 |
|
Все последние события из жизни вулканологов, сейсмологов |
 |
|
 Название реки «Инд» послужило основой наименования страны — «Индия», под которой в древности понимали пространства к востоку от Инда, где в настоящее время находятся государства Пакистан, Индия, Непал, Бангладеш. До относительно недавнего времени (несколько более ста лет назад) первыми создателями цивилизации на Индийском субконтиненте считались пришельцы-арии. Общепринятым было мнение, что в письменных текстах не сохранилось сведений о великой предшествующей культуре. Сейчас можно сказать, что они все же распознаются, хотя и с трудом. В частности, в «Географии» Страбона со ссылкой на грека Аристобула говорится об обширной, покинутой жителями из-за изменения русла Инда стране. Такие сведения единичны, и источники, характеризующие культуру Хараппы, или цивилизацию долины Инда, добыты и продолжают добываться в ходе археологических раскопок. История изучения
Александр Каннингем. 1814-1893 гг. Первый руководитель Индийского археологического надзора. Цивилизация Хараппы в отличие от большинства других древних цивилизаций стала исследоваться относительно недавно. Первые ее признаки обнаружены в 60-е годы XIX в., когда близ Хараппы — в Пенджабе были найдены образцы столь характерных для этой цивилизации печатей-штампов. Они обнаружены при сооружении дорожных насыпей, для каковой цели использовались огромные массы древнего культурного слоя. На печати обратил внимание офицер инженерных войск А. Каннингем, впоследствии первый глава Археологической службы Индии. Его считают одним из основателей индийской археологии. Однако лишь в 1921 г. сотрудник Археологической службы Р.Д. Банерджи при исследовании буддийского памятника в Мохенджо-Даро («Холм мертвых») обнаружил здесь следы значительно более древней культуры, которую он определил как доарийскую. В это же время Р.Б. Сахни начал раскопки Хараппы. Вскоре главой Археологической службы Дж. Маршаллом в Мохенджо-Даро были начаты систематические раскопки, результаты которых произвели столь же ошеломляющее впечатление, что и раскопки Г. Шлимана в Трое и материковой Греции: уже в первые годы найдены монументальные сооружения из обожженного кирпича и произведения искусства (в том числе известная скульптура «царя-жреца»). Относительный возраст цивилизации, следы которой стали встречать в различных регионах севера полуострова, был определен благодаря находкам характерных печатей в городах Месопотамии, сначала в Кише и Лагаше, потом и в других. В начале 30-х годов XX в. дата бытования цивилизации, существование которой не распознавалось в древних письменных текстах ее соседей, было определено как 2500-1800 гг. до н.э. Примечательно, что, несмотря на новые методы датирования, в том числе радиокарбонный, датировка хараппской цивилизации периода расцвета в настоящее время ненамного отличается от предложенной более 70 лет назад, хотя калиброванные даты предполагают ее большую древность. Оживленные дебаты вызвала проблема происхождения этой цивилизации, распространявшейся, как вскоре стало ясно, на обширной территории. На основании существовавших тогда сведений естественно было предположить, что импульсы или прямые воздействия, способствовавшие ее возникновению, шли с запада— из региона Ирана и Месопотамии. В связи с этим особое внимание уделялось району индо-иранского пограничья — Белуджистану. Первые находки были сделаны здесь еще в 20-е годы XX в. М.А. Стейном, но широкомасштабные исследования предпринимались после Второй мировой войны и приобретения независимости государствами субконтинента. До возникновения независимых государств археологические исследования хараппской культуры были ограничены в основном центральным регионом «Большой долины Инда» (термин, предложенный М.Р. Мугхалом), где располагаются крупнейшие города — Мохенджо-Даро и Хараппа. Затем в Индии интенсивные исследования проводились в Гуджарате (крупные раскопки — Лотхал и Суркотада), Раджастане (здесь особенно важны раскопки Калибангана), Пенджабе. Масштабные работы во второй половине XX в. проводились там, где прежде протекала р. Хакра-Гхаггар. Здесь было обнаружено около 400 поселений с напластованиями от дохараппской до постхараппской культур. В 50-60-е годы были получены данные об энеолитических (халколитических) культурах, керамика которых обладала сходством с находками, известными на территории Ирана, Афганистана, юга Туркменистана. Предположения о влиянии из этих регионов, послужившем причиной возникновения сначала предхараппских культур, а потом и самой Хараппы, в дальнейшем были скорректированы. То, что представлялось свидетельством миграций, стало восприниматься как результат взаимодействий, влияний, оказывавшихся благотворными, поскольку местное население обладало способностью не просто воспринимать их, но и трансформировать, исходя из собственных традиций. Особую роль в понимании процессов возникновения цивилизации долины Инда сыграли раскопки в Пакистане, в частности поселения неолита — бронзового века Мехргарха на р. Болан, проводившиеся французскими исследователями. Для сохранения и будущих исследований памятников хараппской цивилизации имеют значение предпринятые ЮНЕСКО в 60-е годы XX в. попытки спасения от почвенных вод и засоления одного из важнейших городов — Мохенджо-Даро. В результате были получены новые данные, уточнившие и дополнившие уже известные. Территория и природные условия долины Инда Долина Инда лежит в северо-западном углу обширного субконтинента, в настоящее время основная ее часть находится на территории Пакистана. Она входит в зону культурной интеграции, ограниченную с севера Амударьей, на юге — Оманом, простирающуюся на 2000 км к северу от тропика Рака. Климат во всей зоне континентальный, реки имеют внутренний сток. К югу от равнины лежат возвышенность и горы Виндхья, южнее — засушливое плоскогорье Декан, обрамленное с запада и востока горными цепями — Западными и Восточными Гатами. Большинство рек плоскогорья текут с запада на восток, исключение представляют только две из значительных — Нармада и Тапти. Географическое продолжение полуострова — остров Цейлон. Прибрежная часть узкая, с немногочисленными хорошими портами. Общая протяженность субконтинента от Кашмира до мыса Коморин — около 3200 км. На северо-западе значительную часть Пакистана занимают горы и долины Белуджистана. Это район, сыгравший важную роль в сложении