Гродно остался без археологов. Почему?

Гродно - самый богатый на архитектурное и вообще культурное наследие белорусский город, при этом, как ни парадоксально, ему уделяется наименьшее внимание археологов. И хотя с археологией в нашей стране все довольно грустно, Гродно – это крайняя точка всей ситуации, которая есть на сегодня в Беларуси.

Недавно в Гродно произошла очередная нештатная ситуация, связанная с земляными работами на месте старого кладбища Фары Витовта – это самое старое католическое кладбище Гродно, которое уже более 150 лет формально не существует. Строители на этом месте проводили коммуникации и напоролись на человеческие кости, могилы, куски гробов. Общественности об этом стало известно в конце апреля, а земляные работы были остановлены только после 10 мая, и только в середине мая начался археологический надзор. То есть более двух недель никакого внимания властей к этой ситуации не было. И возможно, все осталось бы шито-крыто, если бы об этом не заговорили СМИ. В данном случае такое промедление смерти подобно, потому что за это время строители успели зацепить кусок кладбища. И археологический надзор не вернет того, что уже уничтожено. Это показательный случай для Гродно и всей страны, который обнажает всю ситуацию белорусской археологической науки в Беларуси. 

Власти пытаются показать, что борются с проблемами в сфере археологии. Например, в прошлом году был принят знаменитый «указ о трех черепках», согласно которому все предметы старше 120 лет считаются артефактами, найденными в земле, собственностью государства, остальные предметы, которые уже до этого были найдены, люди должны были зарегистрировать к 1 января 2017 г. в специальных базах данных. Этот указ якобы был направлен на борьбу с черными копателями. Но проблема белорусской археологии не только в черных копателях. Сущность проблемы – само отношение к археологии в нашей стране.

Как выглядит система археологии в Беларуси

Специализированными археологическими раскопками в нашей стране имеют право заниматься люди, которые имеют открытый лист на раскопки. Лист выдается по четырем формам, начиная от археологической разведки (формально даже чтобы ходить по полю и высматривать какие-то предметы, вы должны иметь специальное разрешение) и заканчивая спасательными раскопками, когда можно копать всё при любых обстоятельствах в ситуации, когда какой-то объект уничтожается. Это разрешение выдает полевой комитет, существующий в Академии наук РБ и в который входят квалифицированные археологи. Разрешение выдается только проверенным людям, которые уже проводили раскопки и имеют профильное образование. А вот дальше начинаются проблемы. 

В Беларуси сегодня порядка 40 копающих археологов. И эти 40 человек стразу на все – начиная от каменного века и заканчивая городами позднего средневековья. Диапазон очень широкий. Понятно, что если человек разбирается в «камне», то он не будет особо разбираться в 15-16 веке. В Польше, для сравнения, на сегодняшний день профессионально копа более 500 человек. 

В Гродно и Гродненской области на сегодняшний момент потенциально имеют право на получение открытого листа три-четыре человека. В то время как в Белостоке, только в университете не меньше 10 человек и в Подляшском музее 5 копающих археологов. 

В чем причины такой ситуации?

Первая – самая банальная, экономическая. Те, кто должен заказывать раскопки, часто увиливают от этого, потому что раскопки стоят денег.

Вторая причина – сама система, организация археологических раскопок в Беларуси, в рамках которой одна структура пытается контролировать всё, хотя, в сущности, толком не может этого сделать.

Начиная, примерно, с 2005 г. только Академия наук Беларуси имеет право заключать договора на проведение археологических раскопок и выдавать открытые листы. Если инвестор хочет или должен провести земляные работы в центре какого-либо города, он должен заключить договор с Академией наук, Академия наук заключает договор с археологом, и, естественно, берет себе часть денег. Грубо говоря, чтобы провести раскопки в Гродно или Витебске, нужно поделиться с Минском. 

Минск когда-то укоренял эту систему из благородных порывов – против злоупотреблений. Говорилось о том, что отдельные археологи заключают договора с инвесторами и строительными организациями, а на самом деле никаких работ не ведут, получают потом деньги и пишут фиктивные отчеты о проделанной работе. Поэтому Академия наук позиционировала, что берет все в свои честные руки. 

Очень часто стройкой занимаются государственные организации, которые знают, что Академия наук с ними судиться не будет. Они заключают договора, подписывают под это дело археологов, археологи делают свою работу, а потом им не платят. И если сама Академия чего-то не дополучила, это не так ощутимо для такой большой структуры. А если ты простой археолог, который полгода копал и ничего не получил за работу – это уже совсем другая история.

Одна из главных проблем – пробелы в законодательстве. Сегодня нет обязательного требования к инвесторам по проведению археологических раскопок, например, в исторических центрах городов. Оформляется так называемый археологический надзор: над ямой стоит археолог и наблюдает за строителями. Если он что-то заметил, то останавливает стройку и начинает сам копать. Такая система глубоко ущербная, потому что во время земельных работ заведомо выбрасываются все слои вплоть до начала 19 века. Всё это также может вести к злоупотреблению со стороны некоторых археологов, которые иногда и не рвутся качественно делать свою работу. 

