«ЭДЕЛЬВЕЙСЫ», ВОЛКИ, «МИМОЗА»

Снова мир на ладони, снова небо в восходах, оба в небе светила и долинный туман. Майский шорох бутонов голубики, брусники, лик янтарной Авроры по рифейским волнам. Зыбку кремовых ветрениц строит с легкостью бриз по вершине горы. Чья ты, планета, чей я избранник, странник какой необычной страны?
Фото 1. Дальнетаганайский «вечный» снежник
Лучше плохо ехать, чем хорошо идти?
Росяное утро и чистый ядреный восход предвещали жаркий денек. Однако все равно облачаюсь в куртку, шапку, сапоги- Майское предлетье в горах не предсказуемо. Ах, да, еще и дождевик в карман. Грузим до предела квадрик - провизия на две недели, ноутбук для работы, мясные брикеты с вакциной от бешенства для диких животных в количестве 140 штук или треть картофельного мешка, бензопила для разделки зимних завалов, киалимский вахтенный рюкзак. Все, поехали.
Монблановский проспект оказался на удивление вполне моционным. Конечно, не без луж в прорехах кварцитовой брусчатки, но квадрик даже на повышенной скорости штурмовал сии грязевые ванны. Перевал у березы-рогатки встретил буйством проклюнувшегося горца альпийского на лугу, бегством по обочине стайки рябков и снежным надувом, величиной с четверть школьного спортзала. Начался спуск. Даже если сказать, что он с уклоном порой в 30 градусов, извилист и забуреломен, это все равно, что ничего не сказать. Да, он и в самом деле крут, серпантинист меж частокола сушин как вертикальных, так и наклонно-висяче-лежачих, но кроме этих каверз, чудом преодолеваемых двумя сумасшедшими на четырех колесах, спуск подкидывает новые неожиданности. На выходе к подножью в центре дороги размыло несколько промоин глубиной до метра и шириной не совместимой с брюхом квадры. Пришлось слаломить (или фристайлить) то по правой, то по левой обочине в елово-пихтовых тисках с пупырями сверкающего авантюрина ростом в полметра. А дальше, как в аквапарке - с горки плюхаешься в лазурь водораздельного болота. Ничуть не преувеличиваю насчет лазури - такая сочная синь в отражении неба на глади выпирающей верховодки. Она крадет страх и как под гипнозом влечет в пучину мнимой безмятежности. Щас! Не дождешься. Михалыч сворачивает в правый отверток и через пару минут ползком, почти на брюхе выкатываем на Стекляшку. Квадрик остановился, чихнул и заглох, напоминая о своем почтенном возрасте и происхождении, времен первых сборок вездеходов в Поднебесной. Дали старичку отдохнуть. Завелся, буксанул и, швырнув ошметки тины в хрусталь озерка, резанув на осколки колесами водное зеркало, с ревом и ветерком понес седоков по пологой седловине перевала.
Приют встретил избушкой на клюшке в виде амбарного замка. Нычка ключика у новых дежурных сменилась, поэтому, отвесив пару ласковых безмолвной двери и ее стражу, покидаем негостеприимное урочище. Суш под колесами сопровождает и по терентьевскому путику. Даже Киалимчики можно перейти в ботинках - с камушка на камушек. Куда пропала вода, заключенная в мощном слое таганайского снега? Ведь данные снегосъемки прошедшей зимы шокировали не только неискушенного обывателя, но и вполне искушенных метеорологов, а именно, трехметровым слоем снега в горах и почти двухметровым в долинах. Причем, далеко не зимние температуры воздуха создали в теле сугробов повышенную плотность с запредельным запасом влаги. Вероятно, значительный ее процент ушел в небо, то бишь на испарение, что отнюдь не сверхъестественно с такими-то аномальными градусами по Цельсию, типа +20` в апреле и +30` в мае.