цивилизации долины Инда. Источники использовавшихся в древности полезных ископаемых находились как за пределами (о чем специально будет говориться ниже) субконтинента, так и на нем самом. Вероятно, медь поступала, в частности, из месторождений между Кабулом и Курратом, из Белуджистана и Раджастана (месторождение Ганеш-вар-Кхетри). Одним из источников олова могли быть месторождения в Бенгалии, не исключено, что оно шло и из Афганистана. Золото и серебро могли поступать из Афганистана и с юга Декана. Полудрагоценные и поделочные минералы доставляли из Хорасана (бирюза), с Памира, из Восточного Туркестана, с Тибета, из Северной Бирмы (лазурит, нефрит). Месторождения поделочных камней, из которых так любили делать бусы, находились на субконтиненте. Климат, в целом тропический муссонный, отличается в то же время разнообразием. В индо-иранской пограничной области он аридный и полуаридный с преимущественно летними осадками. В Восточном Синде в год выпадает 7 мм осадков. На севере, в Гималаях, зимы холодные, на равнинах они мягкие, а лето жаркое, температура до +43°С. На плоскогорье Декан колебание температур в разные сезоны менее резкое. Географическое положение Индийского субконтинента определяет специфику его климата, а значит — и особенности хозяйства. С октября по май дожди редки, за исключением районов западного побережья и отдельных областей Цейлона. Пик жары приходится на апрель, к концу которого выгорает трава и с деревьев опадают листья. В июне наступает сезон муссонных дождей, длящийся около двух месяцев. В это время деятельность за пределами жилищ затруднена, тем не менее оно воспринимается индийцами, как европейцами — весна, время оживления природы. Сейчас, как отчасти и в древности, практикуются два вида посевов — раби, с использованием искусственного орошения, при котором урожай собирали в начале лета, и хариф, при котором урожай собирали осенью. Прежде плодородие почв регулярно восстанавливалось разливами Инда и условия ведения хозяйства были благоприятные для земледелия, разведения скота, рыболовства, охоты. Природа субконтинента отличается своеобразной суровостью — люди страдали и страдают от жары и наводнений, эпидемических заболеваний, свойственных жаркому и влажному климату. В то же время природа послужила мощным стимулом сложения яркой и самобытной культуры. Характеристика хараппской цивилизации Хронология и культурные общности Хронология хараппской цивилизации основана на свидетельствах ее контактов в основном с Месопотамией и радиокарбонных датах. Время ее существования делится на три этапа:
Калиброванные даты удревняют начало ее существования, относя его к 3200 г. до н.э. Ряд исследователей отмечают, что калиброванные даты вступают в противоречие с месопотамскими датировками. Некоторые исследователи (в частности, К.Н. Дикшит) полагают, что поздний период существования хараппской цивилизации продолжался до 800 г. до н.э., т.е. времени появления здесь железа. Сейчас можно считать общепринятым мнение, что завершение существования цивилизации не было одномоментным и в отдельных районах она существовала до середины II тыс. до н.э. и далее.
«Танцующая девушка». Найдена в 1926 г. в Мохеджо-Даро. Медь, высота 14 см. Ок. 2500-1600 гг. до н.э. Долгое время в науке бытовало представление о хараппской цивилизации как о чем-то единообразном и мало менявшемся на протяжении столетий. Это представление — результат недостатка сведений и недоучета археологами на определенном этапе исследований фактов, свидетельствующих об особенностях взаимоотношений хозяйственной деятельности людей и природной среды, особенностей хозяйственной деятельности и культуры в самом широком смысле слова. В последние десятилетия археологами выделено несколько зон, характеризующихся специфическими признаками материальной культуры, —
Тем не менее близость материальных элементов цивилизации, по крайней мере в период ее расцвета, предполагает существование культуры, носители которой в разных областях поддерживали тесные контакты между собой. Как были организованы их сообщества? Почему вообще сложилась столь обширная общность? Почему, как полагают (хотя новые данные могут это опровергнуть), относительно быстро возникают крупные города? Какую роль в цивилизации играла торговля? Судя по тому, как меняются представления об этой культуре под влиянием новых открытий, ее образ все еще весьма далек от ясности. География областей распространения культуры и их особенности Главные районы распространения хараппской цивилизации — долина Инда в Синде с прилегающими низменностями, среднее течение Инда, Пенджаб и прилегающие районы, Гуджарат, Белуджистан. На пике развития Хараппа занимала необычайно обширную для ранней цивилизации территорию — около 800 000 кв. км, значительно превосходящую территорию ранних государств Месопотамии и Египта. Вероятно, не все территории были заселены одновременно и осваивались с одинаковой интенсивностью. Можно предполагать, что освоение долины Инда происходило и с территории Белуджистана, именно обитатели этого региона могли заложить основы хараппской цивилизации. Вместе с тем появляется все больше материалов, свидетельствующих о существовании дохараппских обитателей в долине Инда. Гуджарат приобретает важное значение лишь на позднем этапе, тогда же осваивается Макран (его побережье удобно для судоходства), признаки хараппской цивилизации указывают на постепенное распространение ее носителей на юг (в частности, в Каче наряду с местной керамикой появляется хараппская) и восток. В климатическом отношении эти зоны различаются:
Белуджистан важен как относительно хорошо изученный регион, где динамика распространения поселений прослеживается с эпохи неолита (Мехргарх). В начале III тыс. до н.э. население на севере и в центральной части становится редким и только на юге продолжает существовать культура кулли. Возможно, что причина — в нарушении старых хозяйственных связей населения горных зон и долин. В это же время возрастает население долины Инда, хотя относительное запустение Белуджистана не означает, что лишь из этого региона был приток населения, более того — весьма вероятно, что по разнообразным и пока неясным причинам в области хараппской цивилизации пришли люди и из других соседних регионов. Примечательно, что хараппские поселения находились и на краю долины Инда, на путях, ведущих в Иран и Афганистан. Возникновение столь обширной цивилизации — результат экономической и культурной интеграции, при которой сохранялись региональные особенности. Преемственность развития с соседними районами и с дохараппскими культурами долины Инда прослеживается по многим признакам. В конце концов сформировалась совершенно своеобразная культура. Важнейшие ее черты —
