«ЦУНАМИ» НА ДУБРОВЕНКЕ

75 лет назад в водах разбушевавшейся речушки погибли сотни могилевчан

Весна 1942-го в этих местах выдалась поздней, снег лежал долго, а потом стал быстро таять, наполняя водой сбегающие к Днепру ручьи и речушки. Но тогда, 75 лет назад, никто из жителей оккупированного фашистами Могилева и вообразить не мог, что Дубровенка, которую в обычное-то время «курица вброд перейдет», способна превратиться в девятый вал, сметающий все на своем пути. Однако 10 апреля воды речки прорвали железнодорожную насыпь…

—Железнодорожная линия, пересекающая Дубровенку в районе Карабановки, была проложена еще в начале ХХ века, — говорит старший научный сотрудник Могилевского областного краеведческого музея Людмила Кондратьева. — Сначала она шла по мосту, впоследствии соорудили земляную насыпь, Дубровенку «провели» через бетонную трубу. При обороне города в июле 1941-го труба оказалась повреждена, стала мешать течению речки. Низина по руслу от Пашково к насыпи осенью и зимой стала заполняться водой. Образовался пруд, глубина которого постоянно увеличивалась, а весной, с таянием снега, уровень воды стал критическим…

После войны среди горожан ходили разные слухи о причинах того бедствия: будто бы насыпь с железной дорогой подорвали партизаны, подпольщики…

В 1944 году фашисты столь стремительно драпали от наступавшей Красной Армии, что не успели уничтожить документы городского управления, которые ныне хранятся в госархиве области. Есть там и материалы, связанные с трагедией на Дубровенке. В пояснительной записке отдела главного инженера указывается: «Во время отступления большевиков из Могилева бетонная труба и мост были ими взорваны…».

Немцы, войдя в город, приступили к ремонту пути по насыпи, чтобы пустить эшелоны на восток. И засорили трубу еще больше! Когда угроза наводнения стала очевидной, попытались восстановить пропуск воды. Но работы затянулись, а 20 февраля комендант железнодорожного узла и вовсе их запретил, сославшись на то, что осадка полотна вследствие ремонта трубы угрожает движению поездов на насыпи: «1-го апреля у меня будет готов мост, а тогда что будет с дамбой, меня не касается...»

Так что оккупационные власти нисколько не волновала безопасность жителей города. И — разразилась катастрофа.

Нам удалось найти оче-видицу тех событий — Галине Ивашненко в апреле 1942-го исполнилось 15 лет.

— При бомбежке во время обороны Могилева насыпь разрушили, трубу завалило, забило землей — мы, подростки, это видели, потому что ходили туда купаться, там глубоко было, — вспоминала женщина. — С началом весны немцы проводили работы у насыпи, на льду, чтобы спустить воду — что-то там взрывали, но у них не получалось. А потом вода прорвалась через насыпь и хлынула вниз. Дом, в котором жила наша семья (бабушка, мама, я и маленький брат), стоял на склоне горы к Дубровенке. Мы услышали гул, грохот, крики. Поток воды нес огромные льдины, они врезались в здания. Два дома, стоявшие впереди нашего, смыло и унесло течением. В наш дом льдины не ударили, но его стало быстро заливать водой, мы не успели выскочить. Мама скомандовала: «Лезьте на печку!» А вода продолжала подниматься, она уже была нам по шею, бабушка молилась богу… Середина печки провалилась, но мы каким-то чудом удержались. Потом вода пошла на спад. Наводнение длилось минут 20—25. Вода посшибала в доме все двери, на полу — полуметровый слой песка. Выходим, от соседних домов одни фундаменты остались, все вокруг песком засыпано. Пришедшие люди удивлялись, что мы не утонули. К счастью, наших ближайших соседей в момент беды не было дома, они тоже остались в живых. Но людей погибло много, большая вода разрушила одноэтажную каменную баню, смыла Быховский рынок со всеми, кто там находился. Был базарный день, моя мама тоже была на рынке, вернулась оттуда за полчаса до наводнения…

Люди опять стали застраивать берега Дубровенки только после войны. Дом наш и поныне стоит у подножья горы — это сейчас 4-й Октябрьский переулок. Набережная речки сегодня благоустраивается… Но хоть бы мемориальную доску в память о жертвах того наводнения сделали! Негоже об этом забывать!

По хранящимся в фондах краеведческого музея описаниям свидетелей, первоначальный вал воды с льдинами достигал в высоту 10—15 метров. В мутном потоке проносились люди, дома, крыши, сломанные деревья, мебель. Если плывущим у берегов бросали концы веревок, и кого-то удавалось спасти, то помочь тем, кого несло на стремнине, было невозможно. «Утопленников собирали на берегах Днепра и лугу… Тут были мужчины, женщины, малыши в пеленках. Долина Дубровенки неузнаваемо изменила свой вид — сквозная пустыня среди берегов и лежащие глыбы голубого льда», — вспоминал один из очевидцев. По разным оценкам, число жертв составило от одной до двух тысяч человек. Немецких солдат и местных «полицаев» среди них было немного…

Катастрофа была столь ужасной, что оккупационные власти решили выделить материальную помощь потерпевшим. Вернее, скудную подачку! В отчете о работе отделов городского управления, датированном июнем 1942-го, мы нашли запись: «17 пострадавшим от наводнения семьям выделено 22 килограмма гречихи, 32 килограмма ячменя, 20 яиц…».

— Ни мы, ни соседи, оставшиеся без крова, ничего не получили, — рассказывала Галина Ивашненко. — На засыпанных песком огородах ничего не росло. Наша семья выжила благодаря тому, что продавали на базаре соль, которую находили на кожзаводе (она была коричневого цвета), родственники, жившие в Луполово, помогали… Соседей тоже приютили их родные и близкие.

Почему же трагедия, унесшая жизни тысяч горожан, замалчивалась в советское время? Возможно, полагают историки, из-за неоднозначной трактовки причин катастрофы. Если, мол, допустить, что насыпь с железной дорогой взорвали партизаны, то вставал вопрос о чудовищной цене диверсии. Еще одно предположение связано с тем, что немало домов в пойме Дубровенки принадлежало до войны евреям (осенью 1941 года здесь находилось гетто), многие из которых были уничтожены фашистами. Опустевшие дома перешли в собственность оккупационных властей, которые, судя по архивным документам, продавали недвижимость местным жителям. Об этом тоже не принято было вспоминать...

Мы опрашивали гуляющих по набережной Дубровенки могилевчан, знают ли они о произошедшей здесь трагедии? Только один человек сказал, что что-то об этом слышал…

В апреле-42 случилась большая беда, погибли люди. Почему же не установить в память о них хотя бы мемориальный знак? Могилевские историки говорили, что члены городской топонимической комиссии поднимали этот вопрос. Их мнение «приняли к сведению» из-за проблем с финансированием. Но, может, тогда собрать средства всем миром? Ведь есть памятник — значит, есть память.

Источник: mogpravda.by