Головная боль инвестора

Еще одна причина кроется в инвесторах – тех людях, которые должны заказывать археологические раскопки. Они не знают или не хотят знать законодательства, а часто просто уклоняются от его выполнения. Проведение незаконных земляных работ влечет за собой совсем небольшой для застройщика штраф –500-700 долларов. Понятно, что для человека, который хочет по-быстрому провести земляные работы и открыть свой бизнес заплатить штраф проще, чем организовывать и проводить раскопки, которые будут тянуться непонятно сколько времени. Бизнесмены часто не знают, что, если в историческом центре будут проводится земляные работы, их нужно планировать так, чтобы на протяжении минимум одного сезона это место копали археологи. У нас же человек получает разрешение на строительство и за год-два должен закончить стройку. Никакие археологи вообще не планируются. 

В последнее время очень активно внедряется, особенно в больших городах, технология буронабивных свай. Представим ситуацию: в историческом центре города планируется строительство дома. При обычной технологии нужно копать котлован, а значит, нужно проводить раскопки. Но можно сделать по-другому: забить сваи. Получается, территория, которая реально пострадала от строительства, уменьшается в несколько раз. Соответственно, инвестор в такой ситуации говорит – мы не нарушили слои, тут раскопки не нужны. По этой логике, которую легко принимают местные власти – все правильно. Но если на вещи посмотреть реально, то эта территория на очень долгое время теряет возможность быть когда-нибудь исследованной, потому что под бетонным домом на буронабивных сваях никто не будет как минимум ближайшие 300 лет, пока дом стоит, проводить раскопки. Мы эту территорию, фактически, навсегда теряем. 

Археологом – быть или не быть

Еще одна проблема – сложности с трудоустройством. Если археологу невозможно устроиться на хорошую работу, то смысл на него учиться? Где археологу работать, если у нас нет специализированных учреждений, где бы археологи работали и имели постоянный источник дохода?

В некоторых городах есть археологи, которые там живут, копают эти города и ответственны за них. В некоторых городах есть кафедры археологии при университетах. Формально они есть в Могилеве, Минске, Бресте и Гродно. Гродненская кафедра существовала на протяжении 10 лет, сегодня она называется кафедра истории Беларуси и археологии. Но практической археологией там сейчас не занимается никто. 

Обратная сторона вертикали

В городах и районах есть люди, которые формально ответственны за охрану историко-культурного наследия. У таких людей часто есть дилемма: с одной стороны, ты должен охранять историко-культурное наследие, с другой – ты на государственной зарплате, и нереально, чтобы ты, например, остановил строительство гостиницы в районном центре, потому что ты знаешь, что там было старое городище, а председатель райисполкома понимает, что это большие инвестиции в город. Как только ты попытаешься это сделать – сразу лишишься работы. 

И это еще не все

Отметим также проблему научных раскопок, то есть тех, которые проводятся не потому, что завтра на этом месте будут строить торговый центр, а потому, что здесь есть что-то ценное, и ученые копают за государственный счет или за счет Академии наук. Такие раскопки ведутся, но их очень мало. Их объём по стране просто мизерный. 

Существует проблема технической базы и научного анализа, которые у нас по большому счету так и не развились. Академия наук может сделать радиоуглеродный анализ археологического артефакта, но, например, если в Польше делают с разбежкой в 20-30 лет, то в Минске разбежка – 150 лет. У Беларуси нет соответствующих навыков и технологий. Во времена СССР подобные анализы делали Ленинград и Москва.

Каким видится выход из ситуации?

Во-первых, нужно менять законодательство, на законодательном уровне принять решение: в больших городах в зонах, где существует историко-культурный слой, нужно проводить раскопки в обязательном порядке, хотя бы на какой-то территории. Заказать раскопки должен инвестор.

Во-вторых, нужно, чтобы все это обязательно прописывалось в условиях, потому что очень часто представители местных властей продают какие-то территории, но при этом не пишут, что там культурный слой. Инвестор разрабатывает проект, начинает строить, а тут приходит какой-нибудь историк, находит кости, и инвестор понимает, что попал - ближайшие полгода он не будет здесь строить, а будет копаться с археологами. 

В-третьих, система надзора за защитой историко-культурного наследия и за археологией в частности должна быть независимой. То есть тот человек, который отвечает за охрану, должен непосредственно подчиняться министру культуры или напрямую Академии наук. Грубо говоря, это должен быть работник Академии наук в Витебске, а не работник райисполкома. 

В-четвертых, нужно или создавать филиалы Академии наук по областным центрам, чтобы там работали археологи на зарплате, или лишать Академию наук монополии на то, что только она имеет право заключать договора, потому что в такой ситуации это действует как мощный демотиватор для археологов. 

Вместо эпилога

Таким большим городам как Гродно было бы делом чести иметь собственную мощную археологическую организацию. И если бы каждый год они раскапывали по маленькому кусочку – например, по 50 квадратных метров, через 20-30 лет город можно перекопать, по крайней мере все болевые точки города.

Есть, например, участок территории за гродненской синагогой. Город, имея такую структуру, сам может организовать там раскопки, за 3-4 года их провести, чтобы потом перед потенциальным инвестором не извиваться, говоря, вот, мол, нужно проводить раскопки, оформлять надзор, терять время. А можно просто сразу же заложить эту сумму в продаваемую территорию. 

Конечно, все эти рассуждения имеют смысл, только если мы признаем, что наша история и наследие имеют для нас значение и ценность.

Источник: www.belaruspartisan.org