«Я позволю себе привести аналогию, взятую из истории палеонтологии периода между 1825 и 1960 гг

«Я позволю себе привести аналогию, взятую из истории палеонтологии периода между 1825 и 1960 гг. Одна из двух предложенных в это время влиятельных палеонтологических систем была основана на теории "катастроф", выдвинутой Кювье во Франции и широко разработанной Агассизом в Гарварде. Эта теория придавала особое значение признакам прерывности, обнаруживаемым при расшифровке геологических и палеонтологических данных. Она сыграла важную роль тем, что поставила под сомнение то усыпляющее мысль допущение (а оно принималось как аксиома для последователей Д. Хуттона, в том числе и Ч. Лайелем в раннем периоде его творчества), что все факторы геологических и палеонтологических изменений — как органических, так и неорганических— на каждой стадии земной истории были одними и теми же, а также действовали всегда одинаково. Однако Кювье, основываясь на собственных и вполне достоверных наблюдениях, стал утверждать, что признаки геологических и палеонтологических скачков свидетельствуют о "сверхъестественных" событиях, то есть об изменениях слишком неожиданных и сильных, чтобы их можно было объяснить как следствия обычных физических и химических процессов. Эти скачки, считал он, свидетельствуют о "катастрофах", которые (подобно "революциям" в политической истории) были в некотором роде непостижимы для научного разума. Когда геолог говорил: "..., а затем произошла катастрофа", это означало только то, что данное изменение не может быть рационально обосновано известными геологическими процессами так, например, как объясняют образование обычных осадочных пластов. Однако такая интерпретация геологических и палеонтологических скачков заходила слишком далеко. Действительно, некоторые наблюдения земной коры свидетельствовали об изменениях столь резких, как о них говорил Кювье; но по мере того, как исследования шли дальше, выяснялось, что эти изменения не были ни глобальными, ни непостижимыми, и могли быть объяснены вполне рационально.

Как разрешилось противоречие между униформистской теорией и теорией катастроф? Именно в этом заключается существенный для нас момент. А произошло следующее. С одной стороны, униформисты (геологи и палеонтологи, разделяющие взгляды Лайеля) были вынуждены признать, что некоторые изменения, составляющие предмет их исследований, происходили более резко, чем предполагалось ранее. Дарвин, например, наблюдал на побережье в Чили результаты действий последних землетрясений, которые изменили взаимное расположение различных геологических пластов приблизительно на 20 футов за один толчок, и это открытие убедило Лайеля, что в прошлом землетрясения могли быть в конечном счете намного более значительными, чем он допускал ранее. Таким образом, взгляды униформистов становились более "катастрофическими". В то же время в лагере катастрофистов идеи развивались в противоположном направлении. Агассиз, в частности, нашел, что количество катастроф, объясняющих накопленные геологические данные, должно быть увеличено, а их размеры — уменьшены. В результате катастрофы, вначале считавшиеся "необходимыми и радикальными", стали столь многочисленны, а их действие так уменьшилось, что они стали давать некую единообразную картину, превратившись таким образом в рядовые геологические и палеонтологические явления. И следовательно, уже нельзя было говорить о том, что эти явления не допускают механистического или натуралистического объяснения. Возникла острая необходимость в описании механизмов этих явлений. Короче, то, что вначале называлось "катастрофами", стало в ряд с другими геологическими и палеонтологическими феноменами и обнаружило определенное единообразие и регулярность. Но палеонтологи-катастрофисты не сразу поняли, что это на первый взгляд незначительное изменение в их теории разрушило их исходное различение "нормальных" (естественных) и "катастрофических" (сверхъестественных) изменений в земной коре, и что таким образом само различение "нормального" и "катастрофического" потерпело провал».

(С. Тулмин, «Выдерживает ли критику различение нормальной и революционной науки?»)