РАСКОПКИ КУРГАННОГО МОГИЛЬНИКА НОВОСЁЛКИ-2"

К концу ХХ в. масштабы раскопок древнерусских курганных могильников резко сократились, что было связано как с переносом основного внимания археологов на изучение поселений, так и с тем, что значительная часть курганов была уже исследована, а оставшаяся в значительной части оказалась разрушена кладоискателями.

Курганная группа Новоселки-2 в Химкинском районе Московской области (на берегу р. Клязьма) составляла редчайшее исключение из этого печального правила, поскольку в ней из 20 курганов непотревоженными сохранились 18.

Причиной тому стало размещение этого могильника в непосредственной близости к взлетно-посадочной полосе аэропорта Шереметьево, т.е. в особо охраняемой зоне, куда кладоискатели проникать практически не пытались.

Сыграло свою роль и то обстоятельство, что курганная группа, известная еще с XIX в. и обследованная в 1930-х гг. экспедицией О. Н. Бадера, впоследствии считалась уничтоженной дачным строительством.

В 2008 г., в связи с разработкой проекта новой автотрассы «Москва-Санкт-Петербург» могильник был вновь «найден» и здесь были проведены охранные раскопки, в результате которых он был исследован полностью.

В ходе работ рядом с ним было также обнаружено не известное ранее поселение древнерусской эпохи, жителям которого, очевидно, и принадлежали захоронения в курганном могильнике.

Раскопки проводились сплошным вскрытием всей площади могильника, включая межкурганное пространство.

Участие в раскопках специалиста-почвоведа, д.г.н. А. А. Гольевой (Институт географии РАН) позволило установить, что под многими курганными насыпями сохранились остатки древней пашни.

В результате вскрытия 20 курганных насыпей было исследовано 27 погребений, включавших 29 индивидов: 12 взрослых мужчин, 11 женщин и 6 детей.

Из 29 погребений лишь одно было совершено на горизонте, остальные размещались в могильных ямах глубиной от 0,3 до 1,3 м.

Двенадцать погребений было совершено в деревянных гробах, 9 из которых были обернуты берестой.

Все гробы были изготовлены из дуба, дубовые угли были встречены также в заполнении 4 могильных ям.

А вот в ровиках курганов встречены угли совершенно иных пород деревьев – ели, березы, ивы, сосны, осины.

Явных кострищ в этих ровиках не обнаружено, поэтому эти угли могли попасть в ровики по разным причинам. Наиболее вероятной представляется связь этих углей с ритуальным возжиганием огня поблизости от курганов, но нельзя исключать и того, что это следы поросли, которую периодически приходилось срубать и сжигать, чтобы очистить от нее курганные насыпи. Судя по почвоведческим данным, курганы были окружены пашней, не исключено также, что какое-то время вплотную к ним находились огороды.

Между тем, курганы располагались на расстоянии около 500 м от сельского поселения, жителям которого они принадлежали.

Погребальный инвентарь в женских захоронениях был характерен для погребений подмосковных вятичей и включал семилопастные и перстнеобразные височные кольца, сердоликовые, хрустальные и стеклянные бусы, витые шейные гривны, разнообразные браслеты и перстни.

Крест-тельник встречен только в одном кургане (в заполнении могильной ямы).

В двух курганах обнаружены остатки ткани – шерстяной с клетчатым орнаментом (в мужском погребении) и тесьмы с золотным шитьем (в захоронении женщины).

Уникальна находка в 2 курганах кожаной обуви (туфель).

Большой интерес представляют также 4 круглые плоские золотостеклянные подвески, впервые встреченные на территории Руси и происходящие, возможно из киевских мастерских.

Все вещи из погребений датируются второй половиной XII – первой третью XIII в.

Чрезвычайно интересные результаты дало сплошное почвоведческое обследование погребенных почв под курганными насыпями (ранее такая работа проводилась лишь под отдельными курганами могильников, что не позволяло получить общей картины).