На Стрелке, выгрузив и спрятав под раскидистый лапник придорожной елочки поклажу киалимского дежурного, начинаем полет в гору, причем наяву, причем такое даже во сне не приснится. Уже через десяток метров зависаем двумя колесами в ложбине между сосной и муравейником. Я аккуратно стекаю под откос и по команде предводителя тяну на себя квадру, стремящуюся протиснуться в узком проеме колонн и дворцов местного градостроительства. Уф, получилось. Догоняю разогнавшегося «коня» и прыгаю в седло, сетуя на рассыпавшиеся и умятые под резиновые копыта брикеты с вакциной. Новую их порцию из мешка в багажнике доставать недосуг, да и раскидывать их никаких рук не хватит, они, руки, для другого тут нужны - удержаться бы в этой беспощадной борьбе цивилизации с пересеченной местностью. На удивление легко преодолеваем ручьевые мочажины с береговыми откосами, гофрированными корневой системой, и врываемся в черемшаник. Всегда торная здесь, примечательная своей ходкостью тропа, превратилась в валунно-грязево-палочное месиво с трещиной посередине не хуже тектонического разлома после какого-нибудь семибального землетрясения. Пришлось красться то слева, то справа от разлома по медвежьему огороду, лавируя меж грядок с черемшой, кустов рябины и муравьиных куч, большая часть из которых была уже «отобедана» косолапым гурманом. Словно огромные коричневые тарелки распластались муравейники по всему черемшанику и в каждой из них, будто пирожное, по центру торчал новый куполок, собранный остатками трудолюбивого народца, выжившего после набега буро-лохматого ига.
Фото 2. Медвежье пирожное
На стыке Летника и Зимника дорога, или пародия на нее, вообще кончилась. А я перестала соображать, где я. Какие-то обрывки тропы, колея, промоина- Всё! Приехали! Лежим на боку. На вопрос «жива?», отвечаю «жива». Дело привычное - встали, отряхнулись, подняли коня на четыре ноги, сели, дальше поехали. Подумаешь, пара ссадин, плечо саднит, да бедро ноет, главное голова цела. Выше колодца начались заносы, но снег уже вялый, рассыпчатый. Продавили сугробы и в тундру ворвались как победители - верхом, окровавленные, но не сломленные. Два часа пятьдесят минут - время нашей дороги, вернее бездорожья, точнее «авось, доберемся», а на поверку получилось «слава, Богу, живы». Может надо было пешком идти?. Ну да, щас, я бы за это время может до Писаного камня еле дошла бы. Если хорошо идти. Ладно, согласна, лучше плохо ехать.
* * *
Снежник, «эдельвейсы» и брусника.
Кажется, в этом мире природы все перепуталось. В середине мая на Дальнем все равно, что в середине июня, но не только. В подгольцовье еще сугробы метровые лежат, да и в скальных западинах посреди тундры полно снега. Круглица так вообще, что шкура леопардовая с серо-черно-белой пятнистостью в обрамлении темно-зеленой меховушки еловых реликтов. А вот Рассыпной хребет от зимней кудели чист, лишь на стыке с тундрой сияет белизной «вечный» снежник, аж глаза на восходе ломит. «Вечный» привожу в кавычках от того, что нарождается он здесь испокон веков, но летом обязательно сходит, каждый год по-разному. Бывало, что и до первого июля не таял, а порой его уже и 30 мая не было. Нынешняя тропическая весна, похоже, снежник еще до этого срока съест. А предвестник тому ветреница пермская. Как только этот таганайский «эдельвейс», неизменно именуемый так туристами, тундру заполонит, считай, снежнику конец. Это даже не примета, а фенологический факт. Нынче сия пермская краса вовсю на Дальнем хороводы водит, опережая график цветения минимум на две, а максимум на пять недель.
Фото 3. Таганайский «эдельвейс»
А вот в ягодном кустарничковом царстве вроде как все по-будничному, разве что, чуть раньше обычного черника цветет, арктоус белые колокольцы выпустил, да на подходе бутоны брусничные. Хотя этот северный виноград еще и ягодами радует, прошлогодними, разумеется. Ведь в зиму брусника уходит под снег с зеленой листвой, а некоторые кустики еще и с ягодами. В морозы они становятся отличным лакомством для зайцев и диких кур, не брезгуют витаминами и вЈроны. Ну а как вытаят ягоды весной, так на них все крылатые аборигены и перелетники наведываются - от божьих коровок до каменок и трясогузок, которые, не смотря на свой насекомоядный статус, с удовольствием употребляют сок забродивших брусник. Мне он тоже понравился.
Фото 4. Напилася я пьяна-
А потом в животном мире, исключая меня, начинается веселуха. Бабочки кувыркаются, стрекозы прямо на котов садятся, а трясогузки заигрывают друг с другом, не обращая на меня никакого внимания. Из ягод спит, пока, только голубика - на серых кустах ни листочка, ни цветочка. Ягода-северянка не больно-то доверяет майской жаре, думает, мол, когда положено, тогда и завегетативлюсь. Надеюсь, что за мои две недели вахты это произойдет.