Вряд ли продуктивно полагать, что «идея цивилизации» была принесена в долину Инда извне, из Месопотамии или Ирана. Напротив, все имеющиеся данные говорят о ее глубоких местных корнях, хотя нельзя не учитывать роль контактов с другими культурными образованиями, мера предполагаемого воздействия которых, однако, остается неясной. Так, А. Дани полагал, что в соседнем Иране три района играли чрезвычайно важную роль в формировании Хараппы — это юго-восток (Бампур, Тепе-Яхья и побережье), регион Гильменда, посредника в перенесении севере- и юго-восточноиранских культурных элементов, и район Дамгана на северо-востоке. Оттуда связи распространялись через Афганистан и Белуджистан. Дальше еще придется говорить, какую роль в истории Хараппы играли отдаленные связи. Центральная часть хараппской цивилизации располагалась в долине Инда, огромной реки с изменчивым руслом, глубина и ширина которой летом в результате таяния снегов и муссонных ливней удваиваются. Его воды приносят плодородные отложения, но непостоянство реки создавало и продолжает создавать большие трудности для освоения земель. В Синде, где находится один из крупнейших городов хараппской цивилизации, Мохенджо-Даро, в прибрежных районах господствовали буйные заросли тростника и влаголюбивых растений, далее простирались леса, в которых в древности обитали рептилии, носороги и слоны, тигры, кабаны, антилопы, олени. До относительно недавнего времени, как говорилось выше, эти места изобиловали дичью. Многих представителей местной фауны и флоры носители хараппской культуры изображали на своих изделиях. Другой важнейшей территорией цивилизации был Пенджаб, где находится город, давший имя всей культуре, — Хараппа. Природная ситуация здесь близка той, что существует в Синде, флора и фауна мало отличаются от синдских. В районе Исламабада возможно дождевое земледелие. На холмах и в горах, обрамляющих Пенджаб и прилегающие районы, распространены леса. Есть основания предполагать, что в древности в Пенджабе, в особенности в соседнем Раджастане, немалую роль играли подвижные формы скотоводства. Географические условия Гуджарата близки характерным для Южного Синда. В недавнее время обнаружены признаки существования здесь дохараппских поселений. Население областей Данные антропологии, по мнению некоторых исследователей, говорят о неоднородности антропологического типа носителей хараппской цивилизации. Среди них были представители средиземноморского и альпийского типов, согласно некоторым исследователям происходившие с запада, монголоиды из горных районов и протоавстралоиды, предполагаемое автохтонное население. В то же время В.П. Алексеев полагал, что основным был тип длинноголовых узколицых европеоидов, темноволосых и темноглазых, родственный населению Средиземноморья, Кавказа, Передней Азии. Не исключено, что о полиэтничности носителей хараппской культуры говорит разнообразие погребальных обрядов самой Хараппы, Мохенджо-Даро, Калибангана, Рупара, Лотхала, Белуджистана. Примечательно появление в поздней Хараппе трупосожжений в урнах (одновременных погребениям в Свате). Хозяйство в хараппской цивилизации В хозяйстве в связи с разнообразием экологических условий доминировали две его формы — земледелие и животноводство и подвижное скотоводство, играли свою роль также собирательство и охота, использование ресурсов рек и моря. По мнению Б. Суббарао, в ранней истории Индии могут быть выделены три этапа, с которыми связаны преобладающие формы хозяйствования, —
Дождевое земледелие практиковалось на землях, достаточно увлажнявшихся муссонными дождями. В предгорных и горных областях для удержания воды сооружали каменные насыпи, а для устройства посевных площадей — террасы. В долинах рек в древности, хотя на этот счет нет безусловных данных, паводковые воды накапливали путем создания дамб и плотин. О проведении каналов сведений нет, что понятно из-за мощных слоев отложений. Основными земледельческими культурами были пшеница и ячмень, чечевица и горох нескольких видов, лен, а также такая важная культура, как хлопок. Основной урожай, как полагают, до середины III тыс. до н.э. собирали летом (раби). Позже в некоторых районах стали практиковать и урожай хариф, при котором посев производился летом, а жатва — осенью. В этот поздний период распространяются просо, привнесенное с запада, и его разновидности. Начинают возделывать рис — отпечатки обнаружены в Рангпуре и Лотхале, возможно его разведение в Калибангане. На западе Уттар-Прадеша выявлены промежуточные от дикорастущей к культурной формы. Высказывалось мнение о начале разведения здесь риса в V тыс. до н.э., несколько ранее, чем в Китае. Полагают, что в начале II тыс. до н.э. эта важная культура все шире распространяется в Южной Азии, хотя ее происхождение продолжает оставаться не совсем ясным. Новые формы земледелия позволили отойти от характерной для Хараппы практики выращивания зимних злаков, благодаря чему на старых территориях вводились в оборот новые зоны, а также осваивались земли на востоке. К концу IV — началу III тыс. до н.э. база жизнеобеспечения становится более разнообразной, чем прежде. Шире эксплуатируются ресурсы морских побережий и рек, в некоторых поселениях рыба и моллюски использовались больше, чем другая животная пища (пример — Балакот). Как уже говорилось, животноводством занимались еще неолитические обитатели территорий, так или иначе охваченных позднее цивилизацией Хараппы. В разных местах преобладали различные виды скота, на хорошо обводненных аллювиальных землях доминировал крупный скот, хотя разводили и мелкий. Вне аллювия картина была обратной. В аллювиальных долинах, в первую очередь в долине Инда, численность крупного скота была очень значительной — местами до 75% всех использовавшихся животных (Джалипур около Хараппы). Важные перемены происходят в начале II тыс. до н.