открытую продавались археологические предметы. Насколько это законно?

— С 1 января 2017 года закончился трёхлетний период амнистии на археологические предметы. С 2014 до 2017 года давалась эта амнистия по федеральному закону. Можно было зарегистрировать свою коллекцию в музейном фонде РФ. 1 января истёк срок, когда можно было включить находки археологические в состав негосударственной части музейного фонда России. И смело ими распоряжаться, в том числе продавать, менять и дарить. Кто не успел этого сделать, он может теперь только безвозмездно передать это государству или передать по наследству. Хотя наследники тоже не смогут их продать. Грубо говоря, теперь эти археологические предметы официально нельзя продавать, перевозить через границу и т. д. Давалось три года, чтобы все археологические предметы вывести из тени. И кто этого не сделал, теперь будет нарушать закон. То есть продажа предметов, которые не были зарегистрированы за последние три года, является незаконной.

— Как вы считаете, допустимо ли дарить крымские археологические предметы высоким гостям, как это иногда у нас бывает?

— Все предметы археологические должны быть в музеях. Однозначно. Но я думаю, дарят в основном дубликаты. Существуют гончарные мастерские при музеях, и можно без проблем купить реплику, на которую выдаётся сертификат, что это копия какого-то предмета. А зачем дарить кусок ржавого металла, который развалится через пару лет?..

Дело в том, что любой археологический предмет должен храниться в определённых условиях, особенно если это металлы, которым более двух-трёх тысяч лет. Он начнёт сыпаться на глазах. Почему в музеях и соблюдается определённый температурный режим и режим влажности. Можно ли обеспечить соответствующее хранение в домашних условиях?..

В 2016 году сотрудники Черноморского центра подняли византийский якорь у берегов пгт Орджоникидзе

— Археологам, насколько мне известно, не светит 25 % от находки. Но какие-то вознаграждения они получают?

— Есть множество конкурсов. В журнале «Наука и жизнь» проводят конкурс лучших археологических находок, есть «Хрустальный компас» Русского географического общества, есть конкурс, который проводит Фонд Василия Блаженного — они тоже определяют лучшие проекты по сохранению культурного наследия. Ежегодно в Институте океанологии им. Ширшова вручается приз за лучшее археологическое исследование. Но всё это частные проекты, на государственном уровне такое не проводится. И это не совсем правильно, поскольку ценность находок субъективна. Кто-то исследует стоянки палеолитического человека, фрагменты кремния, а кто-то — курганные могильники скифского периода, и у него могут быть находки, которые, с точки зрения современного человека, могут быть более ценные — какие-то золотые украшения. Но открытия человека, который занимается палеолитом, не менее интересны и значимы для науки, чем украшения более позднего периода. Я исследую кораблекрушения, а кто-то исследует некрополи. Но мы как подводники не считаем, что наши находки чем-то уступают. Ведь это памятники, которые позволяют реконструировать экономику и морское дело древних людей.

— Все ли находки остаются в Крыму или какие-то, как при Украине, продолжают вывозить в центральные музейные фонды страны?

— Абсолютно все остаются в Крыму. Даже самые лучшие находки. За последнее время повысилась материально-техническая база, реставрируются музеи, создаются лаборатории, реставрационные мастерские, повышается уровень профессиональной подготовки крымских специалистов. Сегодня в Крыму наступает новая эра музейного дела. Музеи уже имеют достаточный уровень оснащения для хранения любых предметов.

Катя ВАТИНА
Фото из архива Черноморского центра подводных исследований, В. Додченко
Материал опубликован в газете «Крымский ТелеграфЪ» № 431 от 26 мая 2017 года

Источник: ktelegraf.com.ru