Рассвет - время-
Будто кто-то торкнул меня сегодня встать рано, еще и пяти не было. Кварцевый клин Верблюда уже порозовел. Видно было, как золотой луч быстро сползает к брусничному островку у нижнего края кряжа. Над его верхним выступом зависла луна. Два светила над одной тундрой. Поднимаюсь на площадку и снимаю круговую панораму - смену власти ночного стража повелителем нового дня. Потом спускаюсь к черничному откосу и ловлю объективом огненный шар меж прохладных лепестков кремовой ветреницы.
Фото 5. Кремовый рассвет
Ни души вокруг, а тишина такая, что ее хочется потрогать. Возвращаюсь в дом и краду тишину. Чиркаю спичку, ставлю чайник, наливаю кипяток, подхожу к столу, кладу сахар в чашку, болтаю по ее дну ложкой и машинально смотрю в окно. На углу дома, напротив ветряка, стоит волк. Не веря своим глазам, прилипаю к стеклу. Подходит второй, поменьше - волчица. Что мной руководило в тот миг, объяснить трудно. Хватаю фотик, выхожу в сени и подкрадываюсь к проему крыльца. Волки подошли почти к лавке. Я им и говорю:
- Чё пришли, а ну пшли отсюда.
Волчица сквозанула сразу, а волчара стоит и смотрит. Ну, я его и щелкнула. Да вот беда, забыла в тот момент переключится с режима «закат-рассвет» на авто и получилось не четко. Волк продолжает смотреть на меня.
- А ну, пшёл!
Обернулся на волчицу и за ней. Я осмелела, вышла к углу дома и сняла видео их неторопливого бегства по ковровой дорожке с узором из таганайского эдельвейса (см. Видео). Когда перестала снимать, волк остановился метрах в ста от меня и уставился в упор. Так и не ушел, я первая ретировалась. Потом переживала, что так грубо с ними обошлась. Может они в Ахту шли, или наоборот переваливали через Дальний вслед за луной. А тут я со своей бессонницей.
PS: Вечером положила на углу дома два брикета. Утром приманка исчезла, но не совсем. Мясокостную оболочку они съели, а ампулы с вакциной выплюнули, хотя жидкости внутри их не было, значит, бациллы попали-таки туда куда надо и произведут свое прививочное действие. Однако не факт, что это были мои вчерашние серые знакомые, вкусно пахнущие «шоколадки» могли привлечь кого угодно - крота, крысу, вЈрона, горностая, рысь-
Фото 6. Вкусняшки с вирусом Rubus
Гроза в горах
Целый день в природе назревал хаос. В небе с утра зависли альто-кумулюсы-опакусы, а проще слоисто-кучевые плотные облака со слабо просвечивающим белым солнцем. Но даже так оно палило исправно и если бы не ветер, от которого местные коты приобретали походку юзом, жара была бы сродни «каракумной». Так что ветродуй был в радость. И надул к вечеру, да так незаметно. На крыльцо выйдешь - скалы на тундряном пупыре бирюзу с белой бахромой кучевки подпирают. А к фасаду свернешь, с другой стороны дома то бишь, летит на тебя жуть с Ильмен, с раскинутым на полнеба черным крылом. И вдруг такая тишь нахлынула, что даже ленточка самодельного флюгера к шесту прилипла и не шелохнется. Душно, а по низинам седина волочится - это клочки конденсата, ища лазейку с низким давлением, летят в колодца небесные, чтобы вновь, наводопев, сигануть вниз на лес, цветы, скалы- И вдруг навалил холод. Флюгер ожил под шквальным порывом, продвинувшим крылатую грань мрака в центр Киалимской пади. Темный предел грозового фронта зацепил сланевый гребешок Ицыла, еще миг и крыло грозной птицы пало на тундру. Все сплелось, спуталось и стало неузнаваемым. Черную пелену разорвало пополам. Огненная корявая стрела вертикально резанула тундровый занавес, с грохотом уйдя в каменные недра.
Фото 7. И грянул гром-
Но стрелял Зевс недолго, хотя метко и зло, а потом погнал свое грозное войско на запад - держись Ахта, Изранды, Тураташ- А на востоке за облачным оползнем начала просвечивать темная туша Ицыла, истыканная умытыми пиками реликтовых елей.