э.: в поселении Пирак в северной части долины Качи, недалеко от Мехргарха, обнаружены не только кости верблюда и осла, но и самые древние свидетельства разведения в Южной Азии лошади. Для обработки земли использовали примитивный деревянный плуг, в который впрягали быков, но очевидно, что небольшие участки особенно мягких почв обрабатывали мотыгой, орудием типа палки-копалки и бороны. В Калибангане обнаружены следы перекрестной пахоты — еще одно свидетельство высокоразвитого земледелия. Не исключено применение севооборота. Очевидно существование разных способов хозяйствования; есть основания предполагать, что они играли взаимодополняющую роль. В то же время нет данных о том, каким образом регулировались отношения между, например, по преимуществу рыболовами и земледельцами или животноводами. Поселения хараппской цивилизации Исследование динамики распространения культуры Хараппы затруднено из-за малой доступности ранних напластований. Системы взаимосвязанных поселений разного размера и функций также выявляются с трудом из-за скрытости многих поселений, в первую очередь мелких, под слоями наносов. Несмотря на трудности изучения динамики расселения, в этой области достигнуты определенные успехи. Так, полагают, что более трети поселений культуры типа амри в Синде в хараппское время были покинуты, но остальные продолжали существовать в юго-западной части. Большинство поселений небольшие, от 0,5 до нескольких гектаров, это — сельские поселения. Население было в основном деревенским. В настоящее время обнаружено более 1000 поселений. Известно четыре крупных поселения (помимо двух давно известных, Хараппы и Мохенджо-Даро, Ганверивала и Ракхи-гархи в Пенджабе), площадь которых насчитывает многие десятки гектаров, хотя точно обжитую территорию определить бывает трудно. Так, раскапывавшийся в Мохенджо-Даро холм DK имеет площадь 26 га, в то время как общую площадь определяют в 80 и даже в 260 га, холм Е в Хараппе — 15 га, хотя здесь находятся и другие всхолмления. Для ряда крупных поселений выявлена трехчастная структура — части получили условные названия «цитадель», «средний город» и «нижний город». В Дхолавире обнаружен еще и четвертый район застройки. И крупные, и некоторые относительно небольшие поселения имели обводные стены, окружающие территорию подпрямоугольной формы. Их строили из обожженного кирпича и сырца (в Хараппе, Мохенджо-Даро и некоторых других поселениях), камня и других доступных материалов. Предполагают, что главное назначение обводных стен не оборонительное, они должны были служить средством защиты от наводнений. Быть может, их сооружение было следствием стремления ограничить территорию обитания определенных социальных организмов. Так, в Банавали, Суркотаде и Калибангане территория была разделена стеной на две части. Есть мнение, что собственно фортификация была необходима лишь на окраинах хараппской территории, на аванпостах, созданных на чужих землях. Регулярная застройка хараппских поселений резко отличает их от хаотичной планировки городов других цивилизаций Древнего Востока и может способствовать реконструкции особенностей социальной организации, все еще остающейся далекой от ясности. В благоприятных для изучения условиях удается установить, что поселения располагались группами — «кластерами». Вызывает удивление немногочисленность поселений в окрестностях Хараппы. Скопление поселений обнаружено в 200 км к югу от Хараппы, у Форт Аббаса. Раннехараппское поселение Гоманвала имело площадь 27,3 га, быть может, почти такую же, как современная ему Хараппа. Другое скопление обнаружено выше по течению Гхаггара в Раджастане — это Калибанган, Сисвал, Банавали и др.; здесь вскрыты и дохараппские слои (комплекс Сотхи-Калибанган, имеющий сходство с Кот-Диджи). С началом Хараппы в системе Хакра-Гхаггар происходят существенные изменения: число поселений увеличивается в четыре раза и достигает 174. В кластере у Форт Деравара самым крупным было Ганверивала (81,5 га), расположенное в 300 км от Мохенджо-Даро и Хараппы. В 320 км от Хараппы, на Дршадвати находится поселение Ракхигархи, площадь которого предполагают в 80 га, хотя раскопки его не производились. В Гуджарате хараппские поселения небольшие. В поздней Хараппе здесь было более 150 поселений, среди них много маленьких и сезонных. Выделяется приморский Лотхал — предполагаемый порт, осуществлявший торговлю медью, сердоликом, стеатитом, раковинами, поддерживавший связи с охотничье-собирательскими общностями и, быть может, теми, кто занимался специализированным скотоводством. В последнее время высказано предположение, что на территории хараппской цивилизации от предшествующего ей периода до позднего существовало 7 или 8 крупных поселений — «столиц», окруженных городками и деревнями. В строгом смысле это не были центральные поселения, так как они могли находиться и на окраинных территориях, осуществляя контакты между разными в экологическом и хозяйственном отношении зонами. Поселение Мохенджо-Даро
План поселения Моохенджо-Даро. Особенности крупных поселений целесообразно рассматривать на примере давно изучаемого Мохенджо-Даро. Точные размеры его неизвестны из-за накопившихся отложений, но показательно, что следы построек были обнаружены в 2 км от предполагаемой границы города. В период расцвета максимальное число жителей определяют в 35-40 тыс. человек. Мощность культурного слоя очень значительна— фрагменты глиняных сосудов обнаружены на глубине от 16 до 20 м от уровня современной поверхности, при этом материк не был достигнут. И сейчас хорошо видно древнее деление города на две части — «цитадель» и «нижний город», разделенные незастроенным участком. Строительным материалом служили обожженный и сырцовый кирпич, дерево. По всей вероятности, обожженный кирпич применяли из-за его способности противодействовать разрушительному воздействию влаги. Сооружения «цитадели» находились на пятиметровой кирпичной платформе. Здесь раскопано два крупных сооружения не вполне ясного назначения, которые, скорее всего, предназначались для собраний (предположение о том, что одно из них могло быть резиденцией высокопоставленного лица, маловероятно). Одно из них площадью 70?22 м. с толстыми стенами имело вестибюль, другое — зал площадью около 900 кв. м. — было разделено на четыре части рядами столбов. Здесь же обнаружено основание сооружения, верхняя часть которого была деревянной. По распространенному мнению, это было обширное, площадью 1350 кв. м., общественное зернохранилище, в основании которого проделаны глубокие вентиляционные каналы. Подобное зернохранилище было обнаружено и в Хараппе у подножия «цитадели»; здесь его площадь — 800 кв. м.