В данном же случае изучение степени сохранности погребенных почв под курганами позволило выявить наиболее ранние из них (с совершенно непотревоженным почвенным покровом) и более поздние, насыпавшиеся на поверхности, где почва уже была подрезана для возведения курганных насыпей.

В результате удалось установить, что первые курганы в могильнике размещались на некотором отдалении друг от друга, а последующие сооружались в пространстве между ними.

Таким образом, могильник не рос по площади, а уплотнялся, что может быть связано с тем, что его окружали пахотные поля.

Интересно, что даже под самыми первыми курганами почва уже несла следы распашки – значит, курганный могильник возник на пахотном поле. Удалось также установить, что курганы в могильнике насыпались в рамках 2 подгрупп – северной и южной, которые начали разрастаться от двух самых ранних курганов, а впоследствии слились в единое курганное поле. Вероятно, можно говорить о 2 семьях, хоронивших своих членов в разных частях могильника.

Большой интерес представляют также погребения, совершенные в могильнике после того, как на нем перестали совершать погребения в курганах. Одно из таких погребений было впускным и принадлежало мужчине в возрасте не менее 50 лет, у кистей рук которого был обнаружен комплект костяных бусин (62 штуки, в том числе 54 шарообразных и 8 из рыбьих позвонков), которые могли входить в состав четок.

Второе необычное погребение было женским и совершено оно было в одном из ровиков, что совершенно не характерно для древнерусского курганного обряда. Необычным был и состав сопроводительного инвентаря из этого погребения, который сохранился очень плохо из-за того, что погребение было почти полностью уничтожено лисьей норой. У черепа погребенной сохранилась только серьга из медного сплава с 4 привесками, которую можно датировать не ранее XVI–XVIII вв. по многочисленным аналогиям.

Кроме того, рядом с костями погребенной в перемешанном грунте были найдены 2 замкнутых пластинчатых перстня, 3 железных воротниковых сферических пуговицы, железный крюк и обломок железного гвоздя. Возможно, эта женщина была захоронена тайно, но более вероятным кажется целенаправленное погребение ее на старом языческом (курганном) кладбище, вдали от христианского кладбища при церкви. Так могли захоронить самоубийцу либо женщину иного (неправославного) вероисповедания.

Если исключить из подсчета 2 явно позднесредневековых погребения, описанных выше, то окажется, что к древнерусскому времени относились 27 захоронений с примерно равным количеством мужчин и женщин.

Детские погребения составляли 1/5 часть погребений. Установленная пропорция очень важна, поскольку она фиксирует реально существовавшее соотношение погребений детей и взрослых в курганах.

Большинство курганных групп в средней полосе России сейчас сильно повреждено кладоискателями, поэтому на них уже невозможно установить, захоранивали ли на них детей только под насыпями, или такие погребения могли существовать и в межкурганном пространстве.

На неповрежденных кладоискателями курганах группы Новоселки-2 стало очевидно, что никаких детских погребений в межкурганном пространстве или верхних частях насыпей не существовало.

Следовательно, зафиксированное соотношение детских и взрослых захоронений отражает реальную ситуацию, а не связано с позднейшими разрушениями курганов.

Раскопки курганного могильника Новоселки-2 дали принципиально новую информацию о способах возведения насыпей, впервые позволили выявить внутреннюю хронологию вятичских курганных могильников и показали, что при раскопках курганов на современном методическом уровне они могут изменить существующие представления по многим аспектам их интерпретации.

Н.с. Отдела охранных раскопок Е.П. Захарова,

н.с. Отдела славяно-русской археологии,

к.и.н. В.Ю. Коваль,

заместитель директора ИА РАН, заведующая Отделом охранных раскопок, к.и.н. А.В. Энговатова,

вед.н.с. Отдела теории и методики(Группа физической антропологии), д.и.н. М.В. Добровольская