Мимоза
Впервые узнала о ней еще в прошлом веке из заметки «Круглые молнии» Людмилы Гагариной в «Златоустовском рабочем». Там говорилось, что Дальний Таганай и есть то самое место, где они «водятся», круглые молнии, то есть. А еще их замечали на Алтае, изучавшие это явление ядерщики-физики. Но на Дальнем им это счастье якобы не улыбнулось. А вот Людмила не просто увидела это чудо, но еще и вдохновенно описав, дала ему название - Мимоза. Помню эти строки наизусть: «-В тот вечер гроза полыхала над Ицылом. Точно изломы острых сабель то тут, то там сверкала сталь молний, и это множило раскаты ударов. Вдруг у основания такой «сабли» я увидела круглый шар, вернее даже диск, величиной с очень мелкую луну. Можно было спокойно сосчитать до трех, прежде чем диск этот исчезал. Создалось впечатление, что он даже немного двигался, будто падал за горизонт, но, не долетая, потухал. «Сделан» он был точно из того же материала, что и сама молния, и казался одиноким цветком мимозы на безлистной огненной ветке. Но связующего стебелька у «цветка» не было. Не каждая ветвь молнии расцветала цветком, но повторялось это в тот вечер много раз».
Мне до сегодняшнего вечера так вообще никогда не приходилось попадать в эпицентр горной грозы. Но нынче эта атмосферщина с разрядами в сколько-то там герц в диапазоне пространства между Круглицей и Ицылом утолила мою жажду созерцания Её Всемогущей сполна. Гремело, сверкало и хлестало как в лучших домах Преисподней. Долго любовалась разрядами, жутко сожалея о скоротечности вспышек и скромных возможностях моей цифровой мыльницы, пока не вспомнила о функции видео внутри этого электронного мозга. За полчаса съемки наловила целый колчан плазменных стрел, посланных на седую головушку Таганая неутомимым громовержцем. А когда просматривала сюжеты на ноуте в замедленном темпе, то обалдела. Кадры один за другим ловили ее, мечту физиков-ядерщиков - гигантскую перевернутую ветку мимозы с ярким свечением у основания, но, к сожалению, без бутонов-кругляшей на концах тонких побегов. Да мне и этого хватило. Надеюсь, и народ порадуется, посмотрев Видео.
Фото 8. Лучшая гроза в моей жизни
Каменный вернисаж
В тундре у каждой скалы свое «лицо». Но вот если Кепку знают почти все, ну или почти все, ну или хотя бы те, кто второй раз попадает на Дальний, то, например, Верблюд у большинства вызывает недоумение, типа:
- Верблюд? Не-е-е, не похож.
Да вы не туда смотрите. Зреть надо в корень горы, а весь кряж, что тянется по краю тундры почти на полкилометра, безымянный. Вон он, западный клинышек у начала гряды напоминает лежащего среди барханов корабля пустыни. Хотя, это скорее для воображения тех, кто хоть как-то с пустыней общался и населяющими ее горбатыми чудовищами. Да, да, по- другому не скажешь. Помню однажды, двугорбый «кэмел» так меня напугал одним лишь размером с танк, что я влетела в буровую и не выходила из кабины несколько часов, созерцая нагло пасущегося у капота бактриана и провалив весь опыт по наливу воды в скважину. Поэтому неискушенному зрителю никакие пояснения и даже изощренное портретное фото фантазии не прибавят.
Фото 9. Дромадер отдыхает
А вот скалу, расположенную по хорошо известному адресу с номером дома один, любят все. Это такой импровизированный балкончик, где и свежим воздухом на перекрестке всех ветров можно подышать, общаясь с близкими с помощью электронных матриц всех известных операторов, и рассвет встретить, с выходом солнца в стокилометровой дали откуда-то снизу, на уровне своих ног, прибитых к острому выступу скалы. Какой? Вот тут-то и начинается, как говорится, «кто в лес, кто по дрова» - Черепаха, Собака, Дракон, Улитка- А вы никогда не пробовали на нее с изнанки взглянуть? Ну, кого напоминает?
Фото 10. Уснул, батыр
Жаль, что ты, батыр, не царской крови, а то бы лягушку-царевну спас. Вон она, приютилась на обрыве, чуда ждет. Ну, жди, жди, авось, когда и-
Фото 11. Царевна, ли?
Впрочем, царевн тут и без нее хватает.
Фото 12. Фото 13
Ну, и, как в любой сказочной стране, на Таганай-горе без нечисти тоже не обходится. Их тут полно, разглядеть только надо. Лешак-то он на виду красуется, а вот за Бабкой-Ёжкой надо еще и «поохотится», на перевале Европа-Азия, да чтоб узреть ее коварный профиль, задом

Источник: vk.com