Современный вид на Мохенджо-Даро. Наконец, на «цитадели» располагался «большой бассейн», сооруженный позднее прочих построек. Его площадь — 11,70?6,90 м., глубина — 2,40 м. С узких сторон к нему вели деревянные, обмазанные битумом лестницы. Для водонепроницаемости была сделана известковая и битумная обмазка. Бассейн наполнялся из располагавшегося рядом колодца, а опорожнялся при помощи желоба в одной из стенок. Его окружала галерея, от которой сохранились столбы. Предполагают, что он мог служить для ритуальных омовений, которым придавали большое значение. Свидетельство этого — существование и в жилых домах «ванных комнат». «Нижний город» был занят жилой застройкой. Блоки домов разделялись прямыми, расположенными под прямым углом улицами и улочками. Значительная высота стен — до 6 м. — вызвала отвергнутое сейчас мнение о том, что дома не были одноэтажными: высота стен, как и большая глубина регулярно располагавшихся колодцев (по одному на каждые три дома), — результат перестроек. Помещения с плоскими перекрытиями группировались вокруг дворов, площадь самого большого блока, состоявшего из двух частей, соединенных крытым переходом, — 1400 кв.м.; судить о его принадлежности высокопоставленному лицу нет оснований. Вообще же площадь домов достигала 355 кв. м, и они состояли из 5-9 комнат. Благоустройство было необычайно развитым для древности. В домах находят ванные комнаты и туалеты. Под мостовыми проложены облицованные обожженным кирпичом канализационные каналы, на определенном расстоянии друг от друга располагались отстойники. Относительно недавние доследования Мохенджо-Даро позволили проследить изменения в принципах его застройки. В период развитой Хараппы она была тесной, с осевыми широкими улицами. Дома были как небольшими, так и крупными, их планы отличались разнообразием. Следы ремесленной деятельности не обнаружены. Позже число маленьких построек возрастает, планировка становится более унифицированной. Ремесленная зона приближается к жилой. Наконец, на позднем этапе цивилизации жилища образуют изолированные группы, обнаружены следы ремесленного производства. Канализационная система приходит в упадок, что указывает на кризисное состояние организации городской жизни. Ремесла и искусство Для традиционной культуры древности, к каковой относится хараппская, разделение на ремесло и искусство вряд ли правомерно. Творения ремесленников, предназначались ли они для повседневной жизни или для обрядов, нередко отмечены высоким мастерством. Вместе с тем среди вещей каждой категории есть лучше и хуже сделанные, есть и грубые, для изготовления которых не требовалось большого мастерства. Различия в качестве изделий указывают на существование профессионалов высокого класса, резчиков по камню, ювелиров, скульпторов. В разных поселениях обнаружены мастерские, где изготавливали посуду, украшения (в том числе из раковин) и др. Произведения хараппских мастеров отличаются глубоким своеобразием, и попытки обнаружить аналогии им в других регионах, в частности в Месопотамии, как правило, сводятся к небольшому числу вероятных импортов из долины Инда и труднодоказуемым сходствам отдельных изобразительных мотивов. Орудия труда Итак, производство орудий, утвари, строительных материалов было высокоразвитым и специализированным. Один из важных показателей — уровень металлообработки. Примечательна немногочисленность предметов вооружения, хотя найдены медные и бронзовые кинжалы и ножи, наконечники стрел и копий. Орудия труда в значительной мере связаны с обработкой дерева (это топоры, долота, тесла), с домашним хозяйством (иглы, проколки). Из меди и серебра, редко — свинца делали сосуды. Было известно литье в открытых формах, холодная и горячая ковка; некоторые изделия отливали в технике утраченного воска. Использовали сплавы меди с мышьяком, свинцом и оловом, причем примечателен большой процент — около 30 — оловянистых бронз. Украшения (браслеты и бусы) делали из камня, раковин, меди, серебра, редко — золота. Браслетов, как и в более позднее время, носили много; по всей вероятности, этот обычай имел ритуальный характер. В особых случаях использовали сосуды из меди и даже золота. Из употребления не вышли и каменные орудия, причем с течением времени уменьшается разнообразие типов, растет качество сырья и технология обработки. Из мягких сортов камня делали сосуды, в том числе фигурные, имевшие ритуальное назначение, из различных минералов — бусы, печати. Материалы как для металлических, так и для каменных изделий нередко доставлялись издалека. Керамика Еще один показатель высокоразвитого ремесла — керамическое производство. Посуду изготавливали на круге быстрого вращения и обжигали в двухъярусных горнах. Формы разнообразны и в целом стандартны — чаши, кубки, блюда, жаровни, сосуды с заостренным дном и подставки, сосуды для изготовления молочных продуктов. Сохраняется, хотя и угасает, традиция расписывать сосуды: роспись черная по красному фону, геометрическая и фигуративная — изображения животных, растений, рыб. Хотя керамика хорошего качества, сосуды тяжелые и отличаются от более изящных изделий дохараппского времени, что случается в керамическом производстве не только древних культур, когда оно становится массовым. Из глины лепили женские статуэтки, реже — мужские фигурки, в том числе персонажей в рогатых головных уборах. Они, несомненно, связаны с мифологическими представлениями и ритуалами. Эти фигурки довольно условны, с налепными деталями, передающими части тела и многочисленные украшения. Из глины и камня делали весьма выразительные фигурки быков, иногда впряженных в повозки, диких и домашних животных. По крайней мере некоторые из них могли быть игрушками. Большим жизнеподобием отличаются небольшие каменные и металлические скульптуры мужчин и женщин, хорошо передающие антропологический тип по крайней мере части носителей хараппской цивилизации. Наибольшей известностью пользуется фрагмент скульптурного изображения бородатого мужчины в диадеме, в одеянии, украшенном рельефными трилистниками. Прищур его глаз напоминает положение век медитирующего человека. Изготовление печатей Настоящими шедеврами были изготавливавшиеся в основном из стеатита печати-штампы, предназначавшиеся, как показывают найденные отпечатки, для опечатывания товаров, хотя очень вероятно, что их воспринимали и как амулеты и талисманы. Они плоские, квадратные или прямоугольные, на обороте — выступ с отверстием. Немногочисленные образцы — круглые; цилиндрических печатей, столь характерных для Месопотамии, Ирана и других областей Передней Азии, практически нет. Как и на сосудах, изображали в основном растения, животных («тур», так называемый единорог, горбатый бык, тигр, крокодил, змеи, фантастические полиморфные существа). В Мохенджо-Даро таких изображений около 75%. Изображения углубленные, выполнены с большим мастерством и пониманием форм тел, передаваемых близко к натуре. Как правило, животные изображены спокойно стоящими около предметов, которые трактуют как кормушки или условные символы. Кроме того, обнаружены образцы и с изображениями антропоморфных существ мужского и женского пола в различных позах, в том числе напоминающих йогические. Они представлены участниками ритуалов. Помимо изображения на печатях могли помещать краткую надпись. Есть печати с условными геометрическими фигурами. Изображения на печатях связаны с праздниками и ритуалами — кормление животного, угощение змеи, поклонение дереву, в ветвях которого могла изображаться богиня, бракосочетание богов в антропоморфном и зооморфном облике. Судя по имеющимся материалам, в брачных мифах главную роль играла богиня. Изображения, похожие на наносившиеся на печати, встречаются на медных пластинках неизвестного назначения. Существовали призматические каменные и глиняные предметы, принадлежность которых к категории печатей подвергается сомнению, возможно, они играли роль амулетов. Печати могли служить знаками собственности, но не возникает сомнений в том, что они служили и ритуальным целям, были чем-то вроде амулетов, и изображения на них содержат информацию о мифологических представлениях и обрядах. Исследования У.Ф. Фогт печатей Мохенджо-Даро не дало основания судить о социальной дифференциации среди населения. Именно на исследовании печатей и связанных с ними изделий основаны работы по дешифровке протоиндийской письменности. Письменность и язык
Хараппская надпись, найденная около северных ворот Дхолавира. Изучение системы письменности и языка хараппских текстов пока не завершено; значительную роль в исследованиях сыграли отечественные исследователи (группа под руководством Ю.В. Кнорозова). Выводы, к которым они пришли, излагаются здесь на основании работы М.Ф. Альбедиль «Протоиндийская цивилизация. Очерки культуры» (М., 1994). Сложность понимания текстов заключается в том, что они написаны неизвестным письмом на неизвестном языке, при этом отсутствуют билингвы. Известно около 3000 текстов, лапидарных (по преимуществу 5-6 знаков) и монотонных. Письмо было иероглифическим (около 400 знаков), писали справа налево. Предполагают, что тексты носили сакральный характер. Выяснилось, что ранние тексты наносили на каменные пластины, потом — на каменные, реже металлические печати. Не исключают существования скорописи. При интерпретации знаков использовали пиктограммы современных народов Индии, в первую очередь дравидоязычных. Исследователи полагают, что они расшифровали общий смысл большинства надписей и выявили формальную структуру грамматической системы. Сопоставление со структурой языков, гипотетически существовавших в долине Инда, привело к исключению всех, кроме дравидийских. В то же время ученые считают недопустимым механическую экстраполяцию фонетики, грамматики и лексики исторически зафиксированных языков на протоиндийский. Опора делается на изучение самих текстов, а дравидийские элементы используются как «поправочный коэффициент». Перевод основан на смысловом толковании знака, которое определяется методом позиционной статистики. Обращались и к санскриту, в результате чего удалось выявить соответствие 60 астрономических и календарных наименований и структурное соответствие в наименовании годов 60-летнего хронологического цикла Юпитера, известного лишь в санскритском варианте. Предполагают, что текстовой блок состоял из имени владельца печати в уважительной форме, пояснений календарно-хронологического характера и указания на период действия печати. Есть предположение, что печати должностных лиц принадлежали им временно, определенный срок. Судя по дешифровкам текстов, солнечный земледельческий год начинался с осеннего равноденствия. В году было 12 месяцев, наименования которых отражали явления природы, выделялись «микросезоны». Астрономический год основывался на четырех неподвижных точках — солнцестояниях и равноденствиях. Почитались новолуния и полнолуния. Символом зимнего солнцестояния, начала года, как предполагают, был тур. Существовало несколько подсистем счисления времени — лунная (охотничье-собирательская), солнечная (земледельческая), государственная (гражданская) и жреческая. Кроме того, существовали календарные циклы — 5-, 12-, 60-летние; они имели символические обозначения. Таковы предположения отечественных исследователей протоиндийских текстов. Проблема обмена и торговли Долгое время в науке о древности бытовало представление о большей или меньшей замкнутости и самодостаточности древних общественных образований, в частности хараппских. Так, У. Ферсервис писал, что торговля играла большую роль в Шумере, несколько меньшую — в Египте, а хараппская цивилизация пребывала в состоянии изоляции и торговые отношения были случайными, а не систематическими. Позже, в 70-е годы XX в., отношение к роли обмена и торговли в древности резко изменилось, особенно в зарубежной науке. Реконструкции не только хозяйства, но и социального устройства древних бесписьменных или не имевших информативных письменных текстов обществ стали проводиться с учетом роли обмена, причем не на локальном уровне, а на далекие расстояния. Сейчас некоторые исследователи придают роли торговли в сложении и существовании хараппской цивилизации очень большое значение. В частности, ряд индийских ученых полагают, что торговцы сыграли большую роль в формировании городов и идеологических представлений, а причиной упадка городов они считают нарушение торговли со странами к западу от Хараппы. Упадок торговли в позднем периоде исследователи (в том числе К.Н. Дикшит) связывают с ослаблением центральной власти, вследствие чего торговые пути стали небезопасными. Изменение политической ситуации в Месопотамии, приход к власти Хаммурапи вызвали ослабление городов Южной Месопотамии, торговые пути стали переориентироваться на запад, в Анатолию и Средиземноморье. Источником меди стал Кипр, а не, как прежде, Оман и соседние с ним территории. Торговля с западными странами Существование связей носителей хараппской цивилизации с близкими и отдаленными соседями не может вызывать сомнений в первую очередь потому, что долина Инда, ее коренная территория, подобно Месопотамии, бедна полезными ископаемыми, в которых люди нуждались и которые использовали. С территории субконтинента поступали минералы и раковины, широко использовавшиеся в различных производствах. Из более отдаленных областей доставляли медь (эксплуатировались ее месторождения в Иране, в частности в Кермане, и Афганистане) и золото. Олово, как позволяют судить имеющиеся сейчас сведения, поступало из Центральной Азии (один из предполагаемых источников — Ферганская долина, другой расположен на юго-западе Афганистана), лазурит — из Бадахшана (если не из Чагайских гор), бирюза — из Ирана. Уже в неолитическом Мехргархе явно прослеживаются связи с Ираном, откуда доставляли широко использовавшиеся минералы — кристаллический гипс («алебастр» археологической литературы) и стеатит. Появление позднехараппских поселений в предгорьях Гималаев может быть связано именно с потребностью цивилизации в минеральном сырье — в одном из поселений найдены следы производства разнообразных бус, явно предназначавшихся для обмена. Уже в конце IV тыс. до н.э. в месопотамских текстах стали появляться наименования южных стран — Дильмун, Маган, Мелухха. По поводу их локализации в науке велись и продолжают вестись дебаты. Вероятно, на протяжении III-II тыс. до н.э. под ними понимали разные территории. Однако ясно, что Дильмун и Маган были промежуточными между Месопотамией и Мелуххой — предполагаемой долиной Инда. Дильмун (Бахрейн) всегда играл посредническую роль, в то время как настоящие источники столь ценившейся меди, дерева, минералов не всегда были известны обитателям Месопотамии, и их источником могли считать пункт, откуда они их получали, — Дильмун. Благодаря находкам последних лет стало ясно, что одним из важных поставщиков меди в Месопотамию был Оман. Стандартные слитки меди весом около 6 кг типичны для находок такого рода от Сирии до Лотхала. Примечательно, что пик сведений об этом обмене приходится на период расцвета Хараппы, около начала II тыс. до н.э. Печати хараппского типа найдены в Уре, Умме, Ниппуре, Телль Асмаре, на островах Персидского залива, Бахрейне и Файлаке, на побережье Аравийского моря. В Омане обнаружена надпись хараппским письмом. Носители другой культуры, кулли, также были связаны с западными областями — типичные для нее изделия обнаружены в Абу-Даби. В Лагаше в конце III тыс. до н.э. жили хараппские торговцы с семьями. Высказывались и предположения о существовании месопотамских колоний на территории Хараппы, хотя прямых данных на этот счет все еще недостаточно. Всеобщее удивление вызывает крайне небольшое количество характерных для цивилизации Месопотамии вещей на хараппской территории. Обычно это связывают с тем, что они могли изготавливаться из недолговечных материалов; среди вероятных импортов упоминают ткани. Возможно, отсутствие чужеземных вещей — следствие твердой приверженности «хараппцев» своим традициям: исследователи вспоминают, что в домах индийских купцов и в XIX в. редко можно было встретить вещи иностранного производства. Морской путь, скорее всего, использовался — известны изображения парусных судов, которые строили из дерева и тростника. Плавание было каботажным, моряки не выпускали из виду берег. Есть мнение, разделяемое, правда, не всеми исследователями, что портом был Лотхал в Гуджарате, где обнаружено сооружение, похожее на док. В Лотхале найдена печать, характерная для региона Персидского залива. Торговля с северными странами Обмен с близкими территориями мог быть непосредственным, с отдаленными — опосредованным. В то же время симптоматично обнаружение настоящей хараппской колонии в Северном Афганистане, неподалеку от слияния Кокчи и Амударьи. Полагают, что Шортугай был «торговым пунктом» на пути, связывавшем Хараппу с территорией Туркменистана и другими соседними областями. Один из вероятных объектов интересов «хараппцев» — лазурит, а возможно, и олово. Обитатели Шортугая принесли из Индии чечевицу и сезам, местными возделываемыми ими культурами были виноград, пшеница, рожь и люцерна; они разводили зебу и буйволов из родных им мест. На поселениях анауской культуры Южного Туркменистана обнаружены печати хараппского типа, изделия из слоновой кости, есть признаки, характерные для хараппских изделий, в формах и декоре керамических сосудов. Сухопутные маршруты пролегали на север через горные перевалы, в обход пустыни Деште-Лут в долину Диялы, вдоль речных долин внутри своей территории, возможно по побережью — хараппские поселения найдены на побережье Макрана. Вряд ли для далеких странствований использовали повозки, запряженные быками, модели которых из глины и бронзы найдены в разных поселениях. Но уже в период развитой Хараппы стали использовать двугорбых верблюдов, как предполагают, одомашненных в Центральной Азии, данные о чем получены в Южном Туркменистане, где верблюд, по существующим предположениям, был приручен еще в IV тыс. до н.э. В обменных операциях применяли в основном кубической формы каменные гирьки весом 8, 16, 32, 64, 160, 200, 320, 640, 1600, 3200, 6400, 8000 г. Использовали и конические, шарообразные, бочкообразные гири. Применяли также линейки с мерными делениями. Дискуссионным остается вопрос о месте внешней торговли в хозяйственной жизни «хараппцев». Была она существенной или периферийной частью экономики? Представляла ли она собой более или менее регулярный обмен или была планируемой торговлей? Каким образом реализовались в ней продукты внутреннего обмена? Направлялась ли торговля «государственными администраторами» или профессиональными агентами? Как и при изучении других сфер хараппской культуры, ответ на эти вопросы зависит от реконструкции социального строя в целом, понимание которого далеко от ясности. Тем не менее вряд ли правомерны заключения о том, что торговля и производство товаров мало отличались от современных. Общественное устройство Исследователи крупных хараппских поселений с того момента, когда стала ясна их структура, высказывали, на основании деления этих поселений на две или более части, предположение о разделении общества на знать — обитателей «цитаделей» и остальную массу населения. Некоторые исследователи трактуют надписи на глиняных браслетах как титулы. М. Уилер видел аналогию общественной организации Хараппы в городах-государствах Месопотамии, а идею городов считал принесенной из Шумера. Многие исследователи писали о хараппской «империи» с централизованной властью и эксплуатируемым сельским населением. Предполагали и существование нескольких классов — олигархии, воинов, торговцев и ремесленников (К.Н. Дикшит), правителей, земледельцев-торговцев, рабочих (Б.Б. Лал), к которым некоторые добавляли и рабов. М.Ф. Альбедиль писала о возможности существования в протоиндийском обществе высокоцентрализованной политической структуры. В то же время она допускала сильную роль локальных центров, в которых центральная власть отчасти дублировалась на местах. Некоторые исследователи справедливо сосредоточивают внимание на специфике хараппского общества, в частности на месте жречества в общественной жизни, которое было иным, чем в Месопотамии с ее организованными храмовыми хозяйствами. Тем не менее есть причины полагать, что по крайней мере на каких-то этапах, в особенности в период развитой Хараппы, могла существовать сильная правящая верхушка, состоявшая из жрецов. На основании предложенной в отечественной науке дешифровки документов протоиндийской письменности можно предполагать функционирование храмов и жречества и даже наличие политических лидеров. Итак, данные не позволяют проводить прямые параллели между общественной организацией Месопотамии или Элама и той, что была у носителей хараппской цивилизации. До сих пор, несмотря на значительный объем раскопок, не обнаружены признаки существования правителей и лиц, концентрировавших в своих руках значительные материальные ценности, отлагавшиеся, в частности, в погребениях, как это было в Месопотамии или Египте. Симптоматична слабая проявленность в обществе воинской функции. Судя по всему, в храмах не концентрировались значительные богатства. Не обнаружены или не выявлены документы хозяйственного содержания. В то же время есть факты, указывающие на существование имущественного неравенства, на присутствие в обществе групп, занимавших разное социальное положение и выполнявших разные функции. Накопление ценностей предполагают, в частности, клады, обнаруженные в Хараппе, Мохенджо-Даро и других местах. У. Ферсервис, учитывая особенности хараппской цивилизации, обратил внимание на большое количество недолговременных поселений и значительную роль разведения скота, который мог выступать как символ богатства. Поселения в определенном районе играли разную роль — среди них были по преимуществу сельскохозяйственные и те, в которых преобладали ремесленное производство и обмен. Эти поселения были взаимосвязаны. Он высказал предположение, что формой организации был не город-государство или единое государство, а вождества. Согласно его гипотезе, хараппские вождества были основаны на родственных связях и подобны тем, которые известны на Гавайях, в Северо-Западной Америке, Юго-Восточной Азии и Западной Африке. Степень развития городов, ремесел и хозяйства, сложение его специализированных форм, земледелия и скотоводства предполагали необходимость регулирования отношений между представителями разных сфер деятельности. Циркуляция «примитивных ценностей», прослеживаемая, в частности, на примере изделий из лазурита, привела других исследователей к предположению о сложении образований типа вождеств уже на раннем этапе Хараппы. В дальнейшем предполагается возникновение государства, в котором власть уже не была связана с генеалогическим рангом, а производственные отношения отрываются от отношений на основе родства. Применение концепции вождества (chiefdom) для реконструкции общественного строя догосударственных обществ Востока вызвало возражения. В качестве альтернативы ей была предложена другая модель, основанная на исследовании акефальных обществ Восточных Гималаев (в отечественной науке ее разработка принадлежит Ю.Е. Березкину). Тип хозяйства — орошаемое земледелие и скотоводство. Признаки таких обществ, часть которых может улавливаться на археологическом материале, выражены в облике поселений. Это тесно застроенные деревни без монументальной архитектуры со многими мелкими святилищами, существование различий в имущественном положении, преодолимых благодаря специальному институту перераспределения типа потлача, специализированное ремесло, торговый обмен, получение экзотических престижных вещей посредством торговли на далекие расстояния. Это не вождества, но и не группы замкнутых деревенских общин. Общинные и родовые институты при этом были слабы, а личность благодаря индивидуальной собственности на средства производства была независимой. Общественная жизнь регулируется в ходе массовых церемоний и празднеств, во время которых складывались сложные системы отношений, охватывающих всю область обитания этноса. В деревнях действовали советы уважаемых мужчин. Нельзя исключать, что общество носителей хараппской цивилизации без слоя элиты и с общественными сооружениями, требовавшими относительно небольших затрат труда, скорее могло быть подобно описанным, но более масштабным. Следует отметить, что и прежде и, что особенно примечательно, теперь, с появлением новых данных, высказываются мнения о существовании государства. Религиозно-мифологические представления и обряды О мифах, верованиях, обрядах, как и вообще о духовной жизни «хараппцев», судить сложно в первую очередь из-за малой информативности письменных памятников, даже если признать точность их интерпретации. Источниками служат в первую очередь изображения на печатях и других вещах, образцы глиняной, каменной, металлической скульптуры, следы отправления обрядов. Храмы — одни из главных свидетельств почитания богов — не существовали или не определяются. Одно из оснований для реконструкций — сравнение известных данных с представлениями и обрядами предполагаемых исторических преемников носителей хараппской цивилизации или, как склонны думать многие исследователи, родственных им по языку дравидоязычных народов Индии. Изображавшиеся на печатях и металлических табличках животные: горбатый индийский бык, бык-гаур, буйвол, животное, похожее на быка, но изображаемое с одним рогом («единорог»), тигр, носорог, крокодил, слон, редко — кролик, птицы, фантастические многоглавые животные, по предположению отечественных исследователей, служили символами, некоторые из них — сторон света и/или сезонов. Изображали также деревья — пипал, ашваттху. Дерево иногда изображается поднимающимся из кольцевидной оградки — вероятно, оно служило объектом поклонения, воплощая представление о «мировом дереве» (оградки такого облика обнаружены при раскопках). В позднейшее время почитаемые деревья украшали, в частности, для того, чтобы иметь детей. Важную роль играли жертвенные ритуалы.
Печать с изображением рогатого персонажа, возможно йога, либо прото-Шивы, либо Пашувати (повелитель животных). Известны изображения антропоморфных существ женского и мужского пола, встречающихся, в частности, в сценах поклонения им. На одной печати изображен рогатый мужской персонаж, поза которого, по мнению Дж. Маршалла, напоминает ту, в которой изображали Шиву. Е. Дьюринг Касперс указывала на изображения рогатого и хвостатого персонажа с луком, свидетельствующие, по ее мнению, о существовании охотничьих обрядов. Женские существа, изображения которых известны и в мелкой пластике, обычно связывают с образами «богинь-матерей». Видимо, таких мифологических существ было много, они, по крайней мере отчасти, были связаны с культами плодородия, представлениями о жизни и смерти. Среди богов предполагают предшественников Сканды, богов-творцов, духов — предшественников якшей, гандхарвов, апсар. Существовали обряды священного брака, возможно осуществлявшиеся сезонно. Исследования Ю.В. Кнорозова, М.Ф. Альбедиль и других отечественных ученых позволяют предполагать почитание небесных светил, основанное на глубоких познаниях в области астрономии и наблюдениях явлений природы. Известные скульптуры мужчин и женщин изображали скорее всего жрецов и исполнительниц обрядовых танцев. Есть сведения, что обряды осуществляли в открытых дворах; в Калибангане на «цитадели» обнаружено что-то вроде алтарей огня около платформы. Найдены подиумы с признаками жертвоприношений крупного скота. Очень вероятно существование обрядов шаманского типа и соответствующих представлений. С древними представлениями, присущими охотникам, могут быть связаны образы охотников на быка; любопытно изображение прыгающих через буйвола людей (У. Ферсервис предположил возможность критского влияния на это выполненное в необычном линеарном стиле изображение, что требует новых подтверждений). Культовыми объектами были конические и цилиндрические камни — нечто вроде лингамов и кольцевидные предметы — возможные предшественники йони. У многих исследователей нет сомнений в глубоком воздействии религиозной практики и представлений носителей хараппской культуры на позднейшие, принесенные ариями. К ним, в частности, относят практику йоги. Вообще трактовка свидетельств хараппской религии, как и общественного строя, зависит от позиции исследователя:
Исчезновение хараппской цивилизации Причины по которым могла исчезнуть хараппская цивилизация, по традиции две —
Более подробно, что же могло произойти, можно прочитать в соответствующей статье. Как бы то ни было, но роль хараппской цивилизации в истории Индии до сих пор по-настоящему трудно определить, хотя вслед за многими исследователями ее можно расценивать как чрезвычайно важную. Среди сохранившегося наследия выделяют формы традиционного образа жизни, социальной структуры, значительный массив религиозных представлений и обрядов. Предполагают, что четырехварновое деление и система каст сформировались под влиянием неарийских этнокультурных субстратов. Источник: civilka.ru 
|
